Патриция Райс - Прекрасная колдунья
– Ты вспомнила, как говорить? – продолжил баронет.
– Да. А еще я вспомнила, как ненавидеть. Я ненавижу его. Всегда ненавидела. И он прекрасно это знает.
– Де Лейси?
Эйлин молча кивнула в ответ.
Сэр Джон изменился в лице.
– Почему, Эйлин? Почему ты ненавидишь его?
– Ты все равно не поверишь. Никто не поверит. А он убьет всякого, кто осмелится бросить ему такое обвинение. Не спрашивай меня об этом, – дрожащим голосом ответила Эйлин и подняла на дядю глаза, полные слез.
– Эйлин, сегодня этот человек был гостем в моем доме. Я не могу беспричинно отказать ему приезжать к своим единственным родственникам. Что бы он там ни говорил, все мы знаем, что ты – его племянница. Расскажи мне все. У меня должна быть причина не пускать его больше в этот дом.
– Я не могу сделать этого! – Эйлин буквально затряслась, вцепившись руками в свою юбку. – Если он узнает, что я могу говорить, и что ко мне вернулась память, он уничтожит нас всех. Неужели ты не понимаешь? Вот почему моя мать прячется: она старается защитить меня, защитить своих друзей. Разреши мне вести себя по-прежнему, и он ничего не заподозрит и спокойно вернется восвояси.
Сэр Джон неодобрительно посмотрел на бледное личико племянницы. Эта красивая, остроумная и богатая девушка может взять от жизни все, чего ей захочется, но почему-то умоляет его позволить ей вернуться к затворнической жизни! Конечно же, не такого желала своей дочери Элизабет. И этого нельзя допустить. Это неразумно и, более того, бессмысленно. И Эйлин должна это понять.
– У меня несколько больше жизненного опыта, чем у тебя, Эйлин. Позволь мне самому решить, как нужно поступить в данной ситуации. Расскажи мне, что тебе известно. А если не хочешь говорить об этом, позволь мне позвать Дрейка, чтобы он все объяснил.
В глазах Эйлин снова вспыхнул гнев. От былого кающегося выражения не осталось и следа.
– Он уже достаточно вмешивался не в свои дела. Не нужно снова звать его.
Баронет согласно кивнул.
– Невилл всегда старается взять решение вопроса на себя, но иногда он переходит границы дозволенного. В этом он очень походит на своего отца. Я не вижу причин, по которым нам нужно было бы снова привлекать его к нашей проблеме. Так что такого натворил де Лейси, что ты его ненавидишь?
Эйлин глубоко вздохнула и закрыла глаза.
– Я не очень хорошо помню. Я была тогда совсем маленькой. Когда он был рядом, всегда разгорались споры. Моя мать всегда избегала его, и я следовала ее примеру. Только ему одному удавалось вывести из себя моего отца, и я ненавидела те минуты, когда они кричали друг на друга. Однажды я даже взяла кочергу и треснула со всего размаху его по колену, чтобы он наконец замолчал. Он сыпал проклятиями, но отец взял меня на руки и унес из комнаты.
Сэр Джон представил описанное глазами пятилетнего ребенка. Элизабет и Ричард владели не очень большим состоянием, но были настолько счастливы друг с другом, что им можно было только позавидовать. Наверное, девочка видела в них бога и богиню, спустившихся на эту грешную землю с самого Олимпа. А сопровождавшееся руганью и криками вторжение этого черного колдуна – де Лейси – порождало в ней чувство страха.
Эйлин снова глубоко вздохнула и попыталась еще раз выразить словами тот кошмар, который каждую ночь посещал ее в течение многих лет.
– Многое из того, что я помню, я понять не могу. К нам приходили какие-то люди, мой отец подолгу разговаривал с ними, они о чем-то спорили. А еще отец созывал собрания. Деревенские жители улыбались, глядя ему в лицо, но стоило ему повернуться спиной, и они начинали шушукаться. Я помню это, но не понимаю. Как и то, что мама часто шептала мне на ухо какие-то предупреждения, когда мне хотелось поиграть с другими детьми. Поэтому я часто чувствовала себя одинокой. И была просто счастлива, когда мы проводили время с мамой и папой. Мама очень любила прогулки в лесу. У нас даже было там любимое место, и мы часто бывали там. Кроме нас, туда не ходил никто… до того дня…
Эйлин вдруг осеклась, глотая слезы, и сэр Джон почувствовал острый укол совести: это из-за него Эйлин снова приходится вспоминать ужасные картины того дня. Но он должен знать, что же на самом деле произошло несколько лет назад. Все это время он мучился от неизвестности, и вот настал тот час, когда Эйлин готова пролить на это таинственное происшествие хоть немного света.
– Мой дядя прискакал на лошади. С ним были и другие. У них в руках были мечи. Они говорили о моем отце ужасные вещи. Он пытался с ними спорить, но… – Эйлин запнулась, стараясь яснее вспомнить события того дня. Может, сэр Джон понял бы что-то, чего не понимала она сама. – Я не знаю… Дядя держал маму, а она вырывалась и кричала. А отец вытащил меч, и раздался еще чей-то крик. А потом эти люди окружили папу. Дядя начал смеяться, а мама кричала и кричала… Я не могла больше этого выносить. Когда отец упал, я выбежала из кустов и вытащила из корзинки нож. И набросилась на дядю, громко крича. Я надеялась, что кто-нибудь сможет прийти на помощь. А он… – Эйлин снова осеклась. Ей вдруг стал понятен смысл того, что она раньше не понимала. – Он прижимал маму к земле. Когда он замахнулся на меня, я бросила в него нож. Полилась кровь, полилась прямо на маму, а она все кричала и кричала. Тогда дядя схватил меня и кинул изо всех сил на землю и… – Эйлин вся дрожала. Обхватив себя руками, она медленно качалась взад-вперед, пытаясь хоть как-то унять рвущую ее изнутри боль. Слезы ручьями текли по ее бледным щекам. Эйлин вдруг отчаянно захотелось, чтобы рядом был Дрейк. Боль, обрушившаяся на нее, была слишком сильной, чтобы можно было справиться с ней в одиночку.
Рассказанная Эйлин история вызвала в баронете шквал чувств. Его всего колотило. Поднявшись с кресла, он протянул Эйлин руку и сказал:
– Думаю, тебе лучше пойти сейчас в свою комнату, девочка. Я попрошу Эмму подняться к тебе и извинюсь за тебя перед гостями. Ты достаточно пережила за этот вечер.
Эйлин подняла на дядю глаза и проговорила:
– Теперь ты понимаешь, почему я должна молчать? Он ни о чем не должен догадаться. Я не хочу потерять еще и тебя!
Сэр Джон молча кивнул. Когда Эйлин вышла из комнаты, он налил себе полный бокал бренди и залпом осушил его.
Тяжело вздохнув, он вдруг поймал себя на мысли о том, что начинает думать, как Дрейк: возможно, жить было бы гораздо проще, если бы Эйлин так и не научилась говорить…
К полудню следующего дня Эйлин наконец придумала, выход из сложившегося положения. Если она на самом деле хочет вернуться в настоящий мир – тот мир, в котором живет Дрейк, в котором живет ее дядюшка, – ей придется открыть всем, что она может говорить. Но тогда де Лейси обязательно вернется, чтобы отомстить. Нет, она должна защитить Саммервиллов, а сделать это можно только одним способом. Эйлин должна выйти замуж и уехать из Саммер-Холла.
