Хизер Гротхаус - Не целуй незнакомца
— Конечно, сейчас у мужчин в моде длинные волосы, — невозмутимо сообщила она. — Но они должны быть прямыми и уж точно не ниже плеч. А твои намного длиннее, по крайней мере частями, и, как бы это сказать, волнистые… вроде завитые.
— Завитые, говоришь?
— Ну да. И знаешь, я, кажется, вижу пролысину над левым ухом. Тебе такая прическа совершенно не идет. Не обижайся.
Пирс закончил перевязывать пальцы и зубами крепко затянул узел. В воздухе витал соблазнительный аромат жареной свинины.
— Последним человеком, который стриг мне волосы, был старый монах. Он спас мне жизнь, — спокойно сказал Пирс. — Он сделал это, пока я был без сознания, чтобы обработать мои раны на голове.
— А предпоследним? — нетерпеливо полюбопытствовала Элис.
Пирс вздохнул, опустил голову и уставился в землю под ногами.
— Предпоследним был Беван. Прежде чем попытался забить меня до смерти.
Элис с трудом проглотила вставший в горле комок, но не желала нарушать очарование доверительной беседы бурным выражением эмоций.
— Он решил, что ты Самсон? — улыбнувшись, спросила она.
— Возможно, — рассеянно ответил Пирс. — Он сказал, что волосы всегда являлись предметом моей тщеславной гордости. Я напомнил ему, что всего-навсего простолюдин. А он просто завидует, упрямый ублюдок. — Он неожиданно внимательно взглянул на Элис: — Ты его знаешь?
— Видела несколько раз, — призналась Элис. — С головой он явно не дружит. Это самая мерзкая часть его тела. Тут я с тобой согласна.
— Если бы все дело было только в этом, возможно, он не был бы таким злым.
Пирс подошел к огню и передвинул мясо, чтобы оно не подгорело. Чудесный запах зарумянившейся свинины казался слишком приятным, чтобы быть настоящим. Мэллори проткнул ножом яблоко, и яркие искры отразились в широком лезвии его ножа, словно в зеркале.
— В любом случае обе стрижки были достаточно неприятны для меня, если не сказать больше.
Элис пожала плечами:
— Мне очень жаль, Пирс, но ты действительно не можешь явиться к королевскому двору в таком виде. Ты хочешь что-то потребовать у короля, не так ли? Поэтому ты идешь к нему?
Она пока не хотела высказывать свои соображения по поводу его миссии.
Пирс кивнул, но не произнес ни слова.
— Тогда ты должен предстать перед Эдуардом, выказав почтительное отношение к Короне и к самому себе. Любой нормальный человек, собравшийся на аудиенцию во дворец, постарается смотреться как можно лучше. — Она запнулась. — Ты же не собираешься выглядеть так всегда!
Мэллори покачал головой и вздохнул:
— Нет. Я тоже об этом думал. Ты права.
У Элис замерло сердце. Она и не надеялась услышать такие слова из уст Пирса.
Он снова взглянул на нее, и в его глазах Элис увидела смесь сомнения и недоверия.
— Сколько ты хочешь отрезать?
Элис поморщилась:
— Почти все. Поверь, другого выхода нет. Если бы ты только мог себя видеть!
— Я знаю, что волосы производят ужасное впечатление. Это можно почувствовать даже на ощупь.
Тем не менее он продолжал сомневаться.
— Ты можешь как следует наточить нож, — предложила девушка, — а у меня есть щетка для волос, и…
Пирс поднял руку, останавливая поток ее красноречия.
— Хорошо.
— Хорошо?
Мэллори ударил лезвием — плашмя — по бедру, потом неуловимым движением перевернул нож — сразу было видно, что он умеет с ним обращаться, — и протянул его Элис рукояткой вперед. Она неуверенно взяла нож, ожидая, что Пирс в любой момент может передумать и отобрать его.
Но он этого не сделал.
— Я должен добиться успеха в разговоре с королем, Элис. Если стрижка может хотя бы в малейшей степени этому поспособствовать, да будет так. Если я проиграю, я конченый человек.
— Значит, проиграть нельзя, — торжественно проговорила девушка и выдавила улыбку. В конце концов, у нее нет никакого повода расстраиваться. Все идет хорошо. — Не забывай, что я леди Элис Фокс, и я не допущу, чтобы случилось что-нибудь непоправимое.
К ее огромному облегчению, Пирс вяло усмехнулся в ответ. Элис поспешила достать из мешка щетку, а Мэллори приготовился покориться судьбе. То есть постричься.
Элис подошла к нему со спины и хотела было начать, но тут ей в голову пришла исключительно приятная, хотя и, безусловно, греховная идея.
— Ты должен снять рубашку, — выпалила она.
Пирс обернулся и недоуменно уставился на свою спутницу.
— Потом спина будет сильно чесаться, — пояснила она, стараясь не выдать своего волнения и возбуждения.
Пирс как ни в чем не бывало кивнул, и через мгновение девушка увидела в свете, костра его широкую мускулистую спину. Рассмотрев многочисленные лиловые и желтые синяки и шрамы, украшавшие его плечи, ребра и поясницу, Элис нахмурилась. «Мой бедный Пирс», — подумала она. Больше всего на свете ей хотелось приласкать его, утешить, как-то облегчить его боль. Но вместо этого она принялась деловито расчесывать свалявшиеся волосы, старательно распутывая еще не совсем высохшие пряди, так что Пирс не увидел слез в ее глазах и не понял, что творится у нее на сердце.
Он начал доверять ей, и Элис считала, что этого достаточно.
Пока.
Глава 10
Было уже далеко за полночь, когда Сибилла Фокс получила первый отчет о ходе поисков Элис и бандита-простолюдина Пирса Мэллори. И хотя у других обитателей замка не было необходимости находиться в большом зале в столь поздний час, к своей досаде, она была не одна.
Дворецкий Фолстоу Грейвз, стоявший за ее спиной, был единственным человеком, чье присутствие ей не было в тягость. Леди Фокс могла, если пожелает, вести себя так, будто его и вовсе нет рядом, или же при необходимости всегда могла получить его совет — самого преданного и доверенного из слуг. Но, услышав, что один из участников поисков вернулся, в зал явился Клемент Кобб, а за ним по пятам, словно тень, следовала Джудит Энгвед. Вид этой женщины — ее лошадиных, не в обиду этим славным животным будет сказано, зубов, девической прически — и ее слащавая манерность вызывали у Сибиллы тошноту.
Возможно, никто больше ничего не заметил, но Сибилла точно знала, что в то утро Джудит Энгвед удалось совратить Клемента Кобба. Старшая из сестер Фокс ни за что бы не удержала в своих руках замок Фолстоу, если бы была глупой и наивной, поэтому она, так же как и ее мать, всегда знала, что делается за ее спиной. Ей казалось, что воздух насыщен предательством. Она сразу приказала самым тщательным образом отдраить пол и всю мебель в зале, а ладаном там пахло всегда. Так хотела мама. Сибилла догадывалась, по какой причине Этельдред Кобб на весь день удалилась в гостевые комнаты со своей служанкой, — леди Бладшир была оскорблена вопиющей неосмотрительностью своего всегда покорного сына. Куда делся Беван Мэллори, Сибилла не знала, но ей было все равно.
