Патриция Хэган - Цвет ночи (Любовь навеки)
Однако, приблизившись и увидев, что в карете никого нет, а дверь в хижину открыта, она поняла, что приехал кто-то другой. Джордан – калека, он не мог бы сам выбраться из кареты. Одолеваемая недобрым предчувствием, она подошла к крыльцу, на ходу расстегивая кобуру. Слава Богу, что у нее вошло в привычку брать с собой оружие, выходя из дому! Она медленно вытащила пистолет и…
Эдди Мак-Кейб выступила на крыльцо и уперлась взглядом в дуло пистолета. Вот еще глупости! Она перевела глаза на Дэнси и насмешливо бросила:
– Послушай, девочка, убери эту штуку, пока ты кого-нибудь не изувечила. – И затем, склонив голову набок, ехидно добавила: – Вообще-то можно было предвидеть, что ты будешь бегать с пистолетом, когда вырастешь. Ты и маленькой была хуже мальчишки.
В незваной гостье было что-то смутно знакомое – с этими яркими белыми и желтыми перьями, свисающими со шляпки по одну сторону лица, – ни дать ни взять бантамский бойцовый петух!
Дэнси вложила пистолет в кобуру – и вспомнила!
– Эдди Мак-Кейб, – воскликнула она в удивлении, – ну, конечно же, вы Эдди Мак-Кейб! Я вас помню.
– Маленькая бандитка. Выросла – и стала большой бандиткой. Как ты смела приехать сюда и порочить доброе имя покойного мужа моей кузины?
– Мужа вашей кузины?
О чем она говорит? Дэнси ничего не понимала.
– После того как твоя мать сбежала с тобой, твой отец образумился и женился на женщине, на которой ему надо было жениться с самого начала, – на моей кузине Оливии. Таким образом мы с ним породнились, и я не позволю тебе вторгаться в наше общество и позорить мою родню.
– Позорить? Я вас не понимаю.
Глаза Эдди сузились.
– Нечего притворяться, ты, маленькая шлюшка! Мне известно, что ты поселилась тут с моим пасынком и живешь с ним во грехе. И вот что я тебе скажу, – тут она угрожающе потрясла кулаком, – добрые христиане Пайнтопса не потерпят такого беспутного поведения! Где Клинтон? – Эдди дико оглянулась, словно ожидая, что он вдруг выглянет из укрытия. – Я ему скажу пару слов. Мало того, что он имел наглость вернуться сюда, так он еще похваляется вопиющим грехом передо мной и перед всеми остальными в нашей христианской общине!
Дэнси, нервничая, попыталась урезонить свою гостью.
– Вы не поняли. Все совсем не так. Просто Клинт согласился тут жить и работать у меня. Он спит в сарае, я в доме. Уверяю вас, мы не делаем ничего плохого. Ему больше некуда деваться.
– Ах, так он работает у тебя? – презрительно процедила Эдди. – Он же так рвался захватить эту землю! Черта с два он уступит ее тебе без схватки в суде, не говоря уже о том, чтоб у тебя работать! В жизни не слышала ничего нелепее!
Дэнси пришлось рассмеяться.
– С какой стати Клинту спорить со мной в суде? Он тут жил только потому, что вы вышвырнули его из родного дома и ему некуда было деться, и, кроме того, он знал, что дядя Дули хотел бы, чтобы он тут присматривал за хозяйством, пока я вернусь. Так что он рад был остаться здесь моим работником, – добавила она, дерзко вздернув подбородок. – Я уверена, он скажет вам то же самое, когда вернется. Только я не знаю, где он сейчас, потому что, когда я пришла его будить, его уже в сарае не было. Обещаю вам, как только я его увижу, я пошлю его в город, и он вам скажет то же самое: что он у меня работает и между нами нет ничего предосудительного. А вообще, я буду нанимать еще работников, как только смогу обеспечить их жильем.
– Еще работников? – насторожилась Эдди. – Каких работников?
Дэнси ужасно жалела об этой стычке. Меньше всего ей хотелось, чтобы между ней и матерью Джордана возникла вражда или просто натянутые отношения, потому что та могла бы отговорить Джордана предоставить ей заем. Стараясь загладить возникшую шероховатость, Дэнси предложила:
– Вы знаете, мисс Эдди, у меня есть кое-какие планы. Если вы позволите, я бы заехала к вам и рассказала обо всем…
– Таких, как ты, я не принимаю, – холодно перебила Эдди, – и Клинтона ко мне тоже незачем присылать. Мне с ним не о чем говорить. Вообще не о чем. Можешь передать ему, что я считаю неприличным, что он позволил тебе с ним поселиться. Он только усугубляет положение своим безрассудным поведением.
– Я же сказала, – еще раз попыталась втолковать ей Дэнси, – Клинт спит в сарае.
Эдди решительно протопала вниз по ступенькам крыльца, взгромоздилась на сиденье кареты, прежде чем обернуться и ледяным тоном возразить:
– Ты недооцениваешь мои умственные способности, Дэнси О'Нил, если думаешь, что я не понимаю, что здесь происходит. Клинтон ни за что не уступил бы тебе эту землю только потому, что ты вдруг возникла и заявила, что Дули О'Нил оставил ее тебе в наследство. Он хитрил и интриговал, чтобы заплатить за нее налоги буквально за несколько часов до того, как я собиралась это сделать: он же знал, как она мне нужна! Он просто мстил мне за то, что я не встретила его с распростертыми объятиями после того, как он предал свой народ.
Разгневанная гостья уже собиралась уезжать, но Дэнси остановила ее, схватив за узду лошадь, которая стояла рядом.
– О чем вы говорите?
– Как ты смеешь перехватывать мою лошадь!
Эдди выхватила зонтик и принялась размахивать им, стараясь достать Дэнси, но не могла дотянуться.
– Ты, маленькая хулиганка, убирайся с моей дороги! Я предупреждаю: ты еще нарвешься на беду!
– Я не отпущу вас, пока не скажете, что вы имели в виду, заявляя будто Клинт отнял у вас эту землю.
– Я не говорила, что он ее у меня отнял. Он украл ее у меня из-под носа – вот что он сделал. Спроси у Джордана, он тебе расскажет. В тот день, когда привезли все архивы и объявили, что можно уже платить налоги, как только дверь у сборщика налогов открылась, Клинт был уже тут как тут. Первым ворвался и заплатил, чтобы я не успела этого сделать.
Дэнси понимала: Эдди не стала бы ехать в такую даль только для того, чтобы рассказать какую-то басню. Кое-что начинало проясняться: почему Клинт на свой страх и риск принялся вырубать лес, почему он строил планы на будущее.
– Объясните мне, пожалуйста, – сказала она медленно и спокойно. – Это собственность Клинта? Он здесь хозяин?
– Конечно.
– Джордан мне ничего об этом не говорил.
– Наверное, он считал, что это его не касается.
Дэнси рассудила, что, наверное, Джордан отлично помнил, какой строптивой девчонкой она была, и решил, что лучше предоставить ей самой поехать и убедиться, как обстоят дела. Предложив ей денег, он дал понять, что готов помочь и всегда охотно придет на выручку, доказав, что он настоящий друг.
– Отдай мне поводья, – жестко сказала Эдди, протягивая свободную руку, а другой по-прежнему размахивая зонтом.
