Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная
Шункаха приподнялся на локоть, его длинные черные волосы упали на плечо Брианы, рассыпавшись, словно темные струи, по локонам ее собственных золотых волос. Он посмотрел на нее глазами настолько темными, насколько светлыми были ее собственные.
«Мы дополняем друг друга, — подумала Бриана рассеянно, — как ночь и день, как зима и лето, как огонь и лед…»
Шункаха Люта предоставил ей последний шанс изменить решение. Отстраняясь от нее, он спросил:
— Ты уверена, Ишна Ви? Если я возьму тебя сейчас, ты будешь моей женщиной по законам моего народа. Ты будешь моей женой, и я никогда не отпущу тебя.
Бриана улыбнулась ему, все больше любя за нежную заботу. Она обвела его глазами, откровенно любуясь законченными точеными чертами лица, сильной крепкой шеей, широкими плечами и мускулистой грудью. Ее глаза задержались на плоском животе, прежде чем скользнуть ниже. И затем она позволила себе смело посмотреть на ту часть, которая делала его мужчиной, и почувствовала дрожь волнения, смешанного с опасением. Было очевидным, что он хотел ее, и хотел очень сильно, и все же он сказал, что остановится, если только она прикажет.
Шункаха не шевелился под ее смелым внимательным взглядом. Только отодвинулся от Брианы, ожидая единственного слова, которое или вознесет его к небесам, или низвергнет в пучину отказа. Если ответ Брианы будет отрицательным, хватит ли у него воли отпустить ее? Или он опозорит их обоих, взяв ее силой? Шункаха почувствовал, что взгляд Брианы задержался на его мужском достоинстве, и сжал руки в кулаки, ожидая и надеясь, что она не откажет ему сейчас.
Но Бриана никогда бы не сказала «нет». Она хотела принадлежать Шункаха и душой, и всем, всем телом. Поэтому она обвила руками его шею, притянула к себе, ее рот искал его губы, груди коснулись его груди.
Шункаха бормотал имя Брианы, раздвигая коленом ее бедра, губы продолжали нежно целовать глаза, нос и рот. Она задохнулась, почувствовав, как его копье легко коснулось ее паха. Тело инстинктивно сжалось, когда он вошел в нее. Был легкий приступ боли, когда он проник глубже, а потом только чудные волны восхищения, когда он двигался внутри нее. Его ритмичные движения закружили Бриану в вихре наслаждения, поднимая все выше и выше, до тех пор, пока она не подумала, что может умереть от удовольствия. Шункаха принес ей завершение, которого она так отчаянно желала.
Несколько секунд спустя она содрогалась в экстазе, а его жизнь пролилась в нее, наполняя и теплотой, и спокойствием, и чувством единства, не похожим ни на что другое…
Какое-то время Шункаха не двигался, а потом перекатился на бок, увлекая ее за собой, ибо их тела все еще были сплетены вместе. Так они и уснули.
— Глава 9 —
Шункаха Люта проснулся на рассвете и посмотрел на Бриану, прильнувшую к нему всем телом. Светлые, словно утреннее солнце, волосы, рассыпались по его груди и рукам как жидкое золото. Индеец захватил локон ее волос между большим и указательным пальцами, приподнял и поднес к губам. Тот был невероятно мягким, и Шункаха закрыл глаза, вдыхая аромат шелковистых волос. Прошлой ночью он сделал ее своей женщиной. Навсегда. И это не походило на то, что он представлял себе, не было похоже ни на что, испытанное им прежде. Она была застенчивой — и все-таки смелой, нерешительной — и все-таки любопытной, скромной — и все-таки страстной.
Он знал раньше других женщин, удовлетворял свои плотские желания в их объятиях. Но прошедшей ночью он впервые действительно любил, в первый раз был близок с женщиной, которая отдавала ему не просто свое теплое роскошное тело. Прошедшей ночью произошло не только соединение их тел, но нечто большее Нечто намного большее.
Шункаха чувствовал к Бриане такую нежность и стремление покровительствовать, уберечь, оградить, спрятать, которых раньше не испытывал по отношению к женщинам. Это наполняло его благоговением, равно как и ответственностью. Теперь она была его женой, которую он должен обеспечивать, защищать и любить…
Индеец открыл глаза и увидел, что Бриана смотрит на него сквозь плотную вуаль ресниц. Ее щеки залились краской, когда их взгляды встретились.
— Ты хорошо спала? — спросил Шункаха.
Бриана кивнула, ощущая свою наготу под одеялом, руку Шункаха, ласкающую ее грудь, и то, как их ноги сплелись вместе. Шункаха нахмурился, принимая по ошибке ее молчание за сожаление.
— Ты жалеешь? — спросил он резко.
— Нет, — быстро ответила Бриана. Она никогда не пожалеет. Любить его, отдаваться ему — самое прекрасное, что она испытала в жизни. Но все это было очень ново. Она была смущена своей наготой и тем, как она отвечала на его любовь. Бриане очень хотелось искупаться, но она не осмеливалась покинуть убежище под одеялом, почему-то опасаясь, чтобы он не увидел ее обнаженную при дневном свете.
Шункаха изучал игру чувств на лице Брианы и усмехнулся, поняв, что она чувствовала себя немного смущенной.
— Ты хочешь искупаться, — это не был вопрос.
Бриана кивнула, благодарная за понимание.
— Я тоже мог бы искупаться, — сказал Шункаха. Он откинул покрывало в сторону и проворно вскочил на ноги. — Идем, — Шункаха протянул ей руку. — Мы будем купаться вместе.
— Вместе?
— Ты теперь моя жена, — напомнил он ей. — Тебе больше не надо сдерживаться или стыдиться. — Темные глаза прошлись по ее телу, такому же нежному, как ее любовь. — Ты прекрасна, Ишна Ви. Ты самая прекрасная женщина, которую я видел.
— А ты очень много видел? — спросила Бриана несколько капризно.
Шункаха Люта усмехнулся, забавляясь ее ревностью.
— Нет, немного.
— Еще одна — и будет перебор, — проворчала Бриана, дотягиваясь до его руки. Она затрепетала от удовольствия, когда его длинные коричневые пальцы накрыли ее ладонь, а потом они уже бежали к водоему.
Бриана завизжала, когда Шункаха поднял ее на руки и понес в пруд, и пронзительно закричала, очутившись в холодной воде.
— Зверь! — закричала она, сильно брызгая в него. Секундой позже они забавлялись борьбой в свежей воде, закончившейся неожиданно, когда Шункаха Люта, оказавшись сзади, обхватил ее одной рукой за талию и крепко-крепко прижал к себе, а его свободная рука ласкала ее груди и бедра.
Бриана расслабилась, прильнула к нему, запрокинув, положила голову на плечо, ноги ее неожиданно обмякли.
— Ишна Ви, — осипшим голосом прошептал он ей на ухо. — Ты и вправду держишь в себе солнце: стоит мне прикоснуться к тебе, как моя кровь превращается в огонь.
Она издала вздох удовлетворения, повернувшись в его руках, ее груди прижались к телу индейца, бедра искали его, лицо поднялось для поцелуя.
