Мэри Бэлоу - Ухаживая за Джулией
Это один из моих талантов, подкрепленный практическим опытом. – Он снова засмеялся.
– Ты откажешься от всех других женщин? – недоверчиво посмотрел на него Лесли.
Фредерик откинул голову и зашелся от смеха.
– Тогда мне лучше поговорить с ней самому, – решил Лесли. – Я обязательно сделаю это, Фредди. Я буду огорчен, если она выберет меня. Огорчен потому, что это лишит тебя надежды, я имею в виду. Не думаю, что она выберет меня, но, полагаю, для нее так будет лучше. Я поговорю с ней как можно скорее: Сегодня же.
– Зачем тянуть? – Фредерик с любовью посмотрел на брата. – Вот она, мой мальчик, прогуливается в саду с тетей Милли. Я беру на себя тетю Милли и оставляю тебе поле битвы. Ты ценишь мою братскую любовь? Я отказываюсь от собственных шансов ради тебя. Похоже, даже дождь не начнется в ближайшие несколько минут. – Он взглянул на небо.
– Отлично. – Лесли с силой втянул в себя воздух. – Я готов, пойдем.
– Вот и молодец, – похвалил его Фредди, хлопнув брата по плечу.
Все дело в том, думал Фредди, что, будучи уверен в своей способности завоевать любую женщину, которая ему нравится, и учитывая незначительность Леса как противника, он не был уверен в успехе. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, если дело касается Джулии. Она могла выбрать Леса только потому, что была Джулией и привыкла совершать неожиданные и непредсказуемые поступки.
В этом заключалось ее очарование. И эта игра его возбуждала, Хотя ему отчаянно необходимо было победить, он не получил бы наслаждения от победы, если бы она была предопределена заранее и лишена азарта.
Возможно, пришло ему в голову, он был неисправимым игроком.
– …И ты сохранишь цветники, – говорила тетя Милли, когда проходим с Джулией мимо клумб. – Я уверена в этом, дорогая, так как ты всегда их любила. И я никогда не понимала этих новомодных идей, когда отказываются от английских садов и устраивают парки прямо от дверей дома. Если кому-то требуется естественный пейзаж, я всегда говорю, что ему надо идти на неиспользуемую общинную землю. Хотя многое сейчас уже огорожено, не так ли?
– Мне нравятся цветники, – ответила Джулия. – Я люблю порядок и симметрию в природе – во всяком случае, перед домом. Но от меня может не зависеть, что случится с этим парком, тетя Милли. Очень вероятно, что в конце месяца я уеду отсюда.
– О, не говори так, дорогая! Один из племянников обязательно сделает тебе предложение, если не они все. Они все любят тебя, и это неудивительно. Я могу сказать то же о себе. И все они приятные молодые джентльмены. Я сама не осталась бы одинокой, если бы такие поклонники боролись за мою руку. В моей жизни были джентльмены, которые меня совсем не интересовали. – Тетя Милли вздохнула. – Жаль, что у меня нет детей. Но Господь Бог вознаградил меня племянницей, твоей дорогой приемной мамой, и мы жили в одном доме, а позже я была вознаграждена тобой, милая Джулия.
Джулия с улыбкой повернулась к тете, затем улыбнулась Фредерику и Лесли, которые приближались к ним все еще в одежде для верховой езды. Несколько дней обстановка была спокойной для Джулии. Она и Дэниел умудрялись избегать друг друга, Малькольм держался на почтительном расстоянии, с Гасси они опять превратились в лучших друзей, Фредди же не приближался к ней, а лишь улыбался и подмигивал, встречаясь с ней взглядом. Ей хотелось, чтобы он продолжил тот обещающий и волнующий путь ухаживания, который начал, когда они ходили к озеру, но ее кузен не делал этого. Со стороны Леса она вообще не видела никаких движений.
– Поначалу я решил, что из розария сбежали две розы, – весело сказал Фредерик, когда они уже могли его услышать. – Но, приглядевшись, я понял, что это тетя Милли и Джули.
Тетя Милли всплеснула руками и смущенно зарделась.
– О, Фредерик, это возмутительно! Вот уж действительно, две розы. Возможно, Джулия выглядит как роза – впрочем, я уверена, что она красивее этого цветка. Но я – просто старая развалина.
– Драгоценные камни обычно тоже старые, тетя Милли. Так же, как и бесценные картины. И средневековые гобелены. Я даже готов поклясться, что видел сегодня в розарии розу точно такого же оттенка, как ваше платье. Я собираюсь немедленно сорвать ее и вдеть в ваши волосы. Это чудесный бутон. Он будет достоин вас.
– Бессовестный льстец! – пожурила его тетя Милли, кокетливо ударив племянника по руке, прежде чем опереться на нее. – Тебе следовало бы отвести в розарий Джулию, Фредерик. Не знаю, для чего такой старухе, как я, цветок в волосах.
– Мы тем самым почтим розу, – галантно ответил юноша. – Кроме того, тетушка, Джулия одета в зеленое, а я не видел зеленой розы в розарии.
– Глупый мальчишка! – окончательно смутилась тетя Милли, когда он уводил ее по одной из посыпанных гравием дорожек.
– Привет, Джули, – улыбнулся Лес.
А, так вот каков был смысл этой маленькой сцены! Лесли собирался предпринять первый шаг, понукаемый Фредди. Джулия улыбнулась ему:
– Привет, Лес. Хорошо покатались?
– Да, Джули. Погода несколько испортилась, похолодало, но это приятно при верховой езде.
– Знаю. Я каталась рано утром. До завтрака. – Поняв, что не может заставить себя купаться по утрам, она перешла к прогулкам верхом. Первые два утра она соблюдала все правила приличия, надевая амазонку и пользуясь дамским седлом, водруженным на спину Флосси. Но во время этих поездок она не встретила ни души и последние три утра надевала бриджи, что позволяло ей скакать во весь опор и получать наслаждение от прогулки.
– Некоторые юные леди не встают раньше полудня, – заметил Лес. – Они многое теряют. Мне нравятся женщины, подобные ранним пташкам. Ты нравишься мне, Джули.
– Правда? – Она ободряюще ему улыбнулась. Лес буквально светился, глядя на нее. – Только потому, что я рано встаю?
Он недоуменно посмотрел на нее, затем вздрогнул и вдруг засмеялся. Джули любила его смех. Он всегда звучал искренне, и сейчас Лес смеялся от души.
– Нет-нет, Джули. Мне все в тебе нравится. Ты всегда мне нравилась, правда.
– Спасибо. Ты тоже всегда мне нравился, Лес.
– Спасибо, Джули. – Его лицо вновь осветилось улыбкой.
Дорогой Лес, думала она, пытаясь решить не относящийся к делу вопрос: был ли Лес на дюйм ниже ее или они были одного роста? Пожалуй, они были одного роста, но он носил сапоги для верховой езды, а на ней были туфельки без каблуков. Было очевидно, что Лесу, как и Малькольму, понадобится ее помощь.
– Что ты думаешь о дедушкином завещании? – спросила она.
– О дядином завещании? – Он улыбнулся еще шире. – Это очень щедро с его стороны. Дядюшка был добрым человеком, хотя и не любил, чтобы об этом знали другие. Оставить мне пятьсот фунтов – очень щедро. Я просто счастлив.
