Эллен Марш - Очарованный принц
— Долго мы так не протянем.
— Я и сам подумываю о том, что уже пора копать торф, — согласился с нею Коннор. — Кроме того, некоторая мебель слишком хороша для того, чтобы служить топливом. Вот, к примеру, этот стул я смогу починить.
С этими словами он спокойно уселся мастерить вертел для жаркого.
Глядя, как ловко Коннор орудует ножом, Джемма буквально кипела от злости. Вот то, чем этот жалкий оборванец привык заниматься всю свою жизнь! Он выглядел таким довольным судьбой, что ей хотелось сломать последний уцелевший стул о его голову.
Коннор сделал вид, что полностью поглощен своей работой, хотя чувствовал внутреннее напряжение Джеммы. Ему уже хорошо был знаком этот мечущий молнии взгляд, ее манера сжимать губы и задирать подбородок, когда она злилась. Не будь она сейчас такой слабой, давно бы уже огрела меня стулом по голове, ухмыльнулся Коннор про себя. Ну и пусть дуется, так привычнее: ему очень недоставало прежней Джеммы, строптивой и непокорной. Нанизав куропаток на вертел, он укрепил жаркое над огнем.
Еще вчера он сходил с ума от отчаяния, не видя никакого смысла в продолжении этой бессмысленной игры, сейчас внутри у него все дрожало от возбуждения в предвкушении чего-то нового, необычного. Какими они будут, их дни жизни здесь? Поэтому-то Коннор всегда и принимал пари, придуманные Спенсером: они всегда сулили интересные, захватывающие приключения, были трудновыполнимыми, но тем желаннее становилась победа…
Макджоувэн бросил взгляд на Джемму. Она стояла у открытой двери, сложив руки на груди. Внезапно Коннор понял, что большая часть его воодушевления основывается на неодолимом желании, которое он снова почувствовал к Джемме, проснувшись возле нее сегодня утром. С тех пор как он обладал ею, прошло много времени, и его тело не желало мириться с таким длительным перерывом.
Теперь, когда цель их изнурительного путешествия достигнута, пора бы приниматься за осуществление плана, который он задумал: покорить себе эту маленькую гордячку при помощи настойчивого ухаживания, нежности и лестных слов — всего, на что так падки женщины. Джемма и сама не подозревает, насколько она страстная и чувственная натура, будто специально созданная для любви.
О! Коннор прекрасно понимал, что он далеко не первый, кто испытывает к ней подобные чувства. Но его переполняла гордость, что именно он был первым ее мужчиной, и что ему, а не кому-то другому предстоит научить девушку искусству любви. Он ни на минуту не сомневался, что Джемма будет пылкой и прилежной ученицей. Не случайно ведь в их безумную брачную ночь она вопреки своему желанию в какой-то момент откликнулась на его страстный призыв. А любовь? Что ж, она придет сама собой. Так всегда было.
— Джемма!
— Да? — Девушка взглянула на Макджоувэна.
— Нужно на что-нибудь положить наших птичек, когда они поджарятся. Поищите в повозке.
Неведение Коннора относительно обстановки хижины и домашней утвари навело Джемму на мысль, что прежде он никогда здесь не жил. Тогда кому на самом деле принадлежит эта развалюха, и зачем они приехали сюда? Теряясь в догадках, девушка рылась среди коробок, пытаясь отыскать какую-нибудь подходящую посудину для жаркого. Но вид вещей, дорогих и знакомых ей с детства, напоминающих об утраченном комфорте, заставил Джемму забыть о цели ее поисков. Она проводила пальцем по гладкой поверхности красивых льняных скатертей, и ей становилось не по себе, когда она представляла, как постелет одну из них на грязный стол в хижине. А вот дорогие серебряные подсвечники. Хороши они будут, потускневшие от холода, в проемах незастекленных окон! А что делать с тюками различной добротной материи, из которой Джемма планировала сшить к зиме новую одежду? Некому шить и негде носить. О Боже, я, наверное, рехнусь, прежде чем кончится эта зима.
— Джемма! — Голос Коннора был полон ярости. Схватив пару восхитительных уорстерских блюд, девушка поспешила в дом.
— Какого дьявола вы там так долго торчали? Мясо почти сгорело!
Джемма с такой силой шваркнула блюда на стол, что они чуть не разбились.
— Вот, получите! Можете положить ваших чертовых птичек. Но я была бы очень вам признательна, если б впредь вы обращались со мной более вежливо. Я не ваша экономка!
Лицо Макджоувэна почернело от злости почти так же, как их пережаренный завтрак.
— Боюсь, что именно ею вы и являетесь, моя дорогая. И советую вам привыкать к этой роли!
— Никогда!
— Ах вот как!
Минуту-другую они разъяренно сверлили друг друга глазами, пыхтя при этом как пара диких лошадей, а затем Джемма вдруг совершенно по-детски в сердцах топнула ногой и, повернувшись, выбежала вон.
— Сейчас же вернитесь! — закричал Коннор и помчался вслед.
Но девушка и не думала останавливаться. Ее юбки развевались по ветру словно паруса. Макджоувэн быстро догнал ее и, схватив за запястье, крутанул с такой силой, что она врезалась в его грудь.
— Отпустите меня!
— Перестаньте сопротивляться и прекословить мне, тогда отпущу.
Грудь Джеммы высоко вздымалась, она негодующе смотрела на Коннора, возвышающегося над ней подобно ястребу. Внезапно жесткая линия его чувственного рта смягчилась, с привлекательного лица исчезло раздраженное выражение, и он улыбнулся.
— Джемма… Простите меня.
Девушка все еще испытывала гнев. Нахмурившись, она внимательно смотрела на Коннора. Его тон был таким искренним, таким… нежным. Что означало его неожиданное извинение? И что ей теперь делать? Глядя на его обезоруживающую мальчишескую улыбку, Джемма вдруг почувствовала, как что-то теплое шевельнулось у нее в душе.
— Извинения приняты, — раздраженно бросила она и, развернувшись, с высоко поднятой головой гордо зашагала к дому.
Коннор последовал за ней, ухмыляясь. Он успел заметить румянец, вспыхнувший на щеках девушки. Точно, он не ошибся в своих расчетах и на этот раз! В конце концов она всего лищь одна из представительниц своего пола, готовая растаять при виде мужской улыбки! Чрезвычайно довольный собой, он ступил на порог хижины.
— Джемма, я думаю, будет лучше, если мы… Поток ледяной воды окатил Коннора с головы до ног, заставив его вскрикнуть от неожиданности.
— Это поможет вам, Коннор Макджоувэн, раз и навсегда запомнить, что я не ваша экономка! И впредь ведите себя со мною вежливо. Понятно?!
О нет! За всю его жизнь никто не осмеливался разговаривать с ним подобным тоном. Такой дерзости он не потерпит! Чего она ждет от него, эта коротышка? Чтобы он обращался с ней как с равной? Это с ней-то, которую он может одним движением руки скрутить в бараний рог? С той, которую он вырвал из лап разбойников на дороге в Дербишир, будь трижды проклят тот день?! Да если он еще терпит ее, так только из-за того, что на карту поставлена судьба Гленарриса. Пора проучить ее как следует, чтобы знала свое место!
