Элейн Барбьери - Звезда любви
Раздался стук в дверь. Док повернулась и увидела Онор с выстиранной одеждой в руках.
– Куда мне это положить? – спросила она.
– На кровать, куда же еще?
Пристально взглянув на него после столь резкого ответа, Онор положила одежду на кровать и ушла.
Док подняла брови, услышав тихое хихиканье Бака. Она почти не сомневалась, что услышала в его словах некоторое уважение.
– У этой девушки твердый характер. Я заметил в ней это качество в тот день, когда ее нога впервые переступила порог моей кухни.
– Ты совершаешь ошибку, восстанавливая против нее Селесту.
– Я этого не делаю, так получается. Просто Селеста слишком уж переживает из-за моей болезни. Она сделала больше, чем вправе ожидать старик вроде меня.
– Она знала, за кого выходит замуж, когда выходила за тебя.
– Ну да, за состоятельного человека в расцвете лет, а не за больного старика, который больше уже и не мужчина.
– Бак... ты болен. Она это знает.
– Мне нужно занять то место, которое принадлежит мне по праву, Док. Я должен быть мужчиной, которого Селеста могла бы уважать.
– Уважать...
– Мне нужно встать сегодня. Я сделаю так, что Селеста не накажет эту девушку.
Док смотрела на жалкого калеку, в которого превратился Бак. И ее удивлял решительный блеск в его глазах.
– Давай я помогу тебе встать, – предложила Док, хоть ей и очень не хотелось идти у него на поводу.
– Я знал, что ты меня не подведешь.
– Не обманывайся насчет того, что я изменила решение. Я просто подумала, кто поднимет тебя – я или Онор, и в таком случае пусть уж лучше Селеста злится на меня, чем на нее. Селеста и так меня не любит.
– Нет, нет. Она думает, ты слишком мало сделала для того, чтобы мне стало лучше.
– Она так за тебя волнуется...
– Она говорит, что я смысл ее жизни.
– Садись, старый дурень. Я помогу тебе одеться, – сердито приказала Док, чуть не поддавшись искушению высказать все, что вертелось у нее на языке.
– Твой муж выбрал кухарку, не посоветовавшись с тобой.
Селеста зло смотрела на мрачную Маделейн, сидевшую перед ней на кровати. Селеста спряталась в ее комнате после того, как, разозлившись, покинула мужа, но, войдя сюда, обнаружила, что Маделейн слышала все, о чем говорилось в спальне Бака.
– Как ты смеешь даже думать такое? Мой муж меня боготворит! – вскричала она в ответ на слова служанки.
– Он пошел против твоей воли и позвал повариху. Я говорю это, чтобы ты поняла, что происходит.
Селеста внимательно посмотрела на служанку.
– У тебя что, мозги помутились от раны? Муж позвал кухарку, когда мы обе – Док и я – отказались выполнить его распоряжение, и он позвал ее только потому, что знал: она сделает все, что он прикажет.
– Потому что между ними существует связь.
– Потому что он знает, что она выполнит любое его распоряжение, вовсе не думая о том, к чему это приведет!
– Ты ошибаешься!
Красивое лицо Селесты исказила злобная усмешка.
– Ты пытаешься мне внушить, что мой муж предпочел бы мне эту худую, безвкусно одетую женщину? – прошипела она.
– Девушка и впрямь худа, но одета она отнюдь не безвкусно, у нее есть характер, с которым считается и которым восхищается твой муж.
– Ну откуда тебе знать, что происходит за дверью твоей комнаты, ведь ты лежишь в этой постели как бревно?
– Ты ошибаешься – я много чего знаю. – Темные глаза Маделейн сверлили лицо Селесты. – Я внимательно слушала, о чем говорили за ужином работники на кухне. То, что они едят там, а не в сарае для угля, – это победа кухарки, а ты не способна навести порядок.
– Сейчас мне приходится думать над более важными вещами.
– Может быть, но мужчины благодарны ей за это. А еще они говорят, что она чувствует себя на кухне полноправной хозяйкой, а ты не оспариваешь ее право на это.
– Хозяйка на кухне? Ты считаешь это подвигом?
– Ты уступила ей кухню. А еще ты позволяешь ей заходить в мою комнату, а следовательно, уступила ей право нарушить уединение этой комнаты. Ты должна задуматься над тем, что вскоре ты уступишь ей еще одну комнату, очень важную для нас.
– Что это ты имеешь в виду.?
– Теперь она входит в спальню твоего мужа.
– Злобная ведьма! Мой муж не желает никакой другой женщины, кроме меня.
– Эта девушка молода.
– Я тоже!
– И она для тебя угроза.
– Мой муж не поддается на ее провокации. Он даже не может справиться с тем, что у него есть.
– Он поправляется.
– Потому что я ему это позволила.
– Мужчины говорят о ней с уважением.
– Мне все равно, что они говорят.
Маделейн упорствовала:
– Пора обезопасить себя и не пускать Онор в комнату твоего мужа. Он любит молодых девушек. Больной или здоровый, он всегда останется в душе бабником.
Грудь Селесты вздымалась от ярости.
– Твой ум повредился от безделья, старуха! Мой муж влюблен в меня и только в меня. Он желает меня и только меня. А когда придет время, он даст мне то, что я хочу, потому что почувствует себя обязанным мне и не сможет устоять перед моим натиском.
– Я просто предостерегаю тебя.
– Мне это неинтересно.
– Ошибка не принимать во внимание мои советы.
– Ошибку совершаешь только ты, старуха! И прислушайся к моим советам: пока ты не сможешь самостоятельно вылезать из постели и садиться в кресло-каталку, ты будешь лежать там, где лежишь сейчас, потому что я не собираюсь тебе помогать!
– Значит, я, также как и твой муж, вынуждена буду позвать на помощь кухарку.
Разъяренная Селеста отпрянула от негритянки, сидевшей с каменным лицом, вышла и с треском захлопнула за собой дверь.
Рэнди разглядывал засоренный пруд, на который они наткнулись после того, как в течение целого дня занимались изгородью. Он скосил глаза на слабые лучи предвечернего солнца, поднял шляпу и стер рукой пот со лба, после чего решил поговорить с остальными:
– Баку это не понравится.
– Черт, как же это получилось?
Большой Джон соскочил с лошади, встал на колени, зачерпнул воду и поморщился от неприятного запаха гнилой воды. Нахмурившись, он повернулся к Митчу:
– Разве не ты говорил, что проезжал здесь позавчера и все было в порядке?
– Насколько я мог разглядеть, да.
Рэнди взглянул на пасущийся скот, медленно продвигавшийся в сторону водоема.
– Похоже, мы оказались здесь очень вовремя, иначе у нас передохло бы все стадо.
– Верно.
Большой Джон медленно поднялся на ноги.
– Выбора у нас нет. Думаю, нам придется отогнать все стадо на другое пастбище, пока мы не огородим и не вычистим этот несчастный пруд. Так что работу сегодня мы, похоже, закончим гораздо позже, чем собирались.
– Тогда пора начинать. Хорошо, что мы огородили северное пастбище, а то случилась бы настоящая беда.
