Линда Мэдл - Шепот фиалок
– Да уж, доложу я вам, и впрямь позор. Для герцогини, – хмыкнул Дэвис. Ореховые глаза Сюзанны притягивали его, ему хотелось купаться в их теплом свете бесконечно. – Однако, пожалуй, пора возвращаться в Тьюк-Эбби.
Они отправились по холму наверх, и Дэвис, учтиво помогая Сюзанне, тем не менее старался не слишком к ней приближаться. Только что желание едва не сокрушило его; во второй раз он бы такого не вынес.
* * *Ровно в полночь Дориан уже ждала в кромешной тьме на верхней площадке лестницы в башне. Она послушалась совета Николаса и закуталась в черную бархатную накидку, а волосы оставила распущенными, и их золотистый каскад струился по плечам и спине. Николас не позволил вопросу о том, что надето – или не надето? – под этой черной накидкой, надолго занять его мысли.
– Я взяла с собой лупу тети Шарлотты, чтобы рассмотреть листок как следует, – прошептала Дориан.
– Очень хорошо. – Николас протянул ей подсвечник. – Подержите, я сейчас зажгу.
– Вы же сказали – никаких свечей!
– Я имел в виду в коридоре, там, где спальни гостей. – Николас выудил из кармана трутовый коробок и зажег свечу. – А вот замок открыть без света не удастся.
Опустившись на корточки перед дверью, он вынул небольшой ножик, которым рассчитывал отомкнуть замок.
Над его плечом наклонилась Дориан:
– Вы что, часто такое проделываете?
– В последнее время чаще, чем хотелось бы, – признался Николас и нажал на ручку – на всякий случай, чтобы убедиться, что дверь действительно заперта. Замок неожиданно щелкнул.
– Неужели герцог забыл запереть? – ахнула Дориан.
– Н-да-а, – задумчиво протянул Николас. – Или же кто-то нас опередил. Ждите меня здесь.
Он выпрямился и осторожно заглянул в библиотеку. Там царила полная темнота, если не считать узкой полоски лунного света, протянувшейся по полу от единственного окошка. Николас вдохнул запах пыльных бумаг, старой кожи и воска для мебели.
Сделав пару осторожных шагов, Николас вновь замер и прислушался. Откуда-то доносился негромкий храп. На цыпочках, согнувшись, Николас метнулся к дивану и заглянул за высокий подлокотник.
Что за черт! Герцог! Хозяин замка спал на спине, приоткрыв рот и запрокинув голову так, что ночной чепец сполз на лоб. Вот те на. С какой стати герцогу ночевать в башне? Николас терялся в догадках. Неужели стережет свою драгоценную коллекцию? Ну нет, это вряд ли.
Николас тихонько вернулся к двери, где его дожидалась Дориан.
– Ну что там? – нетерпеливо выпалила она.
– Там герцог, спит на диване. – Ситуация была до того нелепой, что Николас едва сдерживал смех.
– Господи, но почему? – Дориан уставилась на него с изумлением.
Николас пожал плечами:
– Может, больше негде было приткнуться?
– Все спальни в замке заняты гостями, – вслух размышляла Дориан, – но это никак не объясняет, почему его светлость спит в библиотеке. В его личных апартаментах наверняка есть кровать, да и у ее светлости, если уж на то пошло, отдельная спальня.
– Что бы там ни было, но он предпочел провести ночь в башне.
– Как, по-вашему, он крепко спит? Можем мы все-таки довести дело до конца?
Николас был искренне восхищен ее бесстрашием.
– Думаю, можем.
– Так чего же мы ждем?
Он склонился к уху Дориан.
– Свечу держите так, чтобы не потревожить герцога. Пока я буду открывать замок, поднесете ее как можно ближе к крышке. А изучать листок будем у окна, света там достаточно. Ну, начнем?
Уже через несколько минут они спрятались за тяжелыми шторами и Дориан, опустив свечу на подоконник, поднесла лупу к листочку.
– Да-а, он действительно в плачевном состоянии, – пробормотала она.
– Что теперь скажете? – Теперь, когда его цель была так близка, он уже не мог скрывать нетерпения. – Это рука Шамьера?
Эхо протяжного вздоха герцога прокатилось по гулкому помещению. Николас и Дориан окаменели.
Герцог причмокнул, повернулся, при этом диванчик под ним громко заскрипел – и вскоре в башне вновь раздалось мерное похрапывание.
Николас и Дориан, переглянувшись, одновременно облегченно выдохнули.
– Не торопите меня, милорд, – проворчала Дориан, снова поднося лупу к листку. – Думаю, скорее всего это произведение кого-нибудь из учеников Франца.
– На обратной стороне что-нибудь есть? – нетерпеливо спросил Николас, забыв об осторожности.
Дориан перевернула листок.
– Ничего.
– Значит, это не то, что мне нужно, – разочарованно выдохнул Николас.
– Я считаю, что это не подлинная рукопись Франца.
В тот самый миг, когда Николас протянул руку, чтобы забрать у Дориан листок и вернуть его на место, дверной замок громко щелкнул. Кто-то с такой силой толкнул дверь, что ручка ударилась о стену и даже шторы закачались от сквозняка. Николас мгновенно схватил Дориан и прижал ее спиной к оконной раме. Сейчас им оставалось только молиться, чтобы плотная ткань портьер укрыла их от ночного гостя.
– Вот, значит, вы где, Сесил!
Николас и Дориан обменялись изумленными взглядами.
– Герцогиня, – беззвучно сообщила Дориан то, что Николас уже и так понял.
Сонный герцог издал в ответ какой-то неопределенный звук.
– И как это я сразу не догадалась, где вас можно найти! – Герцогиня с треском захлопнула дверь и прошагала в комнату. Шторы вновь угрожающе закачались. – Сначала я заглянула в спальню леди Ларетт. Можете себе представить, что я пережила, когда наткнулась там на Ларетт и Ситона!
Брови Дориан взлетели вверх.
– Барон Ситон и леди Ларетт?
Николас равнодушно повел плечом. Своих забот хватает. Какое ему дело до любовных похождений остальных гостей?
– Кэтрин, я уже тысячу раз объяснял, что леди Ларетт интересует меня только как виолончелистка, – пробормотал герцог. – Ну что мне еще сделать, чтобы убедить вас?
– А как вы на нее смотрите, когда она играет, а? Это же настоящее унижение, – не унималась герцогиня. – Я не потерплю унижений, Сесил.
Дориан, давясь от смеха, зажала рот ладонью. Николас ухмыльнулся. Во время исполнения леди Ларетт симфонии герцога ее внушительный бюст и впрямь сотрясали яростные волны.
– Так вот что вас беспокоит, золотко? Но ведь даже вы не станете отрицать, что для непрофессионала она играет прекрасно, – зевая, пробубнил герцог. – Может, отложим этот разговор до утра?
– Я хочу услышать обещание, что вы больше не поставите меня в унизительное положение ни с одной из ваших смазливых музыкантш, – грозно заявила герцогиня.
– Золотко, о каких унижениях вы говорите? Уж сколько лет я не давал вам повода сомневаться в моей верности… – В голосе герцога Николасу почудилась нотка сожаления. – У меня же чисто платонический интерес к исполнительницам. А вот вы? Можете ли вы то же самое сказать о своих партнерах по охоте?
