Элизабет Хойт - В объятиях графа
Анна прошла остальную часть пути, демонстративно игнорируя огромную собаку, следующую за ней. Но, завернув за ворота Эбби и увидев карету, она поняла, что у нее проблема. Лакей заметил ее и распахнул дверь, ожидая, что она войдет. Раздался лай и царапанье когтей по гравию: Джок стремительно промчался мимо нее и запрыгнул внутрь кареты.
– Джок! – Анна была в смятении.
Изнутри послышалась суматоха, из-за которой карета на короткое время качнулась из стороны в сторону, а затем замерла на месте. Лакей заглянул в дверь. Она подошла вместе с ним и тоже нерешительно заглянула. Джок сидел на одном из плюшевых сидений. Перл напротив него смотрела на собаку в ужасе. Корэл, как и следовало ожидать, невозмутимо улыбалась.
Анна уже забыла, каким страшным Джок может показаться на первый взгляд.
– Я так сожалею. На самом деле он совсем безобидный.
Перл, повернувшись в ее сторону, выглядела неуверенно.
– Пожалуйста, позвольте мне вытащить его, – сказала Анна.
Но это оказалось затруднительным. После одного зловещего рыка Джока лакей устранился, дав понять, что в его обязанности не входит общение с опасными животными. Анна поднялась в карету, пытаясь выманить пса. Когда это не сработало, она ухватила его за складку шкуры на шее и с силой потянула. Джок просто уперся лапами и ждал, когда ей надоест.
Корэл начала смеяться:
– Похоже, ваша собака хочет поехать с нами, миссис Рен. Оставьте его в покое. Я не возражаю против еще одного пассажира.
– О нет, я не могу, – сказала Анна, задыхаясь от бесплодной борьбы.
– Нет, можете. Давайте не будем спорить. Садитесь внутрь и защищайте Перл и меня от животного.
Джок, казалось, был доволен, когда Анна села. Поняв, что его не будут прогонять, он лег на пол и заснул. Перл некоторое время смотрела на него в напряжении. Когда он перестал двигаться, ее голова начала сонно кивать. Анна прислонилась к мягким плюшевым подушкам кареты и подумала, что они мягче, чем у лорда Свартингэма. Через некоторое время она тоже дремала, устав от недостатка отдыха прошлой ночью.
Во второй половине дня они остановились для позднего обеда на постоялом дворе рядом с большой дорогой. Выбежавшие конюхи, покрикивая, придерживали под уздцы топочущих лошадей, в то время как женщины чопорно выходили из кареты. Постоялый двор оказался на удивление чистым, и они насладились вареной говядиной и сидром. Анна позаботилась о том, чтобы принести немного мяса в карету для Джока. Перед тем как продолжить путешествие, она выпустила его погулять во дворе, напугав конюших.
Солнце уже село, когда карета остановилась перед красивым лондонским домом с террасой. Анна была поражена роскошью дома, но затем подумала о карете Корэл и поняла, что тут нечему удивляться.
Корэл, должно быть, заметила, как она пялилась на фасад, и загадочно улыбнулась.
– Все от доброты маркиза. – Она сделала широкий жест, и ее улыбка стала циничной. – Моего доброго друга.
Анна последовала за ней вверх по главной лестнице к затененному входу. Их шаги отдавались эхом на сверкающем мраморном полу. Стены, также обшитые панелями из белого мрамора, убегали вверх к лепному потолку с позолоченной хрустальной люстрой. Проходя через очень красивый, но совершенно пустой парадный вход, она задалась вопросом, отражал ли он вкус своего настоящего обитателя или же отсутствующего владельца.
Корэл повернулась в этот момент к Перл, которая выглядела уставшей после долгого пути.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной, сестрица.
– Твоему маркизу не понравится, если я задержусь здесь. Ты знаешь это, – взволнованно ответила Перл.
Губы Корэл чуть дрогнули.
– Предоставь мне беспокоиться о маркизе. К тому же он уехал из страны на следующие две недели. – Она улыбнулась почти тепло. – Теперь позвольте мне показать вам ваши комнаты.
Анну препроводили в симпатичную маленькую спальню, отделанную в темно-синих и белых тонах. Корэл и Перл пожелали ей спокойной ночи, и она приготовилась ко сну. Джок тяжело вздохнул и лег перед огнем в камине. Анна расчесывала свои волосы и разговаривала с ним. Она твердо решила не думать о завтрашнем дне. Но как только она легла, все мысли, которые она упорно старалась хранить взаперти, хлынули ей в голову. Неужели она собиралась совершить смертный грех? Сможет ли она жить в ладу с собой после завтрашнего дня? Доставит ли она удовольствие графу?
К ее огорчению, именно эта последняя мысль вызывала у нее больше всего беспокойства.
***
Фелисити зажгла канделябр от свечи и осторожно поставила его на угол стола. Реджинальд был сегодня особенно сексуальным. Человеку его возраста нужно снижать темпы в постельном спорте.
Фелисити фыркнула про себя. Всегда одно и то же. Единственное, что изменилось, – так это время, которое требовалось ему, чтобы достичь финала. Она могла написать пьесу в пяти актах, пока он пыхтел и потел над ней. Но вместо этого она размышляла, зачем местная вдова Анна Рен могла отправиться в Лондон. Пожилая миссис Рен, когда у нее поинтересовались, заявила, что поездка предпринималась для покупки ткани на новые платья. Что ж, весьма благовидный предлог, но существует много других развлечений, которые одинокая женщина может найти в столице. Так много, в самом деле, что Фелисити стоило все же точно выяснить, чем Анна Рен собирается заняться в Лондоне.
Она вытащила лист бумаги из стола в кабинете своего мужа и открыла чернильницу. Окунув перо в чернила, она задумалась. Кто из ее знакомых в Лондоне мог бы оказаться лучшим выбором? Вероника излишне любопытна и болтлива. Тимоти подобна скаковой лошади между забегами и, к сожалению, имеет тот же мозговой потенциал за пределами постели.
Фелисити самодовольно улыбнулась, выводя первые буквы своего послания. Она писала мужчине, который был не совсем честным. Не совсем джентльменом.
И совсем несимпатичным.
Глава 9
Ворон описывал круги над сверкающим белым замком, и, пока он спускался, множество птиц слетело со стен: дрозды и синицы, воробьи и скворцы, малиновки и крапивники. Не только певчие птицы, которых Аурея смогла узнать, но и многие неизвестные ей прилетели, чтобы приветствовать супругов. Ворон приземлился и представил их как королевских подданных и слуг. Но в то время как ворон мог говорить человеческим голосом, эти более мелкие птицы не могли. В тот вечер слуги-птицы повели Аурею в величественную столовую. Там она увидела длинный стол, великолепно убранный, с деликатесами, о которых она могла только мечтать. Она ожидала, что ворон будет ужинать вместе с ней, но он не появился, и она ела в одиночестве. После этого ее проводили в красивую комнату; она нашла там ночную сорочку из прозрачного шелка, приготовленную для нее на большой кровати. Она надела ее и забралась в постель, тут же погрузившись в глубокий сон без сновидений…
