Барбара Картленд - Красотка для маркиза
– И все-таки не могу вообразить, почему вы думаете, что я могла бы опуститься до лжи, – сказала Мелинда, – и потом, мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.
– Безусловно, вы правы, – примирительно проговорил капитан Вест. – Давай, Дрого! Извиняйся! Ты был не прав и прекрасно осознаешь это сам.
– Если Мелинда и в самом деле сейчас сказала правду, – продолжал упорствовать маркиз, – то единственно, что я могу сказать, что она – просто исключение из правил. Как, скажи на милость, она могла бы оказаться в такой ситуации, в которой находится в настоящий момент, и в то же время не иметь никакого представления о такой знаменитости, как Кегля?
– Ах, пожалуйста, помолчи, Дрого, – взмолился капитан Вест. – Какая тебе разница? Мелинда заявляет, что ничего не слышала о Кегле, но теперь-то она вряд ли когда-нибудь сможет забыть о ней. Мы даже можем исправить положение и представить дам друг другу.
– И, возможно, тогда, – изрек маркиз, – мы наконец узнаем, слышала ли когда-нибудь Кегля о Мелинде?
– Без сомнения, она подтвердит, что ничего не слышала обо мне, – сказала Мелинда. – Иначе и быть не может. Хорошо бы узнать, почему вы придаете этому такое значение? Однако думаю, что, по всей видимости, лучше было бы мне отказаться от приглашения на этот вечер.
Прошу вас, пусть карета отвезет меня назад, в ваш дом.
– Нет! Ни за что! – вскричал маркиз. – Теперь я подозреваю, что вы просто боитесь встретиться лицом к лицу с этой самой дамой, с которой вы якобы совершенно незнакомы. Представляю, в каком двусмысленном положении вы окажетесь, если она бросится к вам с распростертыми объятиями.
– Так вы думаете, что я хочу спастись бегством? – спросила Мелинда.
– А разве не так? – спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
– Ну конечно же, мы вам верим, – опять вмешался в их разговор капитан Вест, пытаясь добиться примирения.
– Никак не могу понять, из-за чего возник спор, – сказала Мелинда.
– Точно так же, как и я, – в свою очередь, сказал маркиз, и его голос прозвучал, пожалуй, излишне громко.
Мелинда лишь вздохнула в ответ. Ей оставалось только надеяться, что терпеть общество маркиза придется не слишком долго. Она почувствовала вдруг, что его язвительные замечания выводят ее из себя.
К счастью, дорога до места, где намечался званый вечер, оказалась не слишком длинной.
Над ярко освещенным подъездом имелся навес, и, пройдя под ним, Мелинда сразу попала в зал, осмотрев который, она поняла, что оказалась в большом особняке, роскошном и со вкусом отделанном. Она сразу испытала облегчение. По дороге сюда она опасалась, что из неизвестных ей побуждений маркиз и капитан Вест решили отправиться с ней в какой-нибудь ночной притон, о которых она слышала так много ужасного. Конечно, теперь сама мысль об этом показалась Мелинде совершенно абсурдной. Но за время знакомства с ними Мелинда пришла к твердому убеждению, что они весьма непредсказуемые молодые люди, абсолютно непохожие на тех, с кем ей до этого времени доводилось сталкиваться в доме своих родителей или дяди; у нее даже возникли опасения, что невозможное и постыдное на ее взгляд может оказаться совершенно обычным для этих молодых людей.
Дом, в котором они сейчас оказались, очевидно, принадлежал какому-нибудь знатному господину. Мелинду провели через мраморный зал, на стенах которого красовались серебряные канделябры, в каждом из них было установлено по целой дюжине свечей. Дворецкий распахнул двойные двери из красного дерева, и Мелинда оказалась в зале, который она сразу определила как столовую.
Эта столовая представляла собой чрезвычайно длинную комнату, простиравшуюся вдоль всей задней стены особняка; вокруг стола разместилось никак не меньше тридцати гостей.
Столовая была ярко освещена серебряными канделябрами, установленными на столе, и огромными люстрами. Мелинда обратила внимание на то, что гости уже покончили с обедом, и на столах к их приходу остались стоять лишь десертные вазы.
– Чард, рад видеть тебя!
Этот вопль исходил с конца стола. Какой-то краснолицый молодой человек, чей воротник был уже слегка ослаблен из-за жары, направлялся к ним, раскинув руки.
– Это просто замечательно, что ты смог прийти. Думаю, ты не голоден? Ну, тогда немного портвейна. А эта маленькая леди, как я подозреваю, не откажется пригубить шампанского?
Даже не дождавшись, чтобы ему представили Мелинду, что ей показалось очень странным, он взял девушку за руку и повел ее к столу.
– Подвинься, Артур, – сказал он одному из гостей и сделал знак слугам принести три стула.
Было довольно тесно, но каким-то образом они все-таки умудрились усесться. Перед ними поставили бокалы и наполнили их вином.
Мелинда с любопытством огляделась вокруг.
Первое, на что она обратила внимание, это странный шум – она не могла вспомнить ни одного званого вечера, который проходил бы в столь шумной атмосфере. Голоса почти заглушали музыку, раздававшуюся из дальнего конца помещения, где в алькове расположился небольшой оркестр.
Взглянув на женщин, Мелинда испытала настоящий шок. Она понимала, что, живя так, как жила до сих пор, то есть в провинции, вдали от столицы, она наверняка отстанет в своих представлениях о моде и правилах поведения в фешенебельном обществе. Но она и представить не могла, – что благородные дамы могут выглядеть столь экстравагантно или использовать косметику в таких неимоверных количествах.
Их ярко нарумяненные щеки, накрашенные тушью ресницы, алые губы выглядели почти гротескно. С чувством легкого замешательства Мелинда подумала также, что никогда прежде не осмелилась бы даже вообразить столь глубокое декольте на платьях.
Послышались взрывы истерического хохота, а затем вдруг под возгласы одобрения небольшой компании одна из дам и джентльмен встали со своих мест. Остальные гости в это время заключали пари, высказывая свои предположения в отношении исхода событий. Взяв со стола тарелку для десерта, этот джентльмен водрузил ее себе на голову и старался удержать в равновесии. В столовой внезапно воцарилась тишина, после чего участвующая в состязании дама, подняв предварительно юбку, махнула ногой, пытаясь сбить тарелку с его головы. Она промахнулась, что вызвало взрыв хохота и возгласы поощрения.
– Еще раз! Попытайся еще раз! Три к одному, что она опять промахнется!
Но во второй раз даме сопутствовал успех.
Кончиком своей туфельки она послала вращающуюся тарелку в конец столовой, где, ударившись о стену, та разбилась.
– Ура! Еще раз, Дора! Держу пари на двадцать гиней, что она снова промахнется в первой попытке.
