Синди Холбрук - Озорная леди
Чед посмотрел на нее пытливым взглядом; лицо его просветлело, и он громко рассмеялся:
— Так оно и есть! Ах ты, негодница!
— Тише! Не надо так кричать! — взмолилась Чентел.
— Ох, извини, пожалуйста, — прошептал он, и глаза его лукаво сощурились. — Жутко болит голова, да?
Чентел бросила на него злой взгляд, но его понимающая улыбка ее обезоружила, и она виновато усмехнулась в ответ:
— Ужасно!
— Так тебе и надо, — позлорадствовала тетя Беатрис. — Пьянство — причина многих разрушенных жиз…
— Мама! — прервал ее Чед. — Мы пришли узнать, как себя Чентел чувствует, а не усугублять ее состояние.
— Спасибо, — поблагодарила его Чентел. — Что было вчера после того… гм… после того, как я ушла с приема?
— О, было очень весело! — ответил Чед. — По правде говоря, если при тебе гости вели себя более чем сдержанно, то после твоего ухода и в отсутствие Сент-Джеймса ханжеский налет с них окончательно спал.
Чентел презрительно фыркнула.
— Эти Сент-Джеймсы — придворные подлизы и фаты, не более того, — дала свою оценку гостям тетя Беатрис. — Просто выскочки. А леди Эстер ничего собой не представляет!
— Мама, ты говоришь недопустимые вещи! Сент-Джеймсы принадлежат к высшему обществу и очень влиятельны, — предостерег ее Чед.
— Я их не боюсь! — Тетю Беатрис мало кто был в состоянии напугать.
— А ты, Чентел? Ты их боишься? — спросил Чед серьезным тоном.
— Нет, — ответила Чентел, вздернув подбородок.
— Даже Ричарда Сент-Джеймса? — поинтересовался он.
Перед мысленным взором Чентел предстала картина: Ричард, распростертый на полу, пытается выбраться из-под ее свадебного платья. Она едва не засмеялась.
— Нет, теперь не боюсь.
— Вот как? — переспросил Чед. Он хотел что-то добавить, но их прервали: вошел Рид в сопровождении горничной с подносом. Пока она расставляла приборы и наливала чай, все сидели молча. Когда они ушли, Чед, размешивая ложечкой сахар в своей чашке, будто невзначай спросил:
— А где был Сент-Джеймс вчера вечером, ты случайно не знаешь?
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно посмотрела на него Чентел.
— Ты не знаешь, куда он направился, когда ушел с приема? — уточнил кузен. Девушка заметно покраснела:
— Он… он пришел посмотреть, все ли со мной в порядке.
— И это все? — Чед нахмурил брови.
— Конечно! — поспешила ответить Чентел. Никогда в жизни она ничего от Чеда не скрывала, но теперь, увидев в его глазах тревогу и чуть ли не страх, решила утаить от него правду. — А теперь, может быть, мы побеседуем о чем-нибудь другом?
— Ты позволила ему себя соблазнить? — резко спросила тетя Беатрис обвинительным тоном. Чентел чуть не поперхнулась.
— Ничего подобного! Мы просто… мы просто выпили по бокалу шампанского, — ответила она.
— Ты напилась, и он тобой овладел! — В голосе тети Беатрис прозвучало презрение.
— Нет, ничего он не делал! — с вызовом ответила ей Чентел. — Но если бы между нами что-нибудь и произошло, это было бы мое дело, а никак не ваше.
— Конечно, — примирительным тоном заговорил Чед, — но не вини нас за то, что мы о тебе беспокоимся. Ричард Сент-Джеймс — человек не нашего круга. Пожалуйста, не забывай о том, что он женился на тебе только ради спасения своей репутации. Он никогда не останется с тобой, его семья этого не допустит. Уверяю тебя, Сент-Джеймс имеет возможность выбрать себе жену среди самых знатных девиц Англии, и он так в конечном счете и сделает!
Чентел несколько задело утверждение, что они с Ричардом не пара. В голове у нее снова застучало, и скрепя сердце она заявила:
— Если я еще раз от кого-нибудь услышу, что я оборванка, недостойная чистить Сент-Джеймсу сапоги, то я закричу! Предупреждаю вас, я помогу Тедди найти это треклятое сокровище — и тогда посмотрим, что вы все скажете!
— Я лично скажу: «Браво!» — ухмыльнулся Чед. — Только не забудь, когда разбогатеешь, о своих бедных родственниках, — театральным жестом он протянул Чентел свою чашку.
— Подайте, миледи, на пропитание!
Чентел рассмеялась, забыв о своей голове, но тут же остановилась:
— Это глупо!
— Никакого сокровища нет и в помине! — рассвирепела тетя Беатрис. — Ты не сможешь таким образом заполучить Сент-Джеймса.
— Боже, ты такая же, как и леди Эстер, — простонала Чентел. — Я всего лишь пошутила. Я совсем не хочу быть женой Сент-Джеймса. Я пошла на этот брак только ради… ради сохранения своей чести, и все!
Тетя Беатрис посмотрела на нее скептически, но Чед ободряюще улыбнулся ей:
— Хорошо, мы тебе верим. Просто я не хочу, чтобы ты каким-нибудь образом пострадала.
— Почему я должна страдать? — Чентел была настроена по-боевому. — Неужели вы думаете, что после того, как этот человек шантажировал меня, я смогла бы его полюбить?
— Да, — без обиняков заявила тетя Беатрис. — Ты похожа на свою мать. Когда дело касалось мужчин, она сразу же теряла голову.
— О господи! В этом отношении я совершенно не похожа на маму, иначе я бы выскочила замуж за первого попавшегося игрока, едва покинув классную комнату. Наверняка я бы не осталась в старых девах!
— В тебе течет кровь твоей матери, — произнесла тетя Беатрис таким зловещим тоном, будто Чентел страдала чумой. — Я это твердо знаю.
— Чушь! — разозлилась Чентел.
— Мама, нам пора идти, прежде чем Чентел спустит тебя с лестницы. Извини, дорогая, мы вовсе не хотели тебя расстраивать. — Он посмотрел на тетю Беатрис, не собиравшуюся вставать со своего кресла и не переставшую бросать гневные взгляды на Чентел. — Мама!
— Что? — встрепенулась она.
— Пойдем, нам пора. — Голос Чеда звучал твердо; как бы извиняясь перед Чентел, он пожал плечами.
— Хорошо. — Подчиняясь сыну, тетя Беатрис встала и направилась к двери, но на пороге обернулась и сказала на прощание: — Но она влюблена в Сент-Джеймса, как кошка, и готова на все, лишь бы его заполучить — меня не обманешь! Ничего из этого не выйдет, кроме трагедии. — И с этими словами она покинула комнату.
Чентел посмотрела ей вслед с негодованием.
— Ничего из этого не выйдет, Чентел, — тихо проговорил Чед, глядя на нее грустными глазами.
— И ты, Брут! — Чентел обратила на него свой пылающий яростью взор. — Я осталась с этим человеком для того, чтобы уберечь Тедди от подозрения в предательстве. Ричард Сент-Джеймс ничего для меня не значит. А что касается прошлой ночи, знай, что между нами ничего не было.
Чед подозрительно прищурился…
— Мне кажется, что ты слишком бурно протестуешь, моя дорогая, — вынес он свой вердикт, повернулся и вышел.
Чентел осталась сидеть за столом, уронив голову на руки. Сент-Джеймс ей совершенно безразличен! Почему ее подозревают в том, в чем она не виновата! Почему ей никто не верит?
