Кристина Уэллс - Порочная игра
Строи склонил голову набок.
— Нет, не могу сказать, что я удивлен. Мой зять придерживался определенных… принципов, которые наверняка делали его объектом негодования.
Бесстрастное лицо, спокойные интонации, и тот факт, что граф не торопился встать на защиту дочери… Вейн чувствовал, как поднимается в нем злоба.
Что граф за человек, если способен воспринимать подобные новости с такой вот невозмутимостью? Впрочем, ответ очевиден: тот самый человек, который позволил собственной дочери выйти замуж за такого негодяя, как Бринсли. Вейн с удовольствием бы высказал графу все, что о нем думает, но сейчас было очень нужно, чтобы Строи пошел ему навстречу, и потому маркиз наступил на горло своему гневу.
— Леди Сару задержали для допроса сотрудники министерства внутренних дел.
Граф едва заметно приподнял бровь.
— Не может быть, чтобы они подозревали Сару в сопричастности к убийству.
Вейн подался вперед, буравя Строи взглядом.
— Они хотят знать, где она была в момент убийства. Бринсли застрелили из ее пистолета. Леди Сары не было дома, когда в ее мужа стреляли. Она вернулась на рассвете, застав Бринсли при смерти. Хозяйка комнат, где она живет, вызвала сторожа, и этот недоумок арестовал ее по подозрению в убийстве.
Граф по-прежнему не выказывал никаких эмоций, если не считать вежливой озабоченности и вежливого внимания. Со стороны могло показаться, что речь идет не о его дочери, а о ком-то совершенно постороннем.
Стараясь не показывать своего презрения, Вейн продолжил:
— Как вы понимаете, жизненно важно, чтобы леди Сара предоставила объяснение по поводу своего местонахождения во время инцидента. До сих пор она отказывается давать какие-либо объяснения.
Граф смахнул пылинку с рукава сюртука.
— Леди Сара — моя дочь. Она не обязана никому ничего объяснять.
— С учетом обстоятельств, если она не представит отчета о своем местонахождении в ночь убийства, выводы следствия будут не в ее пользу. Иными словами, милорд, вашу дочь могут осудить за убийство. По меньшей мере будет погублена ее репутация.
— Погублена, говорите? — не моргнув глазом, спросил граф. — Могу ли я спросить, милорд, а какова ваша роль во всем этом?
Вейн развел руками.
— Уверяю вас, я лишь желаю ей добра, ничего больше.
Граф хмыкнул.
— Если говорить напрямик, лорд Строи, леди Саре нужно алиби. Кто, как не вы, можете ей его предоставить?
Строи насупился:
— Вы рассчитываете на то, что я стану лжесвидетельствовать? Я, член правительства его величества?
— Убежден, что этот случай не станет в вашей практике первым, — сухо заметил Вейн. — Это свидетельство убережет вашу дочь от скандала и, возможно, от чего-то гораздо более неприятного, чем скандал. Если бы я видел иной выход, поверьте мне, я не стал бы к вам обращаться, но чем больше проходит времени, тем больше вероятность утечки информации. По городу пойдут слухи. Ваше вмешательство способно пресечь их на корню.
Граф был непреклонен:
— Я человек чести, лорд Вейн. Я никогда не злоупотреблял своим служебным положением. Никогда.
— И вы не станете делать исключения для этого случая? — Вейн с трудом сдерживался. — Не станете даже ради того, чтобы спасти свою дочь? Кстати, она невиновна.
С порога раздался резкий женский голос:
— Что происходит, хотела бы я знать?
Леди Строи величаво вплыла в комнату, раздраженно махнув рукой, когда Вейн встал при ее появлении.
— Сидите, ради Бога! Что там стряслось с моей дочерью? Я полагаю, речь идет о Саре, поскольку другая моя дочь в Вене, слишком далеко отсюда, чтобы мы могли ее спасти.
Она посмотрела на Вейна своими зелеными глазами, такими похожими на глаза Сары, и с патрицианской надменностью взмахнула рукой:
— Продолжайте. Расскажите мне все.
Взглянув на графа, который оставался все таким же непостижимо безучастным, Вейн повторил свой рассказ. Закончив, он добавил:
— Но похоже, я прошу от лорда Строи слишком многого. Я, конечно, восхищен его моральными принципами, но его принципиальность ставит леди Сару в довольно трудное положение.
Графиня презрительно фыркнула:
— Трудное положение — это еще мягко сказано! — Она бросила раздраженный взгляд на мужа: — Ричард, можешь нас оставить. Храни свою лилейно-белую репутацию незапятнанной.
Впервые Вейн увидел эмоции на лице графа. Он поджал губы. Его серые глаза словно подернулись корочкой льда.
Но графиня не обратила на него внимания. Граф поклонился и вышел.
Оставшись наедине с Вейном, графиня не торопилась делиться с ним своими соображениями. Она отвела взгляд в сторону, к окну, выходящему в сад. Взгляд ее зеленых глаз отчасти утратил ожесточенность. Он словно подернулся дымкой. Графиня погрузилась в размышления.
— Вы не были знакомы с Сарой, когда она была юной девушкой, лорд Вейн?
Удивленный ее вопросом, он ответил:
— Нет. Леди Сара была уже замужем, когда я встретил ее. — К его величайшему сожалению.
— Она была чудо как хороша. Умница, на редкость сообразительна и хороша собой. Но своевольная. О, весьма своевольная. Боюсь, даже слишком. И такая гордячка… Ну, я не сомневаюсь, что вы знаете, какая она. Я не смогла справиться с ее своеволием, лорд Вейн. Теперь я могу в этом признаться.
Графиня повернулась и посмотрела на Вейна. Потом медленно кивнула:
— Хорошо. Я солгу ради нее. — Она пристально посмотрела на Вейна. — Что я должна сказать?
Вейн почувствовал облегчение и симпатию к графине, которая, не задавая лишних вопросов, согласилась пойти навстречу. Он находил эту решительную женщину достойной восхищения. Возможно, леди Сара об этом и не догадывалась, но в лице матери она имела надежного защитника.
Вейн в общих чертах обрисовал графине свой план, и она слушала не перебивая. Когда маркиз закончил, она подвела итог:
— Да, я поняла. Я на прошлой неделе купила вашу пару жеребцов за пятьсот гиней. Я сделаю соответствующие записи в бухгалтерской книге, а кучер все подтвердит, можете не сомневаться! Наш городской экипаж очень похож на ваш. Настолько похож, что его легко можно принять за ваш в столь ранний утренний час. Сара приехала поужинать с нами и намеревалась остаться на ночь, но мы поссорились — в это все поверят, потому что мы постоянно на ножах, — и, чтобы не встречаться со мной за завтраком, едва забрезжил рассвет, она уехала в нашей карете домой. Я видела, как она уезжала, из окна своей спальни ровно в семь утра. Все верно?
— В точности так, мэм. — Вейн улыбнулся. — Я прикажу, чтобы моих жеребцов сегодня же перевели в ваши конюшни, а утром заберу леди Сару.
