Патриция Филлипс - Пламя любви
Услышав столь резкий ответ, послушницы ахнули, уставившись на Элинор.
— Путешествие не улучшило вашего характера, леди Элинор. Полагаю, вы извинитесь, когда почувствуете себя лучше, — с достоинством произнесла монахиня, побагровев от гнева.
Элинор едва сдерживала слезы. Почему все считают своим долгом приставать к ней, расспрашивать, следить?
— Сестра, капитан — давний друг отца леди Элинор, — пришел на выручку Джордан, внезапно появившийся рядом. — Он также просил передать вам, леди Элинор, инжир, изюм и финики.
Растерявшейся Элинор ничего не оставалось, как поблагодарить его и принять блюдо с сушеными фруктами.
— Прошу вас, угощайтесь, — предложила она, пытаясь сгладить неловкость, и поставила блюдо на выскобленный добела сосновый стол.
— Что ж, это многое объясняет, сэр Джордан, — заметила сестра Мэри, несколько смягчившись при виде щедрого подношения. Она взяла увесистую горсть фиников и, надкусив один, одобрительно кивнула.
— Капитан также просил леди Элинор зайти в его каюту после ужина. У него есть для нее сообщение.
— Это связано с моей семьей? — воскликнула Элинор, тревожно вглядываясь в его лицо.
— Нет-нет, не беспокойтесь. Сообщение доставили бретонцы, так что, скорее всего оно от принца Уэльского. Наверняка ему известно, что вы направляетесь в Бордо ко двору его жены.
— Весьма вероятно, леди Элинор, — согласилась сестра Мэри, поглощая финики. — Я провожу вас, когда мы закончим.
Озадаченная, Элинор задумчиво жевала финик. Неужели ее отец знаком с капитаном судна? Вряд ли. Джордан всегда был скор на ответы, не имеющие никакого отношения к правде. Губы ее плотно сжались при болезненном напоминании.
Сладкий изюм и финики оказались непосильным бременем для исстрадавшихся желудков. Не прошло и нескольких минут, как послушницы схватились за животы и ринулись на палубу.
Сестра Мэри попала в затруднительное положение, разрываясь между необходимостью помочь своим подопечным и намерением проводить Элинор к капитану.
— Ступайте наверх, сестра, и позаботьтесь о девушках, а я присмотрю за леди Элинор, — великодушно предложил Джордан. — И ни о чем не беспокойтесь.
— Благодарю вас, сэр. Буду вам весьма признательна. — Монахиня поднялась и последовала за послушницами на палубу.
Элинор вспыхнула, оценив находчивость Джордана. Только на сей раз он останется в проигрыше.
— Я готова идти к капитану, — объявила она, ухватившись за край стола, когда корабль неожиданно дал крен.
— Тогда пойдем.
Элинор была все в том же дорожном платье из голубой шерсти. Она предпочла бы переодеться и причесаться, но в тесной каюте едва удавалось открыть сундук, не говоря уже о том, чтобы сменить одежду.
Пока они шли, Джордан не проронил ни слова, чем немало удивил Элинор, подозревавшую, что он все подстроил, чтобы остаться с ней наедине.
Джордан постучал в дверь и, не дождавшись ответа, заглянул:
— Капитан Ли? Каюта была пуста.
— Входи, Элинор. Капитан, видимо, отлучился. Подожди здесь. Это куда приятнее, чем торчать в вашей душегубке.
— А капитан не будет возражать?
— Нет. Иначе ему придется иметь дело со мной.
Он притворил дверь, оставив Элинор одну. Она все еще ощущала жар его ладони, когда он, уходя, дотронулся до ее плеча. Что за манера касаться ее при каждом удобном случае, вскипела Элинор, злясь, что это мимолетное прикосновение доставило ей удовольствие. Пусть только появится — она скажет ему, чтобы не смел дотрагиваться до нее даже пальцем!
У капитана была настоящая постель с периной, одеялом и подушкой. Присев на краешек, Элинор вздохнула. Вот бы полежать на такой постели!
Нетерпеливо постукивая ногой по деревянным половицам, она гадала, что могло случиться. Может, Гай попал в беду? Новости из Бордо скорее касаются ее брата, чем кого-либо из Мелтона.
Звук шагов заставил ее вскочить, но шаги проследовали мимо, и она снова села. В каюте было удивительно тихо, учитывая количество людей на корабле. Волны мерно плескались о борт, с другого конца палубы доносилось ржание лошадей. Постель так и манила… Покосившись на закрытую дверь, Элинор забралась на перину и улеглась, раскинув руки и ноги. Даже качка, казалось, уменьшилась, когда ее голова и плечи утонули в мягкой подушке. Ах, если бы провести в этой каюте остаток пути! Закрыв глаза, Элинор блаженно потянулась, наслаждаясь комфортом, от которого успела отвыкнуть.
Неясный шум вывел ее из забытья. В каюте кто-то был, но темная фигура стояла в тени, за пределами кружка света, отбрасываемого фонарем. Элинор подскочила на койке, придумывая, чем объяснить тот факт, что она находится в капитанской постели. Внезапно фонарь погас, и каюта погрузилась во тьму. Элинор издала испуганный возглас.
— Не бойся, дорогая, со мной ты в безопасности. Сердце Элинор на секунду остановилось — так потрясло ее появление Джордана.
— Это ты!
— Да, я.
— Но капитан…
— Наслаждается картами и вином и обещал нас не беспокоить.
— Что?
Он хмыкнул.
— Только не поднимай шум, тогда я зажгу фонарь. По крайней мере мы будем видеть друг друга.
— Не смей прикасаться ко мне!
— Ради Бога, Элинор, тебе не кажется, что после того, что между нами было, подобные заявления неуместны?
— Если ты коснешься меня, я…
— Закричишь? И сестра Мэри, а также сестры Марта и Агата примчатся к тебе на помощь? Боюсь, тебе будет трудно объяснить им, что ты делаешь в постели капитана и почему я стою перед тобой в одной рубахе.
Яркий свет залил каюту, и Элинор воочию убедилась, что на Джордане ничего нет, кроме рейтуз и белой рубашки. Тонкая ткань так и льнула к его широким плечам.
Элинор судорожно сглотнула и сжала кулаки.
— Почему ты здесь… в таком виде?
— Потому что я обожаю тебя, Элинор, и собираюсь это доказать. Без кольчуги нам будет гораздо удобнее.
— Не смей надо мной смеяться!
— Смеяться? Но я хочу любить тебя, дорогая, со всей страстью, на какую только способен.
— Не смей прикасаться ко мне! — зашипела Элинор, как разъяренная кошка, когда он шагнул к постели. Стоя на коленях, она с трудом сохраняла равновесие, когда судно заваливалось набок.
— Опять «не смей». Ты что, других слов не знаешь?
Он стоял так близко, что достаточно было протянуть руки, чтобы она оказалась в его объятиях. Рейтузы плотно обтягивали его мускулистые бедра, и Элинор пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд.
— Я не буду заниматься с тобой любовью.
— Будешь!
— Нет! — Элинор занесла руку для удара, но Джордан, посмеиваясь, перехватил ее запястье.
— Перестань, любовь моя. Мы напрасно теряем время.
