Доун Линдсей - Английский союз
— Я сяду рядом с вами. И не спорьте! Нельзя терять ни минуты. Сзади нет места, а я могу вам понадобиться. У вас руки будут заняты вожжами, а я стреляю не хуже мужчины.
Уложив щенков рядом с матерью, она взобралась на высокое сиденье, не дожидаясь ответа.
Капитан вздохнул, понимая, что спихнуть ее с сиденья можно только силой. У него прямо руки чесались так и поступить — он привык, что его приказы исполняются беспрекословно. Но она права, нет времени спорить. Он уселся рядом с ней, взял вожжи и угрюмо сказал:
— Если бы вы служили у меня в полку, мисс Маккензи, я быстро выколотил бы из вас привычку пренебрегать приказаниями. И для всех было бы лучше, если бы к послушанию вас давным-давно приучил отец.
— Но я не служу у вас в полку, — отрезала она. — Как вы думаете, скоро они нас настигнут?
Не отвечая, он некоторое время прислушивался: ему показалось, что звуки шагов отряда стихли и отдалились.
— Кажется, они остановились! — быстро произнес он. — Я схожу и проверю, а вы все сидите тихо. — Если что-нибудь произойдет, — добавил он, обращаясь к Саре, — не ждите меня. Хоть раз в жизни сделайте в точности то, что вам говорят. Гоните так, как будто за вами черти гонятся, и не останавливайтесь. Понятно?
Глаза у нее округлились, но она молча забрала у него вожжи. Все равно не послушается, подумал он. Остается только надеяться, что ее спасет инстинкт самосохранения. И то вряд ли.
Плотная стена леса вставала с обеих сторон проселочной дороги. Он двинулся вперед, скользя между деревьями неслышно, как охотник. Он отошел на добрых полмили, когда увидел пятерых солдат. Некоторые были в потрепанной американской военной форме, другие в штатском.
Один солдат стоял на карауле, поеживаясь под струями дождя, стекавшими ему за воротник. Остальные, завернувшись в тонкие одеяла, улеглись спать под деревьями. Видно было, что все они крайне измотаны.
Немного успокоившись, он пустился в обратный путь.
Сара испуганно подскочила и вскрикнула, когда он неожиданно возник около повозки и, взобравшись в нее, отобрал у нее вожжи.
— Ну? — требовательно спросила она.
— Там пятеро американцев. Они пережидают под деревьями дождь. — Он посмотрел на нее и добавил, стараясь, чтобы голос звучал ровно: — При вашей слепой вере в соотечественников вы могли бы попросить у них защиты. Они, вероятно, с радостью согласились бы сопровождать вас в Аннаполис.
Он не мог по ее зеленым ясным глазам догадаться, о чем она думает. Через минуту она спросила:
— А вы?
Его это позабавило.
— Не беспокойтесь обо мне, моя дорогая мисс Маккензи. Уверяю вас, я вполне смогу вернуться назад. Ну? Что вы решите?
Она мгновение раздумывала, потом быстро отвела — как спрятала — от него глаза. И пробормотала сквозь зубы:
— Поехали дальше. Вы не хотите, чтобы моя гибель лежала на вашей совести, а я не хочу, чтоб ваша лежала на моей. Кроме того… — Она поколебалась немного и нехотя сказала: — Я убедилась в вашей правоте, капитан. Не так уж я наивна, как вы думаете.
Он чувствовал облегчение, но постарался этого не показать.
— Очень хорошо. При сложившихся обстоятельствах нам придется рискнуть и продолжить путь. Если повезет, за дождем солдаты не услышат шума. Если нет, — тут он насмешливо улыбнулся, — вам, мисс Маккензи, скоро представится шанс доказать, что вы взяли свой пистолет не в качестве украшения.
Без особого удивления он заметил, что пистолет уже лежит у нее на коленях. Сзади прозвучал решительный голос Десси:
— У меня здесь есть еще один. Я тоже умею стрелять, капитан.
Он одобрительно улыбнулся ей через плечо.
— Ну, теперь-то я скорее удивился бы, если б вы не умели, мэм. Постарайтесь не высовываться и сидите тихо.
Он не сразу выехал на дорогу, предпочитая двигаться по мягкому ковру опавших листьев, скрадывавшему шум. Лошадь шла медленно, и он не торопил ее, зная, что скоро им могут понадобиться все ее силы.
Они напряженно молчали. Сара сидела, выпрямившись, с ним рядом, а ему очень хотелось заставить ее перебраться на пол повозки, где ей не будет угрожать опасность от неожиданных выстрелов. Однако он чувствовал, что не сможет ее уговорить. Кроны деревьев защищали их от дождя, но ехать становилось все труднее, и он понял, что пора выбираться на дорогу.
Он повернул лошадь. Десси, глядя во все глаза, сообщила, что погони не видно. Дождь усилился, укрывая их завесой своих струй, и капитан считал, что это им на руку.
Он начал успокаиваться, рассуждая про себя, что небеса, как видно, и впрямь милостивы к безумцам, как вдруг, позади, заплакал ребенок.
Десси быстро приглушила его крики, натянув перину, но капитан опасался, что было уже поздно. Он выругался и, хотя преследования еще не было слышно, крикнул, презрев опасность:
— Пригнитесь и не поднимайте головы! Попробуем спастись бегством.
«И да поможет нам Бог», — мрачно подумал он. Он был закален многими битвами, но сейчас его сердце сжималось от страха при мысли, что он мало чем сможет помочь себе и своим спутникам. Но он был не из тех, кто поддается панике, и его руки по-прежнему крепко сжимали вожжи. Ему снова захотелось столкнуть Сару с высокого сиденья на пол, но он сомневался, что она согласится остаться у него в ногах, а потому он сосредоточил свои усилия на том, чтобы выжать наибольшую скорость из их несчастной усталой животины.
И, как будто понимая его страх, лошадь перешла сначала на мерную рысь, а потом постепенно увеличивала шаг, пока не понеслась настоящим галопом, не доставляя тем, кто сидел сзади на жестких досках, особого удовольствия.
Он совсем уж было решил, что им повезло и удастся уйти, как Десси вдруг, понизив голос, предупредила: за ними следует всадник. Тот не очень спешил. Очевидно, услышав шум, он просто решил проверить, что происходит. Он уже подъехал к ним так близко, что мог хорошо разглядеть, но все еще, — очевидно, не сознавал опасности.
Капитан гнал лошадь со скоростью ветра, и именно это должно было вызывать подозрения. Но он и не подумал останавливаться и пускаться в объяснения.
— Пригните головы! — опять крикнул он, потеряв надежду на мирный исход. — Сара, вы тоже! Не вздумайте стрелять, пока это не станет совершенно необходимо. А тогда стреляйте не раздумывая и цельтесь получше!
Без предупреждения и извинений он резко толкнул ее на пол к своим ногам. Ни один из них даже не заметил, что он назвал ее по имени; к его удивлению она покорно осталась на полу. Он сначала не понял, что она не хочет смотреть на погоню, но тут она пояснила:
— Я не собираюсь убивать моих соотечественников. Гоните лошадь, капитан. Об остальном я позабочусь.
