Виктория Холт - Дочь регента
И даже предъявляла некоторые требования: ей хотелось получить доказательства того, что принц действительно в нее влюблен.
— Неужели вы сомневаетесь? — возмутился принц.
— Да, — ответила Изабелла. — Вы так часто бываете в обществе одной весьма добродетельной дамы, которая — по уверениям молвы — никогда не стала бы себя компрометировать, если бы не считала вас своим мужем.
— Мария Фитцгерберт уже много лет — мой очень близкий друг.
— Но, Ваше Высочество, если вас так удовлетворяет эта дружба, зачем вы добиваетесь моей?
— А затем, — заявил принц, — что она самое прелестное, элегантное и чарующее существо на свете, и только в ее обществе он может обрести истинное счастье. Он мечтает устроить в Карлтон-хаусе бал в ее честь. Она позволит?
Изабелла призадумалась. Ей не очень хотелось появляться с принцем на людях. Она гордилась тем, что ее репутация не запятнана, и совершенно не собиралась становиться одной из тех, кого молва причисляла к любовницам принца. Леди Хертфорд не сомневалась в том, что в начале романа принц и им делал такие же страстные признания, как ей сейчас. Конечно, пока он был всего лишь принцем Уэльским, который не обладал и, до тех пор, пока король находился у власти, не мог обладать политическим влиянием, однако, как правильно сказала леди Хертфорд своему мужу, здоровье короля никуда не годится и в любой момент страна может получить нового властелина... или хотя бы регента. И тогда Хертфорды смогут вертеть королем или регентом, как захотят. Нельзя об этом забывать. Но в таком случае принц должен попасть в зависимость от нее. Однако не следует забывать и о том, что пока принц считает себя мужем Марии Фитцгерберт, на серьезную привязанность надеяться нечего. Эта женщина держит его очень крепко, и если они, Хертфорды, желают извлечь какую-то пользу из дружбы с принцем, следует добиться его разрыва с Марией. Когда-то Френсис Джерси это удалось, и леди Хертфорд была уверена, что сама она в состоянии справиться с подобной задачей еще успешней.
Итак, пока следовало держать принца на крючке и одновременно постараться ослабить влияние Марии Фитцгерберт.
Мария считала леди Хертфорд своей подругой; именно поэтому-то все и началось, ведь Мария обратилась за помощью к Изабелле, когда Сеймуры затеяли судебную тяжбу.
«Но что такое дружба?» — спрашивала себя леди Хертфорд.
Для нее это было что-то совсем неважное. Леди Хертфорд любила политику и — в общем-то, ничего больше... За исключением, конечно, собственной персоны. Еще она обожала красиво одеваться: входя в бальную залу и замечая, как взгляды собравшихся устремляются на нее, леди Хертфорд было приятно осознавать, что элегантнее ее никого нет. Ее прозвали Снежной Королевой. Что ж, почему бы действительно не приобщить королевский двор к иным представлениям о красоте? В любом случае ее холодная элегантность являла собой полную противоположность неряшливости принцессы Уэльской. Одного этого контраста уже было достаточно, чтобы принц пришел от леди Хертфорд в восхищение.
Однако леди Хертфорд интересовала не принцесса Уэльская, а Мария Фитцгерберт. Она решила позабавиться — потихоньку вытеснить Марию из сердца принца. Внешне они будут оставаться друзьями, но на самом деле она будет медленно ослаблять влияние Марии Фитцгерберт на принца Уэльского.
Первый шаг леди Хертфорд был совершенно в ее духе.
Она заявила, что будет рада приехать на бал в Карлтон-хаус, но разве принцу неизвестно, что о них уже пошли пересуды?
— Обо мне и о Вашем Высочестве! Со мной такого никогда еще не случалось. На карту поставлена моя репутация. Я замужняя женщина, Ваше Высочество — женатый мужчина. У меня даже в мыслях нет явиться на бал в Карлтон-хаус, если там не будет миссис Фитцгерберт.
Леди Хертфорд была непреклонна. Таковы ее условия. Однако принц представлял себе все иначе. Он думал, что Изабелла будет сидеть за обедом рядом с ним и он сможет за ней ухаживать. А разве можно будет волочиться за ней в присутствии Марии? Принц объяснил, что бал устраивается в честь леди Хертфорд. Он не намеревался приглашать Марию.
— Ваше Высочество, я приеду на бал, только если там будет миссис Фитцгерберт.
И вот теперь, направляясь на Тилни-стрит, принц должен был выполнить пренеприятную задачу — пригласить Марию на бал, где почетной гостьей будет леди Хертфорд.
Но Мария должна пойти ему навстречу, успокаивал себя принц. Он ведь так много для нее сделал. Он и на Тилни-стрит сейчас едет лишь потому, что Мария его об этом попросила.
— Окажите мне любезность, — сказала она, — проявите к Шарлотте такое же внимание, как вы проявляете к Минни. Хорошо?.. Ради меня...
Принц согласился не сразу. Шарлотта была такой неуклюжей! Бог — свидетель, он изо всех сил старался обращаться с ней ласково, но она слишком напоминала свою мать. И поэтому, встретившись с ней, принц всегда торопился уйти. Однако, раз дорогая Мария просит, он, разумеется, придет...
Когда принц проезжал по улицам, люди узнавали его, но хранили молчание. Приветственных криков больше не слышалось; принц уже не был любимцем народа. Толпа предпочла ему безумного старого отца. А теперь принца еще и обвиняли в том, что он затеял деликатное дознание. Говорили, что это травля жены. Принц затеял против нее судебный процесс, но проиграл дело, хотя во время процесса всем, разумеется, стало ясно, что за женщина — его Каролина. Может быть, Уильям Остин и не ее сын, но она все равно вела себя крайне распущенно с мужчинами, которые были вхожи в ее дом. Принц верил служанке Мэри Уилсон, сказавшей другой служанке, что, зайдя в спальню Монтэгю-хауса, она застала принцессу Каролину и сэра Сидни Смита «врасплох, за делом» — так она выразилась. Люди, конечно же, слышали это, однако продолжали твердить, что принц обижает свою жену. Они считали, что брак оказался неудачным по его вине, и даже подозревали, что он женат на Марии Фитцгерберт. Подозревали не без оснований. Мария и вправду его жена, во всяком случае, по мнению церкви. Ради Марии он рисковал короной, ради нее он стольким пожертвовал! Из-за Марии толпа теперь угрюмо молчала, когда он проезжал по улицам, ведь Мария была истовой католичкой, а народ не мог с этим примириться.
«Сколько жертв я принес ради нее! — подумал принц. — Неужели она теперь не выполнит подобную пустяковую просьбу?»
Мария ждала его внизу; принц пылко обнял ее.
— Любимая!
— Я так рада вас видеть. Шарлотта играет с Минни и Джорджем Кеппелом.
— О да...
В этом он тоже пошел навстречу Марии!
— Они наверняка видели, как к дому подъехала ваша карета. Ручаюсь, что дети не отходили от окна. Они, должно быть, сейчас в полном восторге.
