Ширл Хенке - Гордость и целомудрие
«Сейчас я нужен вам, Джосс»… Девушка рассеянно смотрела на догорающие угли. Сегодня утром они похоронили ее отца. Ей действительно потребовалась помощь Алекса, чтобы пройти через это испытание. Сотни людей из самых отдаленных лондонских трущоб пришли в миссию, чтобы отдать последний долг преподобному Элайдже Вудбриджу. Она без конца принимала соболезнования, так что заболела рука от бесчисленных пожатий.
Алекс не отходил от нее ни на шаг, и в его спокойной уверенности Джосс черпала новые силы. Он покинул ее сегодня вечером лишь после того, как Джосс пообещала, что сразу ляжет спать. Но ей было не до сна. Девушка, ворочаясь под тяжелым одеялом, то и дело вздрагивала, но не от холода, а от одиночества.
Теперь, кроме Алекса, у нее не было никого в целом мире. Однако и этой дружбе скоро придет конец — ведь у него появились новые обязанности. Впрочем, Джосс тоже было чем заняться — и в больнице, и в приюте всегда хватало хлопот. Но теперь без поддержки преподобного Элайджи все рушилось, как карточный домик.
Не далее как вчера члены Общества морального возрождения дали ей понять, что незамужняя одинокая девица не может стоять во главе приюта для бездомных. Конечно, это сказано было очень тактично, с сочувствием к ее бесконечному горю. Откровенно говоря, это и послужило внешним поводом отказаться от ее помощи. Дескать, она нуждается в покое, чтобы оплакать отца должным образом. А еще лучше для такой, как она, укрыться в лоне семьи, дабы найти утешение в поддержке родных.
Ее семья — надутый граф Сатингтон со своим змеиным выводком, по какой-то прихоти судьбы носящий фамилию Вудбридж, как и она! Несмотря на то что хоронили его родного брата, граф и не подумал надеть свою горностаевую мантию, чтобы почтить своим присутствием скромную методистскую миссию. Вместо себя он прислал с соболезнованиями младшего сына, Эрнеста. Этот избалованный невежа даже не потрудился скрыть, как противна ему и сама миссия, и люди, которые пришли на похороны его дяди!
А с каким видом Эрнест сообщил Джосс о том, что его отец, помня о семейном долге, готов взять ее к себе! Можно было подумать, что он разговаривал с сопливой девчонкой или с полной идиоткой! Джосс пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не послать его к черту. А несколько часов назад ей указали на дверь те люди, которые так охотно принимали помощь от преподобного Вудбриджа. Последний удар Джосс получила, когда тетя Регина, обливаясь слезами и краснея от смущения, сообщила ей, что на эти комнаты претендует новый постоялец.
До сих пор старая хозяйка была готова смотреть сквозь пальцы на то, что Элайджа Вудбридж частенько задерживал плату за комнаты, поскольку его скудные доходы оседали в карманах нищих и бездомных. Но теперь она считала более надежным пустить в эти комнаты другого постояльца. Пусть он будет платить в два раза меньше, но аккуратно и в срок.
Джосс ничего не оставалось, как обратиться за помощью к графу. Ей потребуется какое-то время, чтобы найти крышу над головой и хоть какой-то заработок. С ее образованием и твердыми моральными принципами не составит труда найти место гувернантки. Но Джосс ужасно не хотелось тратить свой талант на избалованных отпрысков жестокой и себялюбивой аристократии. Она мечтала заниматься просвещением жадных до знаний юных дарований, посещавших ее школу.
Алекс наверняка не отказал бы ей в помощи, но обратиться к нему не позволяла гордость. Оказаться у него на содержании было бы слишком унизительно. По крайней мере прочие содержанки расплачивались с Алексом определенного рода услугами… Услугами, которые он вряд ли захочет принять от такого костлявого нескладного существа, как Джосс Вудбридж.
«Я нужен вам, Джосс». Как это верно — и как невозможно осуществить! От Алекса ей не был нужен ни стол, ни кров, ми даже его удивительная дружба. Она хотела его любви.
Угли в камине подернулись серым пеплом. Джосс по-прежнему смотрела на них, безуспешно пытаясь разобраться в своем будущем. В конце концов усталость взяла свое. Завтра она непременно найдет какой-нибудь способ продолжить дело своего отца. Может, стоит наведаться в Общество морального возрождения? Если и на этот раз они не захотят видеть ее в своих рядах, Джосс придется спрятать подальше свою гордость и отправиться в резиденцию графа Сатингтона. По крайней мере, ссылаясь на покровительство графа, ей наверняка удастся сохранить за собой место в приюте и в школе. Убаюканная этими мыслями, Джосс провалилась в беспокойное забытье, полное грез об Алексе Блэкторне.
Весь обратившийся в зрение и слух, Алекс крался по темному тупику, в конце которого находилась жалкая лачуга, своей убогостью превосходившая даже те простые шалаши из веток, которые сооружают для ночлега индейцы племени мускоги во время своих длительных кочевий.
— Послушай, старина, а ты уверен, что этот твой Джон Слокум готов лечь тебе под нож, как спелое яблоко? — спросил Драмм, ни на шаг не отстававший от своего друга.
— Если верить тому толстобрюхому констеблю, Гарри Рексэму, он не высовывает нос из своей берлоги с того самого дня, как убили преподобного Вудбриджа.
Маленький денди выругался себе под нос: в темноте он не заметил лужу грязи, и на надраенном до зеркального блеска высоком сапоге появилось несколько отвратительных пятен.
— Наверное, пропивает полученные деньги?
Алекс мрачно кивнул. Благодаря сведениям, полученным от Рексэма, ему уже удалось отыскать Джима Баркера, того самого забияку-матроса, от которого он спас в прошлом году преподобного Элайджу Вудбриджа. Джим давно уже не ходил в плавание и обзавелся кое-каким подпольным бизнесом в районе доков. Он был совладельцем одного из борделей и вдобавок промышлял похищениями детей, которых продавал потом содержателям воровских притонов, а те, в свою очередь, делали из них профессиональных карманников. Естественно, он был готов на все, лишь бы убрать помеху своему бизнесу в лице упрямого священника и его дочки.
Джим нанял Джона Слокума, того самого негодяя в красном камзоле, что участвовал в неудачном покушении на священника в прошлом году. Сегодня утром Джим, не без помощи Алекса, получил по заслугам. Больше он никого и никогда не сумеет нанять. Перед смертью Баркер выдал Алексу и Драмму имя своего сообщника, чьими руками он убрал Элайджу Вудбриджа.
Алекс дал знак Драмму прикрыть его со спины и пинком распахнул дверь в темную прокуренную комнатушку. В ноздри ударил застоявшийся запах опиума, дешевого джина и грубого, животного секса.
— Празднуем, мистер Слокум? — поинтересовался Алекс низким, зловещим голосом. Убийца Вудбриджа развалился на продавленной кровати в обнимку с голой толстозадой потаскухой.
