Сьюзен Джонсон - Когда вас кто-то любит
Но сегодня был не тот день, чтобы следовать правилам.
– Готова? – неожиданно спросил он, проникнув еще глубже в теплую упругость ее мягкой плоти.
– Хм…
До этой минуты Дафф еще не имел счастья слышать более соблазнительный шепот. Наклонив голову, он запечатлел поцелуй на пухлых розовых губках.
– На этот раз твоя очередь задавать ритм, моя кошечка.
Не будь он по неизвестным причинам безумно увлечен Аннабел, наверняка бы заревновал, испытав на себе ее искусство в любовных играх. И оценил по достоинству силу ее потаенных мышц, сжимавших его плоть. Настоящее колдовство! И она умела так пошевелить бедрами, что он едва не задохнулся от наслаждения.
Сам же маркиз, похоже, обладал способностью бесконечно оставаться каменно-твердым. Не лежи именно она в его постели, наверняка дала бы волю ревности. Но не настолько она глупа!
И оба совершенно потеряли головы, охваченные нестерпимым жаром и смутным сознанием того, что происходит нечто необычайное. Выходящее за обычные рамки обычной встречи любовников.
Оба понимали это.
Оба сливались в объятиях, и это было за гранью реальности.
И когда они одновременно забились в ослепительном, невероятном, небывалом экстазе, Дафф нашел нирвану, которая до этой минуты была ему недоступна.
Аннабел, должно быть, сказала нечто совершенно неприемлемое, упомянув о любви, прежде чем потеряла сознание.
Действительно потеряла сознание.
Глава 16
Очнулась она в объятиях Даффа. Он сидел, держа ее на коленях, и улыбнулся прямо в открывшиеся глаза.
– Ты правду сказала, что давно была одна. Добро пожаловать в этот мир.
Он прислонился к изголовью и снова выглядел бесстрастным и непроницаемым, и на какой-то яростный момент она возненавидела его невозмутимость и, не в силах сдержаться, съязвила:
– Очевидно, годичное воздержание никак на тебя не подействовало.
– Честно говоря, я никогда не чувствовал себя лучше. И кстати, – улыбнулся он, – я тоже люблю тебя.
– Я никогда ничего подобного не говорила.
– Напротив, – весело возразил он.
– Ну сказала, – неохотно пробормотала она. – Я имела в виду любовь-секс, а не любовь-любовь.
– Мне так не показалось, – пропел он. Аннабел была краснее вишни.
– Тогда прости меня. Я просто без ума от твоего сексуального искусства и… от него.
Она коснулась его почти не уменьшившейся плоти, лежавшей между ее бедром и его животом.
– Тогда мы оба благодарим тебя, – объявил Дафф, наклоняя голову. – И я не против любой любви.
– Не издевайся. От тебя вообще странно слышать подобный вздор, и я последний человек на земле, который ему поверит.
– Не знаю, как насчет тебя, хотя твой обморок говорит о сильных чувствах, но я обрел нирвану. Поэтому не отказывайся так легко от любви-любви, дорогая.
Не будь она той, кем была, и не будь Дафф тем, кем был, и не обрети она некое подобие самообладания, может, и задумалась бы над такой возможностью. Однако учитывая обстоятельства, всякое упоминание о любви казалось смехотворным и невозможным.
– Хорошо, не буду, – послушно ответила она, чтобы не тратить времени на глупые споры.
– Означает ли это, что мы помолвлены? – как ни в чем не бывало осведомился он.
– Это означает, что когда ты пожелаешь, можешь подарить мне еще один оргазм.
– Еще лучше, – согласно кивнул Дафф. – Хотя, – добавил он, легко проводя пальцем по мокрым лепесткам ее лона, – нам следовало бы обтереть тебя.
Схватив край простыни, он принялся промокать свое семя и ее жемчужную росу. Но она сжала его запястье.
– Подожди!
Он удивленно поднял глаза. Она, прерывисто дыша, немного помедлила, прежде чем кивком разрешила ему продолжать.
– Осторожнее, пожалуйста.
– Значит, я все-таки сделал тебе больно?! – всполошился он. – Прости, я очень боялся, что так получится…
– О нет, все хорошо, – перебила она. – Более чем.
– С тобой все в порядке? – удивился он.
– О да, просто я, так скажем, сверхчувствительна, что, конечно, имеет свои преимущества, но иногда очень мешает.
Его губы медленно растянулись в улыбке. Она повелительно подняла руку.
– Прошу тебя, просто подожди немного.
– Ты уверена?
Он наклонился так, что их глаза оказались на одном уровне.
– Второй раз всегда лучше, и не волнуйся, я буду очень осторожен.
– Если не возражаешь, – бросила она, и по тону было ясно, что сама она очень возражает, – не стоит читать мне наставления. Я нуждаюсь в них не больше, чем ты.
На самом же деле она отчаянно ревновала к тем женщинам, которых он удостаивал второго раза: ощущение, настолько чуждое ей, что трудно было его осознать.
– Понимаю, – тактично заметил он, расслышав оскорбленные нотки в ее голосе.
– И ни к чему быть столь учтивым, – сухо добавила она.
Очевидно, он не так повел себя.
– Тогда просто подождем.
– Кстати, у тебя не найдется вина? Я бы немного выпила.
Капризная и надутая, она не погнушалась показать свою власть над ним. Словно, попытавшись взять верх и заставить плясать под свою дудку, она избавится от своей возмутительной ревности!
– Это сойдет?
Он послушно взял графин с прикроватного столика.
Ей следовало бы предвидеть это. Неужели она настолько доверчива там, где речь идет о Дарли.
– Ты все это спланировал заранее, верно? – холодно бросила она. – Вино на столике, странное отсутствие Эдди, небольшое представление внизу.
– Вовсе нет. – На этот раз рассердился он. – Графин всегда стоит здесь.
– Вот как, – еле слышно выдавила она.
– Хочешь вина?
Оскорбленный ее несправедливыми обвинениями, он почти рычал, сознавая при этом, насколько необычны и глубоки его чувства к ней.
Она кивнула, не в силах придумать подходящие извинения под его мрачным взглядом. Очевидно, она не права и при этом совершенно сбита с толку. Она хотела его, пусть вопреки своим принципам, но все равно хотела. И в голове не осталось ни единой мысли, кроме этой. Но как можно быть такой дурочкой? Тем более что Дафф известен краткостью своих связей!
Поставив графин на кровать, Дафф взял со столика бокал, протянул Аннабел, вынул пробку и стал наливать вино.
– Я тоже выпью, – пояснил он в ответ на ее вопросительный взгляд.
Они молча разделили бокал вина, словно в этот момент потеряли способность мыслить здраво, и, чтобы не сказать что-то неуместное, предпочли вообще не разговаривать.
Когда бокал опустел, Дафф не спросил, хочет ли она еще, очевидно, проигнорировав ее попытки командовать. Отставив бокал, он оглянулся и сдержанно заметил:
– Ты намочила мне ногу. Не возражаешь, если я ее вытру?
