Элен Бронтэ - Пансион Святой Маргарет
Работа над картиной мисс Паркер закончилась, и Эмили призналась самой себе – она скучала по настоящей живописи. Все последние недели она делала наброски, правила рисунки девочек, готовила для них задания, но ничего не рисовала для себя. Она решила вернуться к едва начатому ею портрету Эми Ли и собиралась написать его.
– Когда я уеду отсюда, у меня останется память о днях, проведенных в этом месте, – произнесла она вслух. – Я обязательно сохраню рисунок Энид Рикман, тот самый, где изображена одинокая фигура, и нарисую мисс Олдридж, пересчитывающую на дворе корзины с яйцами. И директрису с ее кошками… Ко времени, когда что-нибудь заставит меня изменить свою жизнь, у меня будет уже целый альбом с набросками из повседневной жизни пансиона Святой Маргарет. Надо обязательно зарисовать миссис Вильерс за чаепитием, а миссис Фирман – с ее рукоделием, окруженную стайкой младших девочек…
Эмили могла бы строить планы еще долго, стараясь не задаваться вопросом, какая причина побудит ее оставить школу, когда в класс заглянула мисс Паркер.
– О, мисс Барнс! Мы вас повсюду искали!
– Что-то случилось? – Эмили встревоженно поднялась на ноги, едва не уронив со стола рисунки.
– Совсем нет, – поторопилась успокоить ее Морин. – Приехали Сьюзен и Энид и хотели пригласить вас на чай, поговорить о бале.
– Вы знаете, мисс Паркер, я не одобряю, когда учителя заходят на чай к ученицам, – Эмили даже немного рассердилась на Морин за свой внезапный испуг.
– О да, мы все уже запомнили это, мисс Барнс, – с готовностью согласилась мисс Паркер. – Вы совсем не такая, как ваша подруга мисс Эйвери, она всегда готова поболтать с девочками.
– Все по-разному относятся к школьным правилам, – Эмили постаралась говорить терпеливо. – Я здесь совсем недавно и не хочу заслужить недовольство директрисы, если мне откажут от места, мне некуда будет пойти. А мисс Эйвери живет в пансионе с самого детства и относится к нему как к своему дому, а к вам – как к сестренкам…
– Я бы так не думала, мисс Барнс, – решительно возразила Морин Паркер. – Раньше мы все очень любили мисс Эйвери, еще когда она училась в старшем классе, а мы были в среднем. Но потом она подружилась с мисс Найт и… очень изменилась.
Эмили обратила внимание на то, как замялась Морин в конце фразы, и не стала поддерживать разговор на эту тему, она помнила слова Хелен о вражде между подругами мисс Найт и кружком девушек, в который входили кузины Энид и Сьюзен. Не стоит поощрять размолвки девушек. Но Морин и сама не стремилась говорить о мисс Эйвери и Филлис Найт.
– И все-таки я прошу вас, позвольте нам напоить вас чаем. Энид привезла из дома огромный торт, всем нам хочется отпраздновать свой успех на ярмарке, мне же – особенно. Я даже не знаю, как выразить вам благодарность за помощь с картиной!
Мисс Паркер просила с таким воодушевлением, что Эмили не смогла отказаться.
– Что ж, так и быть, я с удовольствием съем кусочек торта, я уж и не помню, когда ела сладости в последний раз, но сегодняшний вечер будет исключением из правил. Что касается картины, я думаю, вам надо продолжать заниматься живописью, у вас прекрасно получается!
Морин покраснела от удовольствия, ей была приятна похвала мисс Барнс, и она радовалась, что ей удалось уговорить учительницу выпить чаю с ней и другими девушками – Энид с самого начала сомневалась, что мисс Барнс примет приглашение.
– Идемте же, – радостно сказала Морин. – Сьюзен уже разливает чай!
Эмили не пожалела о том, что согласилась выпить чаю со старшими ученицами. Кухарка мистера Рикмана прекрасно готовила, торт был великолепен, и настроение девушек вполне соответствовало праздничному угощению. Особенно радовалась Морин, но и ее подруги наперебой рассказывали о бале, о том, какие комплименты в свой адрес им удалось подслушать, и только сокрушались, что им не было позволено танцевать.
– В следующем году вы покинете пансион, станете выезжать и еще будете завидовать тем девушкам, кто вместо вас приедет на очередную благотворительную ярмарку, – с улыбкой заметила Эмили.
Сьюзен кивнула, а Энид задумчиво повертела в руках ложечку.
– Вы были очень красивы в зеленом платье, мисс Барнс, – сказала она. – Мой отец за завтраком все время говорил о том, как вы очаровательны и как жаль, что вы проводите свои лучшие годы в здании с видом на кладбище!
– Я и сама не сразу смогла смириться с тем, что у пансиона нет собственного сада. – Эмили постаралась сделать вид, что пропустила ту часть фразы, что относилась к восхищению мистера Рикмана. – Но теперь я жду наступления весны, когда пейзаж станет более живописным.
– Мы будем приезжать в пансион с визитами и гулять с вами на кладбище, – засмеялась Сьюзен Сэмпсон.
– А потом вы привезете сюда своих прелестных дочерей, – подхватила Эмили. – И я научу их рисовать церковь Святой Маргарет и викария Кольера, провожающего самых именитых прихожан до выхода из церковной ограды.
– Не думаю, что вы задержитесь в пансионе на десять или более лет, – возразила Морин Паркер, и Сьюзен согласно закивала. – Вы обязательно должны выйти замуж!
– Я не собираюсь отказывать, если кто-то придет просить моей руки, но пока что я таковых не замечала, – Эмили постаралась, чтобы в ее тоне не прозвучало горечи.
– Вы могли бы выйти замуж за моего отца, – с таким видом, словно говорит о чем-то вполне обыденном, изрекла Энид.
Эмили вдруг почувствовала, что краснеет, и нервно рассмеялась.
– Я видела вашего отца всего два раза в жизни, мисс Рикман. Он был любезен со мной, но это не значит, что он обязательно должен на мне жениться. Если он столько лет хранит память о вашей покойной матушке, с чего ему вдруг обратить внимание на бедную учительницу?
– Энид права, – вмешалась решительная Сьюзен. – Вы явно понравились дядюшке Майклу, иначе он не возмущался бы так из-за того, что вам приходится учить таких ленивых и бестолковых девушек, как мы!
– Допускаю, что мистер Рикман проникся ко мне некоторой симпатией, – Эмили изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой. – Но, повторюсь, это не говорит о более глубоких чувствах и уж тем более о намерении вступить в брак!
– Если бы вы не отказались как-нибудь погостить у нас, вы смогли бы пообщаться с отцом дольше и понять, как он относится к вам, а вы – к нему, – снова заговорила мисс Рикман.
– Энид, а ты согласилась бы, чтобы мисс Барнс стала твоей мачехой? – заинтересовалась Морин Паркер.
– Едва мне исполнилось тринадцать лет, я подумала, что скоро выйду замуж, и отец останется совсем один, – засмеялась Энид. – Я хочу, чтоб он был счастлив, а у меня появились бы братья и сестры…
