Бренда Джойс - Невероятное влечение
Клервуд был отреставрирован его отцом и теперь насчитывал без преувеличения сто комнат. Фасад особняка был выполнен в готическом стиле, его украшали высокие башни и бельведеры. Гильермо наверняка провел мать в золотую комнату, если, конечно, Джулия приехала. Возможно, герцогиня уже ждала его там. Это была самая впечатляющая, самая роскошная гостиная в доме, где Стивен обычно принимал своих наиболее значимых гостей. Он сменил тему размышлений и теперь вспомнил об американце. Сбор информации о Джефферсоне наверняка занял бы много времени, ведь этот человек жил за границей. К тому времени, как Стивен выяснил бы о нем что нибудь интересное, отношения матери с американцем, возможно, зашли бы уже слишком далеко.
Герцог помрачнел. Джулии было пятьдесят, но она оставалась красивой женщиной, приятной в общении и стройной, изящной и элегантной. Великолепная наездница, герцогиня совершала прогулки верхом каждый день, и Стивен был абсолютно уверен в том, что именно эта активность и бьющая через край энергия позволяли ей оставаться столь молодой. Перед глазами Стивена то и дело всплывал нежный взгляд Джулии, обращенный в сторону американца, который он перехватил на балу. Герцог нисколько не сомневался в том, что она увлеклась этим Джефферсоном. К сожалению, и американец явно был увлечен, только наверняка не ею, а ее состоянием.
Стивен прошел в просторный холл, являвшийся центром дома, и выглянул из парадной двери. Перед ним предстал огромный фонтан, окруженный дорожкой из светлых ракушек. Вдали виднелся кусок дороги в милю длиной, обрамленный величественными вязами. Стивен не заметил приближающегося всадника, но Рандольф мог вернуться в любой момент. Он улыбнулся своим мыслям.
Прошлой ночью герцог плохо спал. Такое с ним случалось часто: он беспокойно метался по кровати, ворочался, обдумывая планы, нерешенные вопросы и новые идеи. Но вчера вечером ему не давал покоя неожиданно возникший на балу интерес к Александре Болтон. Если эта женщина и думала возбудить любовный аппетит Стивена, отклоняя его первоначальные заигрывания, то она определенно своего добилась.
На пути герцога вдруг возник Гильермо, который держал визитную карточку.
— Ваша светлость, только что приехала леди Уитт.
Стивен тут же помрачнел: он не мог откладывать неизбежное. Пришло время сообщить любовнице, что их связь окончена.
— Где она?
— Леди Уитт в весенней гостиной с вдовствующей герцогиней.
Герцог кивнул и без промедления зашагал в комнату. Его мать стояла перед дверями, которые открывались на располагавшуюся снаружи террасу, ведя приятную светскую беседу с леди Уитт. Обе женщины услышали его приближающиеся шаги и словно по команде повернулись.
Улыбка сбежала с лица матери, и Стивен сразу понял, что она чем то расстроена. Внезапно он вспомнил, каким счастьем сияло лицо Джулии вчера вечером, когда она прогуливалась по танцевальному залу под руку с Джефферсоном. Они казались изумительной парой — даже Стивен не мог не признать этого.
Потом он перевел взгляд на свою любовницу, которая ослепительно улыбнулась ему. Шарлотта была умна и проницательна — несомненно, она приехала в надежде укрепить их отношения.
— Добрый день, леди Уитт, мама, — поприветствовал Стивен. Он ответил на улыбку леди Уитт и легонько чмокнул мать в щеку.
— Надеюсь, я не помешаю, — мягко произнесла Шарлотта.
— Мне нужно поговорить со Стивеном с глазу на глаз, — решительно произнесла Джулия, и ее синие глаза потемнели.
— Я не спешу, — снова улыбнулась Шарлотта. В ее взгляде мелькнул обольстительный огонек.
— Вы позволите нам ненадолго отлучиться? — учтиво спросил Стивен, заранее зная ответ леди Уитт. Когда она кивнула, герцог провел мать в соседнюю комнату, почти все пространство которой занимали рояль и арфа. Перед музыкальными инструментами в два ряда стояли обитые золотистым бархатом стулья.
— Спасибо за то, что приехала после моей короткой записки, — сказал Стивен.
— Даже я, твоя мать, приезжаю по первому вызову, когда получаю его.
Герцог завел непростую беседу, тщательно подбирая слова:
— Я едва ли вызывал тебя к себе, мама. Но прошла уже целая вечность с тех пор, как мы последний раз разговаривали, и мне нужно обсудить с тобой некоторые вопросы. Однако, как я вижу, ты чем то расстроена.
Она слабо, вымученно улыбнулась:
— Ты выполнял свой долг вчера вечером, как и всегда, Стивен, разговаривая с Джефферсоном в весьма специфичной манере. Мы с тобой знаем, что ты сразу же решил, будто он тебе не нравится. Так что — да, я расстроена.
Все тело Стивена сковало странным напряжением.
— Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что он — незнакомец и иностранец. И что лишь усложняет ситуацию, ты выглядела очень счастливой рядом с ним.
— Это усложняет ситуацию? — повторила Джулия. — Я все не могу понять, даже сейчас: это Том научил тебя быть таким холодным и бесстрастным или таков твой собственный характер? Да, я весьма расстроена сегодня — расстроена тобой.
Он нахмурился.
— Что ж, поскольку ты, судя по всему, хочешь говорить предельно откровенно, я тоже буду честен. Да, это мой долг — оберегать тебя от проходимцев и охотников за приданым.
— Конечно, это твой долг, — веско произнесла она. — Том выдрессировал тебя слишком хорошо.
Стивен застыл на месте. Прежде они никогда не ссорились, но, похоже, начинали конфликтовать теперь.
— Ты веришь в необходимость выполнять долг так же сильно, как и я, — наконец, после долгой паузы, тихо сказал он.
Джулия прошлась мимо него по комнате, шурша своими шелковыми юбками. Потом повернулась, уперев сжатые в кулаки руки в свои стройные бедра.
— Да, верю. Я потратила всю жизнь, выполняя свой долг по отношению к Клервуду — и к тебе. Причем ты всегда был для меня на первом месте — именно поэтому я предпочла остаться с Томом и терпеть его жестокое обращение. Все, что я сделала, я сделала для тебя — для того чтобы ты стал следующим и самым могущественным герцогом Клервудским.
Стивену стало неловко. Никто лучше его не знал, как страдала Джулия, будучи женой Тома. Насколько Стивен знал, старый Маубрей действительно обращался с ней крайне жестоко. Он презирал жену и, в конечном счете, даже не старался этого скрывать.
Джулия, в свою очередь, никогда не пыталась защищаться от нападок Тома. Она проявляла похвальное чувство собственного достоинства и с видимым спокойствием сносила оскорбления. Но если дело касалось ее сына, герцогиня превращалась в разъяренную львицу. И тогда ее стычки с Томом бывали просто ужасающими, неистовыми. Стивен нередко убегал прочь, только бы не видеть эти отвратительные, полные ненависти сцены.
