Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста
По счастью, скала была ярко освещена луной: черные каменные выступы, мокрые от дождя, блестели в ее призрачном свете.
Ноги Клолы скользили по мокрым камням, но она цеплялась руками и храбро лезла все выше и выше, пока не достигла вершины.
Добравшись до верха, она упала на камни без сил и несколько секунд напряженно прислушивалась — не послышится ли шум? Что, если Хемиш ошибся и Маклауды все же оставили стражу?
«Только мне не хватало попасть к ним в лапы!»— подумала она.
Прямо над ее головой возвышалась Сторожевая башня. Рядом никого не было, не слышалось ни звука. Никаких признаков врага.
Клола поднялась на ноги. Рядом с ней стоял Хемиш.
Вместе они подошли к двери. Дверь, как и семь лет назад, была заперта на засов — замка, разумеется, не было.
Хемиш молча поддел засов кинжалом, и дверь со скрипом отворилась.
Внутри царила непроглядная тьма. В первый миг Клола и Хемиш не увидели ничего.
Лишь постепенно, когда глаза их привыкли к темноте, они различили лежащего на полу Торквила — связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту.
Клола опустилась перед ним на колени. Первым делом она вытащила изо рта Торквила грязную тряпку, заменяющую кляп, затем, взяв у Хемиша второй кинжал, перерезала веревки на руках и ногах.
Торквил поднялся на ноги. Так же молча троица спустилась со скалы и побежала туда, где паслись их лошади.
— Нужно найти наших лошадей, — подал голос Торквил.
— Да, конечно, — согласилась Клола. — Садись за спину к Хемишу, быстрее!
Им не пришлось долго искать — две лошади спокойно паслись в сотне ярдов от башни.
— Хемиш, домой! — приказала Клола. — Садись на свою лошадь и уезжай немедленно! Торквил, другую лошадь поведешь в поводу.
— Да она и так пойдет за нами, — проворчал Торквил, но повиновался.
Как только Хемиш скрылся из виду, Клола спросила:
— Как ты мог решиться на такую глупость, да еще после всего, что говорил тебе дядя?
— Я обещал Хемишу, что пойду с ним, — ответил Торквил. — Не мог же я нарушить слово!
«Вот ответ истинного шотландца!»— подумала Клола. Шотландец считает нарушение клятвы позорнейшим из преступлений. А уж чтобы Макнарн не сдержал слова, данного Килкрейгу…
Некоторое время они ехали молча. Затем Торквил с тревогой спросил:
— А дядюшка Тэран знает, что вы поехали меня выручать?
— Нет, что ты! — ответила Клола. — Никто не знает, и никто не должен знать! Понял? Помолчав, она добавила:
— Поговори со сторожем и с конюхом — его, кажется, зовут Гектор — и убеди их никому ничего не рассказывать.
— Гектор ничего не скажет, — ответил Торквил.
— Лучше убедись в этом сам, — настаивала Клола. — Ты не хуже меня знаешь, чем грозил тебе дядя за непослушание.
Торквил долго молчал. Затем он сказал:
— Не могу поверить, что это вы меня спасли! Как вы ухитрились забраться на Сторожевую башню?
Клола решила не рассказывать, что была там раньше.
— Нам повезло, — ответила она. — У Хемиша хватило здравого смысла обратиться за помощью ко мне, а луна указала нам путь на скалу.
— Из-за этой чертовой луны мы и попались! — проворчал Торквил.
— Не из-за луны, а из-за вашей собственной глупости! — строго ответила Клола. — Обещай мне, Торквил, дай слово чести, что никогда больше не будешь заниматься подобными проделками!
Торквил упрямо молчал. Клола натянула поводья.
— Дай слово, — повторила она, — иначе мне придется все рассказать твоему дядюшке!
— Хорошо, обещаю!
Еще несколько минут они ехали молча.
— Спасибо за то, что вы меня выручили, — уже мягче заговорил Торквил. — Эти Маклауды — настоящие свиньи! Набросились вдвоем на одного…
«Это тебе урок», — хотелось ответить Клоле, но она благоразумно промолчала.
В ярком свете луны она видела на лбу у Торквила глубокую царапину, а под глазом — синяк, который к утру засияет всеми цветами радуги.
Один рукав у его куртки был почти оторван, — видимо, в драке с Маклаудами, а голые ноги покрыты синяками и ссадинами.
Клола понимала, что юноша получил урок, который едва ли забудет.
Когда они достигли замка, рассвет еще и не занимался, и Клола вздохнула с облегчением.
Теперь они оба отправятся в постель, подумала она с усталым вздохом. Это лучшее, что можно сделать после такой бурной ночи.
В конюшне никого не было — конюх, видимо, не дождался их и лег спать.
Они завели лошадей в конюшню, расседлали и вышли, прикрыв за собой дверь.
— Увидимся утром, — прошептал Торквил. — Пойдем через черный ход?
— Сторож должен ждать нас у парадной двери, — ответила Клола.
Они поспешили к дверям замка.
Как и ожидала Клола, дверь была не заперта. Старик сторож сидел в холле, держа свой фонарь в руках.
— Вы вернулись, ваша светлость! — воскликнул он с очевидным облегчением.
— Да, мы вернулись, — ответила Клола. — Спасибо, что подождали нас.
Она медленно пошла вверх по лестнице. Торквил задержался на минуту — Клола поняла, что он просит сторожа держать их ночное приключение в тайне, — а затем присоединился к ней.
— Он ничего не скажет, — заверил он.
Клола с трудом улыбнулась Торквилу. Теперь, при ярком свете свечей, она заметила, как он измучен. Да и она сама, наверно, выглядит не лучше!
Винтовая лестница сделала последний поворот… и Клола вдруг застыла на месте, а сердце ее ухнуло куда-то в пустоту.
На верхней площадке, ярко освещенный десятком свечей, неподвижно стоял герцог.
На нем была та же зеленая ночная рубашка, а лицо такое, что при одном взгляде на него Клола и Торквил застыли как вкопанные.
Он молча ждал, пока они поднимутся наверх и встанут перед ним.
Наконец он заговорил:
— Позвольте узнать, где вы были в такое позднее время?
Клола почувствовала, что Торквил рядом затаил дыхание. У нее не было ни секунды, чтобы придумать правдоподобную ложь: задыхаясь от волнения, она выпалила первое, что пришло в голову:
— Мне неожиданно пришлось… э-э… встретиться с одним человеком… вот… и у меня случились… э-э… небольшие сложности, но Торквил меня выручил.
— Встретиться с одним человеком? — повторил герцог. — И кто же это был?
— Мой друг… он хотел со мной увидеться, и мы… не могли ждать до утра.
— Друг! — презрительно повторил герцог. — Может быть, лучше сказать любовник?
У Клолы пресеклось дыхание, словно ее ударили. Герцог возвышался над ней, как башня; слова его били наотмашь, как удар хлыста.
— Я слыхал, что Килкрейги вероломны, — произнес он, и от звуков его голоса задрожали огоньки свечей, — но не знал, что их женщины еще и распутны!
Он повернулся и исчез, слившись с темнотой. Торквил хотел броситься за ним, но Клола положила руку ему на плечо.
