Барбара Картленд - Мой ангел-хранитель
Маркиз внимательно слушал, а девушка продолжала:
— У нас есть две итальянские картины, ценность которых тоже очень велика. Они должны принести серьезную сумму денег. Одна принадлежит кисти Леонардо да Винчи, а другую написал Сандро Боттичелли.
Маркиз смотрел на нее в недоумении.
— Конечно, я понимаю, что это уникальные и чрезвычайно ценные картины, но они написаны итальянцами.
Немного помолчав, Жан-Пьер ответил:
— Вы совершенно правы, Мариетта, мы сделаем замок исключительно французским, как и должно быть, и все, что мы будем приобретать, также будет французским.
Мариетта захлопала в ладоши.
— Я знала, что эта идея покажется вам разумной, и уверена, что две итальянские картины принесут достаточно денег, чтобы дожить до времени, когда поместье вновь начнет себя окупать.
Маркиз как-то невесело улыбнулся.
— Боюсь, до этого еще далеко. Но если, как вы говорите, придется расстаться только с двумя картинами, нам очень повезет.
Жан-Пьеру уже не в первый раз пришла в голову эта мысль: странно, что такая красивая и юная девушка, как Мариетта, может быть столь рассудительной.
За все время, что он обращался к ней за советами, она еще ни разу его не подвела.
А еще маркиз считал, что с тех пор, как он спустился из своей спальни, Мариетта с каждым днем становилась все прекраснее.
Временами он оказывался не в силах отвести от нее взгляд и постоянно спрашивал себя, испытывает ли она к нему какие-либо чувства.
Он боялся ответа.
Для Мариетты он был опекуном, которого выбрал ее отец. Разве мог он быть в ее мыслях кем-то, кроме как человеком старше ее самой, который будет управлять ее жизнью и заботиться о ее брате и сестре как опекун?
Маркизу хотелось поговорить с Мариеттой о ней самой и о ее чувствах к нему, однако он был уверен, что еще слишком рано и нужно проявить терпение, а это давалось ему крайне нелегко.
Каждый раз, когда девушка входила в комнату, она казалась окруженной светом, который уносил ум и сердце маркиза к небесам.
— Что ж, — сказал он, — пойдемте посмотрим на Боттичелли и да Винчи. Куда вы их определили?
— Сейчас они висят в комнате, в которой раньше было собрание гобеленов, — ответила Мариетта. — Как вам известно, мы нашли в погребе и гобелены, но они нуждаются в реставрации, и отец Бернар нашел в поселке женщину, которая когда-то этим занималась.
— В таком случае, мы пойдем… — начал маркиз.
Но тут открылась дверь.
— К вам граф Андре де Лендир, месье маркиз, — объявил месье Мало.
Маркиз поднял удивленный взгляд на вошедшего в кабинет посетителя. Это был мужчина тридцати с лишним лет, несколько высоковатый для француза.
Гость был изысканно одет и прошел к столу в манере, выражавшей самодовольство и значимость. На его типично французском лице сверкали темные глаза, что придавало ему немного зловещий вид.
Гость протянул маркизу руку.
— Разрешите поздравить вас с возвращением домой, Кастильон. Мне приятно, что вы вернулись в фамильное гнездо. Мы соседи, наши поместья сходятся на вашей северной границе.
— Я очень рад находиться здесь, — сдержанно ответил маркиз. — Хотя дел предстоит много.
Жан-Пьер не помнил, чтобы они с графом когда-либо встречались, однако смутно припоминал, что его поместье когда-то было частью земель, принадлежавших замку.
Границу провел Наполеон, и теперь маркизу была неприятна мысль, что кто-то другой захватил то, что раньше принадлежало ему.
Поздоровавшись с маркизом, граф вопросительно и одновременно с восхищением смотрел на Мариетту.
— Мариетта, позвольте вас познакомить, — предложил маркиз, — с соседом, который владеет частью земель, принадлежавших когда-то замку.
Граф рассмеялся.
— Это правда. Земля не слишком плодородная, однако у меня нет желания с ней расставаться.
Мариетта присела в легком реверансе.
Граф взял руку девушки и не отпускал, как ей показалось, дольше, чем следовало бы.
— Мадемуазель Мариетта Долиш, — говорил в это время маркиз, — англичанка, и, как вы, быть может, слышали, вместе с братом и сестрой попала под опеку суда, когда ее отец, командовавший одним из полков, с которыми мы сражались при Ватерлоо, умер.
— Могу вас уверить, то, что у вас гости, уже обсуждается с живейшим интересом, — ответил граф. — Но я никак не ожидал встретить в вашем замке английскую леди такой изысканной красоты.
Мариетте не нравилось, как говорит и как смотрит на нее граф, это приводило ее в смущение. Она считала, что в его манере разговаривать есть что-то слишком фамильярное.
Девушка взглянула на маркиза.
— Вы хотите, чтобы я оставила вас одних? — спросила она по-английски.
— Нет, конечно, нет, — поспешил ответить маркиз. — Мне интересно услышать, с чем пришел к нам граф, если, конечно, это не визит вежливости.
Говоря это, Жан-Пьер посмотрел на графа, и тот ответил:
— Вы совершенно правы, Кастильон. Я пришел по делу и буду рад, если мадемуазель Долиш услышит то, что я хочу сказать.
Не дожидаясь приглашения, гость уселся в кресло, и маркизу с Мариеттой не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.
Мариетта села на диван, инстинктивно чувствуя, что граф не слишком приятный человек. Он был явно не из тех, с кем ей хотелось бы познакомиться поближе.
— Я прибыл сюда по двум причинам, — начал граф. — Во-первых, чтобы предложить купить у вас десять акров земли, примыкающей к моим владениям на вашей северной границе, а во-вторых, попросить вас великодушно позволить мне у вас переночевать.
Маркиз удивленно посмотрел на гостя, и тот объяснил:
— Мой замок сейчас закрыт, но, находясь в Париже, я получил уведомление, что мое присутствие здесь необходимо.
Сделав небольшую паузу, граф подытожил:
— Я хотел увидеться с вами и обсудить мое предложение, а потому решил, что вы наверняка не откажетесь предоставить мне кровать.
— К счастью, у нас действительно есть одна свободная.
— Можете представить, новость о ваших находках в погребе уже достигла Парижа! С каждым разом, как ее пересказывают, она становится все романтичнее.
Маркиз улыбнулся.
— Это можно понять; к счастью, в погребе находилась мебель, которой недоставало. Уверен, мы сможем предложить вам относительный комфорт, хотя некоторых предметов интерьера, безусловно, не будет хватать.
— Я готов смириться с нехваткой чего угодно, кроме вашего общества, — сказал маркизу граф.
Но смотрел он при этом на Мариетту.
— Полагаю, вы приехали со слугой, — сказал маркиз, — а потому велю дворецкому подготовить комнаты для вас обоих.
