Юлия Леонова - Не говори мне о любви
Ник коснулся отросшей бороды, где словами, где знаками показывая горцу, что хотел бы побриться, но великан только пожал широкими плечами и вышел. Елецкий подумал, что он не понял его, вздохнул и принялся за завтрак. К его удивлению, спустя некоторое время Гяур вернулся, принеся с собой не только бритву, но и чистую одежду.
- Неужели ты меня понимаешь? - спросил его Елецкий.
- Гяур понимать и говорить на ваш язык, - ответил тот, протягивая ему сверток.
Взяв в руки опасную бритву, Николай бросил быстрый взгляд на Гяура, но тот только ухмыльнулся и отрицательно покачал головой, поигрывая большим кинжалом, висящим у него на поясе. Поневоле улыбнувшись такому "взаимопониманию", Елецкий принялся приводить себя в порядок под внимательным взглядом горца.
Оставшись один, Ник вновь опустился на старый потертый ковер, который служил ему постелью. Под вечер со двора послышался гомон, свидетельствующий о том, что там собралось немало людей. Подойдя к двери, Ник приник к щели между досками, разглядывая оседланных лошадей. Очевидно, Кахир со своими людьми собрался на очередную вылазку. Держа под уздцы своего жеребца, Кахир говорил что-то Гяуру, рукой указывая на сарай, в котором держали пленника. Значит, без присмотра меня не оставят, - невесело усмехнулся Ник. О том, чтобы одолеть Гяура без оружия, не стоило даже и думать. Глядя, как горцы покидают двор, он с сожалением понимал, что другого такого момента ему придется ждать долго. Может, все же рискнуть? - Ник повел плечом, проверяя, насколько оно подвижно после ранения. Движение отозвалось глухой, но терпимой болью, и Елецкий направился к задней стене сарая, чтобы попытаться сдвинуть давно присмотренную доску хлипкого сооружения.
Звук легких шагов заставил его насторожиться и отказаться пока от своего намерения. Вернувшись на ковер, он с тревогой уставился на дверь. Повозившись какое-то время с засовом, в сарай проскользнула Кьяра. Ник уже знал, что маленькая горянка - сестра Кахира. Закрыв за собой дверь, девушка присела перед ним, настороженно вглядываясь в его лицо, а затем с легким акцентом заговорила по-русски, крайне изумив князя:
- Ваше сиятельство, Шамиль каким-то образом узнал, что мой брат удерживает Вас в плену в надежде получить выкуп, и был очень недоволен этим. Он требует Вашу голову у Кахира. Сейчас брат со своими людьми уехал по какому-то его поручению, а когда вернется, собирается отвезти Вас к Шамилю, поэтому Вы должны уйти сегодня ночью, без промедления. Я помогу Вам.
- Кьяра, - спросил Ник, вглядываясь в ее лицо, - почему Вы хотите помочь мне?
- Я не хочу, чтобы Вас убили, - ответила она, опуская глаза. - Сейчас мне пора идти. Ждите меня после полуночи.
Сказав это, она быстро исчезла за дверью, водрузив на место засов. Надежда на спасение, которую подала ему Кьяра, будоражила мысли Ника. Он не находил себе места, гадая, сколько времени осталось до полуночи. Вскоре совсем стемнело, и маленькое горное селение замерло в ожидании нового дня. Ник напряженно прислушивался. Ему показалось, что прошла целая вечность; когда же, наконец, послышался шорох со стороны двери, он тут же поднялся на ноги, готовый к чему угодно, и к нападению в том числе.
- Это я, - послышался тихий мелодичный голос.
- Где Гяур? - шепотом спросил Елецкий.
- Спит, - ответила она. - Я опоила его сонной травой, и других тоже. Идите за мной.
Елецкий, прячась в тени каменной стены, пробрался к воротам. Оглушив на всякий случай привалившегося к стене часового, щуплого паренька лет тринадцати, он выбрался на улицу. Ночь была безлунной и темной, и, возможно, только благодаря этому ему удалось выбраться из селения никем незамеченным. Он совершенно не ориентировался на местности и пошел наугад в направлении, указанном Кьярой, надеясь, что где-то по пути ему попадутся знакомые места, и он сможет понять, где находиться. Николай шел всю ночь, прячась в тени отвесных скал, а под утро чувствуя, что больше не может ступить ни шагу, опустился на землю прямо около узкой извилистой дороги, привалился спиной к большому валуну и закрыл глаза. Там его и обнаружил конный патруль, выехавший из Тифлиса на рассвете.
Оказавшись в лазарете, Николай проспал почти сутки - сказались истощение и усталость после ночного перехода. Разбудило его прикосновение прохладной ладони к его лицу, и открыв глаза, Елецкий встретился взглядом с голубыми глазами Натали.
- Как же рада, что Вы вернулись, - тихо произнесла она, улыбаясь.
- Как Вы узнали, что я здесь? - спросил Ник, поймав ее ладонь и задержав в своих руках.
- Папенька сказал, - смутилась Наталья. - Вы теперь герой - в гарнизоне только о Вашем побеге и говорят.
Елецкий приподнялся, глядя ей в глаза.
- Вы не представляете, как я рад видеть Вас здесь! Натали, знаете, о ком я думал, будучи в плену?
- О родителях? - спросила она, очаровательно смущаясь.
- И о них тоже, но более всего я думал о Вас.
Девушка вспыхнула и опустила глаза.
- Я тоже все это время думала о Вас, - ответила она. - Я ни на мгновение не верила, что Вы погибли.
- Значит, это Вашим молитвам я обязан своим спасением, - улыбнулся Ник.
С этого дня каждое утро на протяжении всей недели, что князь Елецкий находился в лазарете, восстанавливая свое подорванное ранением и пленом здоровье, Наталья приходила к нему. Это превратилось в своего рода ритуал, и он, и она с нетерпением ждали этих утренних часов, которые они проводили за неспешными беседами. Почувствовав себя намного лучше, Николай настоял на том, чтобы вернуться в расположение полка. Он уже принял решение относительно своего будущего, но делать предложение, находясь в лазарете, не хотел.
Каждый вечер гостиная баронессы Розен была открыта для небольшого числа избранных посетителей, обыкновенно адъютантов и других штабных офицеров, получавших сначала именное приглашение, а затем имевших право бывать без зова; два раза в неделю, по четвергам и воскресеньям, она принимала все тифлисское общество. Елецкий с самого приезда был в числе избранных приглашенных. Поскольку незамужние девицы, как и всегда в гарнизонах, ценились чуть ли не на вес золота, mademoiselle Волкова тоже была всегда здесь желанной гостьей. Ближе к ужину дамы, выслушав уже непосредственно от Ника историю о его чудесном спасении и о необычайной храбрости маленькой горянки, которая помогла ему бежать, выразили весьма бурно свои восторги его смелостью и уселись, наконец, играть в бостон.
Наталья Михайловна к картам была крайне равнодушна и потому вышла на балкон подышать свежим воздухом. Здесь-то ее и нашел Николай. Нравы, царящие среди дворянства Тифлиса, были не менее строгими и чопорными, нежели в Петербурге, поэтому Елецкий мог говорить на балконе с девушкой, не будучи услышанным кем-либо, и быть при этом у всех на виду.
