Бейтс Болдуин - Воин султана
Словно ведро холодной воды выплеснули на его пылающую голову. Дик так резко приподнялся, что зеленоглазая красотка, знавшая, что вгоняет его в дрожь своими прикосновениями, и довольная этим, отшатнулась от неожиданности.
— Что? Что такое? Зайдан?
— Я же только что сказал.
Клюни смотрел на него озадаченно.
— За всем этим стоит твой приятель Зайдан!
Дик стремительно поднялся, повернулся к удивленным рабыням и махнул в сторону двери.
— Эдду! — рявкнул он. — Ступайте!
Девицы ушли, поскольку оспаривать приказания не полагалось, но явно были глубоко озадачены. Клюни удивился не меньше, хотя и по другой причине.
— Что это ты?
— Они отвлекают меня! И, кроме того, если твои слова верны, нам нельзя терять время. Если Зайдана нужно схватить, я хотел бы, чтобы это удовольствие досталось мне!
— Так я и знал! — ухмыльнулся Клюни.
Они нашли Абдаллаха в том же приемном зале, куда Дика привели два года назад. Однако с тех пор многое здесь изменилось: толпы не было, стояла тишина. Только небольшая группка людей с серьезными лицами, говоривших почти шепотом, собралась у низкого стола. Во главе его сидел сам принц, и сосредоточенность, с какой они совещались, подтвердила всю серьезность ситуации, о которой говорил Клюни. Сначала Дик даже подумал, что на балконе для женщин за резной решеткой никого нет. Но когда он в сопровождении визиря подошел ближе, воздух вокруг него оказался словно пронизан шепотом, похожим на щебетание птиц. Абдаллах нетерпеливо взмахнул рукой, и на балконе все стихло.
Абдаллах приветствовал эль-Аббаса с радостью, словно это был именно тот человек, который ему был сейчас нужен.
— Якуб эль-Аббас! Как раз подходящий момент, чтобы воспользоваться твоей мудростью. Кто это с тобой?
Клюни низко поклонился.
— Твой капитан; йа сиди, Хасан эс-Саид. Сегодня он вернулся от Аит Юсси и Улад Варрайн и пришел с докладом.
— Я выслушаю его доклад утром, — проворчал Абдаллах, но тут же спохватился и взглянул на Дика с интересом. — Хасан эс-Саид?
— Тот самый, мой господин. И не преступлю ли я границы моей скромности, если напомню, что вы назначили его каидом эль-ма, но пока не подтвердили это назначение?
— А я разве не подтвердил? Так ты даешь ему рекомендацию?
— Да, йа сиди.
Абдаллах улыбнулся.
— Пусть так и будет! И может быть…
Среди приближенных поднялся одобрительный шепот, раздались приглушенные возгласы:
— Хасан! Хасан эс-Саид. Каид эль-ма!
Абдаллах сердито взглянул кругом, нахмурясь, покосился через плечо, и снова все стихло. На балконе воцарилось молчание, как будто чей-то рот зажали ладонью. Принц повернулся и посмотрел на Дика.
— Хасан, Хасан эс-Саид? Ну, конечно! Теперь я тебя вспомнил! Посмотрим, чего ты стоишь. Надо тебя испытать.
Он вернулся к столу, кивнув Клюни и Дику.
— Садитесь!
На столе лежала куча песка, Абдаллах наклонился, разровнял ее и сделал быстрые пометки пальцем.
— Это военная задача, — сказал он, и взгляды окружающих свидетельствовали о том, что слова принца адресованы Дику, хотя сам Абдаллах, погруженный в свои наметки, не поднимал глаз. — Вот берег. Вот Эль Ксар. Вот Сале и Рабат. Вот Мекнес, а здесь, посередине, лес Мамора. Здесь земли Бени Хасан, а тут Аит Земмур. У нас возникли серьезные проблемы — ты, наверное, знаешь об этом?
