Джудит Френч - Золотой отсвет счастья
Она в его объятиях. Она жива. Все остальное не имеет значения…
— Кинкейд… — позвала она.
— Да, девочка, я здесь, — раздалось в ответ. Бесс слышала его голос совсем близко.
— Я знала…
Бесс не договорила. Для пирата у него слишком красивые глаза. Цвет их не карий, а ореховый, а в глубине поблескивают золотые звездочки, точь-в-точь как светятся на солнце его пшеничные волосы. И такой пронзительный, ясный взгляд.
Бесс разомкнула руки и провела пальцем по загорелому мужскому лицу, и будто золотистые мягкие кисточки защекотали ладонь.
— Женщина, — глухо пророкотал Кинкейд, — ты не знаешь, на что идешь, женщина.
Он отстранился от нее. Но Бесс поднялась, села коленями на сыпучий песок и взглянула ему прямо в глаза, обхватила ладонями его лицо.
— Ты целовал меня, — проговорила она.
— Да.
Кожа его была загорелой и обветренной, рот сжат, резко обозначены скулы. Бездонные глаза смотрели не мигая.
— Так поцелуй еще.
— Ты хочешь? Хочешь, да?
Сначала только взглядом он ответил на ее чувственный вызов. Потом нарочито медленно поднес ко рту руку, лизнул большой палец и провел им по сухим губам девушки.
Улыбка мелькнула на лице Бесс. Влажная полоса, оставленная мужскими пальцами, будто сотни огней зажгла в ее теле, и она зубами легко сжала кожу на его ладони, сжала совсем не больно, но дразняще и обещающе, так что Кинкейд застонал от удовольствия.
— Вот, значит, как ты хочешь играть? — спросил он тихо, осторожно оттянул назад ее голову, чтобы поцеловать.
Он припал к нежным губам девушки страстно и жадно, но она встретила его с радостью. Казалось, нет ничего естественнее на свете, чем раскрыть свои уста и коснуться языком языка. И вся она подалась навстречу его ласкам, изнемогая от сладкой истомы.
Как же силен этот мужчина! Широкая грудь, могучие плечи лучше всякой крепости защитят ее от всех невзгод. Его голос, движения, руки, губы одурманивали, как волшебная музыка. Бесс терялась в мыслях, ей хотелось только одного: чтобы поцелуй этот длился вечно. Но через мгновение, когда его мощная ладонь накрыла ей грудь, появилось желание завернуться в этого человека, пропитаться насквозь его запахами, его силой, его страстью. Разбуженные мужскими руками, груди подняли в теле Бесс бурю чувственных ощущений.
— Ты моя девочка, — выдохнул Кинкейд, влажно скользнув губами к мочке уха. — Я не встречал еще такой нежной женщины.
Он опустил Бесс на спину и вытянулся рядом, наслаждаясь изгибами ее стана.
Его следует избегать, бояться, смутил ее на мгновение включившийся рассудок. Но страха не было. Не было недоверия. Не было смущения. Этот человек никогда не обидит ее. Она знала эту простую истину, как с рождения знала, что земля под ногами твердая. Разве он может причинить ей боль, вред, нанести обиду, если они оба — единое целое… И ничего естественнее для них нет, чем близость физическая и духовная.
И так было всегда… И всегда будет…
Кинкейд все целовал ее, шершавыми ладонями ласкал шею, груди. Оторвавшись от жарких девичьих губ, он склонил голову ниже, следуя языком за прикосновениями своих рук. Бесс не открывала глаз, наслаждаясь неведомым доселе чувственным восторгом.
Одна его ладонь скользнула по обнаженному бедру. От прикосновений мужских рук разгоралась кровь, прокатывались по телу судорожные сладкие волны. Бесс ахнула и грациозно изогнулась навстречу его ласкам.
— Сладкая моя, — хрипловато выговорил он, касаясь влажным языком ее соска.
Девушка затрепетала и прижалась к нему еще крепче. А Кинкейд, облизнув нежный розовый кружок, вдруг сжал его зубами. Бесс задохнулась. Он тихо засмеялся, поднял голову и глянул в ее затуманившиеся глаза.
— Тебе нравится?
— Да… о… да.
Пальцы Бесс зарылись в песок, из горла вырвался протяжный тихий стон. Возбуждение от ласк достигло высот, на каких еще не бывала Бесс.
Испариной покрылась ее кожа, дыхание стало быстрым и прерывистым. А Кинкейд опять целовал ее, и вкус его страсти дурманил голову. Бесс слышала только, как колотится сердце и как мчится по жилам горячая кровь.
Кинкейд влажно дохнул ей в ухо.
— Ты хочешь?.. — одними губами шепнул он. Она не могла ответить, голос изменил ей. Кинкейд чуть отстранился от девушки, но она жадно потянулась к нему… Ей не хотелось отрываться от этих жарких рук, ей не хотелось расставаться с дивным сладостным чувством…
— Я никогда не беру женщину силой, — отрывисто произнес Кинкейд, поднимаясь на ноги. — Пока ты еще можешь остановить меня…
Он одним движением скинул тугие бриджи. Бесс застыла в удивленном восторге. Ее внутренний голос взорвался криком: «Иди к нему. Это Он. Это твоя судьба, это тот самый мужчина, встречу с которым тебе предсказали в детстве!»
Бесс дрожала. И вдруг — обвал. Волшебная пелена рассеялась. Она увидела перед собой шотландца, совершенно нагого. Он смотрел на нее с вызывающей страстью. И увидела себя — растрепанную и полуодетую.
Что я наделала? Рассудок возвращался к жизни и брал свое.
— Нет. Нет, не могу. Я… не должна. Сжавшись в комок, она отвернулась. Кинкейд сквозь зубы процедил слова проклятия. Тянулись мучительные секунды.
— Прости, — чуть слышно молвила Бесс. — Это моя вина. Мне не следовало…
Не проронив более ни звука, Кинкейд поверился прочь, как был обнаженный бросился в волны прибоя и быстро поплыл от берега.
Бесс встала. Ее трясло так, что постукивали зубы. Дурнота подступала к горлу. Боль сжала виски. Глаза затуманились.
— Что я наделала! Что же я наделала! — повторяла она. Потом бессильно опустилась на песок и спрятала в ладонях лицо.
Она сама бесстыдно бросилась на мужика, терзалась Бесс. Она позволяла ему трогать ее везде, даже там, где сама себя не трогает. Она подставляла ему груди, чтобы он целовал их, она ласкала его, она была почти готова сдаться ему… Но почему?! Почему?! Что на нее накатило?
Бесс глянула на океан. Далеко в волнах мелькала его светлая грива. Что же он теперь думает о ней? Не успела выбраться из смертельной опасности, как дала волю своей похоти, будто она… будто она… Бесс подыскивала сравнение.
— Будто продажная шлюха, — пробормотала наконец девушка.
Злясь и досадуя на себя, Бесс ударила кулачками по песку. Она сама предлагала ему себя! А не распластана сейчас под ним только потому, что Кинкейд имеет о чести лучшее представление, чем она о скромности и морали.
Все как в первый раз.
Нет!
Бесс вскочила на ноги и бросилась бегом вдоль берега. Нет, совсем не так. Тогда Ричард просто изнасиловал ее. Она не хотела его ласк. Да, доверяла. Да, была влюблена. Но не собиралась поддаваться на его похоть. А с этим шотландцем все иначе…