— Конечно, йа сиди.
Дик наклонил голову.
— Якуб эль-Аббас только что рассказал мне.
Абдаллах кивнул.
— Я так и думал. Итак, что же ты сделал бы при таком раскладе? Есть у тебя ответ?
— Есть, йа сиди.
— И какой же?
— Мне сказали, йа сиди, что смута идет из Сале…
— Совершенно верно, от моего единокровного брата Зайдана, чтобы Аллах спалил его душу! — вздохнул Абдаллах.
— Хорошо бы! — глаза Дика сверкнули. — Но давайте на минуту предположим, что мятеж действительно начался. Потребуется сильное войско или нет, чтобы его подавить?
— Это же очевидно!
Абдаллах выглядел разочарованным, как будто ожидал большего.
— Правильно, ваше высочество! Но допустим, что главари схвачены, как вожди Бени Мглид?
Абдаллах выпятил нижнюю губу, задумчиво уставился на нее и кивнул.
— Но как это сделать?
— Мы не выиграем ни одного сражения, йа сиди, — продолжал Дик, наклонившись вперед, — если позволим врагу самому выбирать поле битвы. Мне сказали, что даже сейчас Зайдан встречается со своими сподвижниками в Сале. Если мы двинемся быстро и они не успеют получить предупреждение о нашем приближении, то сможем нарушить их планы…
— Ты имеешь в виду — осадить Сале? — недоверчиво спросил Абдаллах. Очевидно, он не умел думать о чем-то меньшем, чем действия целой армии. — У нас в тылу будет чуть ли не вся страна!
— Нет, ваше высочество! — Дик покачал головой. — Армии таких размеров никак не добраться туда незамеченной. Но маленький отряд может. Дайте мне пятьсот человек по моему выбору, и мы выступим завтра же вечером. Через три дня следуйте за мной с любыми силами, какие сможете собрать, и вы найдете меня хозяином касбы, мятежных вождей — моими пленниками, а все их намерения — разбитыми!
Некоторое время Абдаллах скептически смотрел на него, а потом повернулся к Клюни. Тот кивнул.
— Аллах улыбается смелым, йа сиди! — сказал он.
— Да будет так! — согласился Абдаллах.
Когда они ехали назад вокруг стен, Клюни Гленгарри решился высказать, что у него на уме.
— Ты просто дьявол, как ни смотри, — ворчал он. — То ты вообще не хочешь выходить из дому, а тут хватаешься за первую же возможность, да еще предлагаешь безумный план! Не поймешь тебя!
Но Дик, погруженный в собственные размышления, отвечал невпопад.
— Что это за шепот там, на балконе? — спросил он. — Я вижу, ты ухмыляешься. В чем дело?
Лицо Клюни было бесстрастно, словно вырезанное из дерева.
— Вот и ты заговорил об этом. Я тоже заметил. Скажи, жил ли на свете хотя бы один человек, носивший штаны, который мог бы объяснить, отчего смеется женщина и что она задумает в следующий миг?
Глава пятая
АЗИЗА БИНТ-АБДАЛЛАХ
Ни у кого не было сомнений, насколько справедливо прозвище, данное Дику: «Эль-Барк — молния». Он заслужил его, поскольку всегда действовал по правилу: быстро и сильно. И чем сложнее казалось дело, тем стремительней и неожиданней наносился удар.
К полудню он отобрал себе людей. К вечеру отряд был готов выступить. Обычно путь от Мекнеса до Сале занимал три дня. На сей раз отборные молодцы на лучших лошадях из конюшен Абдаллаха ехали всю ночь, весь следующий день и еще одну ночь. На утро второго дня со времени их отбытия из Мекнеса, как раз в тот момент, когда стража отворяла городские ворота, они неожиданно налетели на Сале, смели горстку стражников у ворот, ворвались внутрь и захватили касбу прежде, чем начальник стражи успел выскочить из постели.
