Кэт Мартин - Полночный всадник
Пригласив ее на танец, он получил отказ, но вскоре она уже танцевала с Винсентом Баннистером. Почему бы и нет? — подумал Рамон, Баннистер гораздо богаче, а таких женщин всегда привлекают деньги.
Рамон встречал немало подобных дам, приезжавших в Мадрид на летний сезон. Они искали развлечений в чужой стране и были легкой добычей для мужчины вроде него… а может, он для них.
Заметив, как блестят в лунном свете золотисто-каштановые волосы и сияют изумрудные глаза, Рамон вспомнил светло-русую и голубоглазую Лилиан Скофилд, Лили, которую он едва не полюбил.
Кэрли сейчас моложе Лили, но со временем станет такой же… И все же было бы недурно переспать с ней. Она соблазнительна, а возможность слегка насолить ее дяде сделает победу еще более приятной.
Однако Остин — человек могущественный, и такая выходка чревата опасностями. Сейчас ему следует думать о благополучии других.
Рамон понаблюдал, как девушка беседует с Ройстоном Уорделлом, влиятельным другом Флетчера. Она улыбнулась собеседнику, взглянув на него из-под длинных ресниц, потом тихо засмеялась. Да, Кэрли весьма соблазнительна. Ну что ж, он подождет и посмотрит…
— Buenas noches[4], дон Рамон.
Он поднял глаза и, увидев Исабель Монтойя, удивился, что не слышал, как она приблизилась.
— Добрый вечер, сеньорита Монтойя. Надеюсь, вы получаете удовольствие от праздника.
Она очаровательно поджала пухлые красные губки:
— Mi novio[5] уехал по делам, и без него мне скучно. Развлекаться одной неинтересно, правда?
— Si, сеньорита. Грустно, когда любимый в отъезде.
Юная Исабель, черноволосая и темноглазая, была безупречно красива.
— Я подумала, что… поскольку вы тоже один… мы могли бы развлечься вместе.
Рамон нахмурился:
— Это едва ли понравилось бы вашему жениху. К тому же вы не одна. Здесь ваши родители, брат и сестра, а также ваша duena[6] Луиза.
Большие темные глаза неотрывно смотрели на него. В кружевной накидке она казалась еще моложе своих шестнадцати лет.
— Но вы же не боитесь моего отца… и даже дона Карлоса.
Исабель провела пальцами по отвороту его куртки. В ее глазах горело желание.
— Я слышала, что дамы — ваша…
Рамон сжал ее запястье:
— Вы забываете, сеньорита, что дон Карлос Рамирес — не только ваш жених, но и мой друг. Я не желаю обманывать его. — Он слегка оттолкнул девушку. — Если когда-нибудь, сеньорита, я услышу, что вы ведете себя подобным образом, мне придется сообщить об этом вашему отцу. Возможно, порка послужит вам хорошим уроком.
Глаза Исабель сверкнули от гнева, но Рамон не дал ей и рта раскрыть:
— Еще одно слово, nina[7], и я сделаю, это немедленно.
— Вы… вы не джентльмен.
— А вы, chica[8], ведете себя далеко не так, как подобает леди. Ступайте и в следующий раз подумайте, прежде чем говорить.
В прекрасных темных глазах появились слезы. Девушка повернулась и убежала.
Рамон проводил ее взглядом, сознавая, что ему следовало быть сдержаннее.
— Женщины, — пробормотал он.
Размышляя о поведении Исабель, он спросил себя, откуда такая нескромность. Уж не оттого ли, что ее отец водит дружбу с англичанами?
Увидев, что к нему направляется брат девушки Альфредо, Рамон подумал, как бы не произошли новые неприятности. Но тишину нарушил не голос Альфредо, а стук лошадиных копыт. Через высокие задние ворота асиенды промчался всадник, крича и размахивая коричневой фетровой шляпой.
— Что случилось? — спросил Альфредо, приблизившись к Рамону.
— Не знаю.
Мужчины поспешили к конюшне, где всадник резко осадил коня. Флетчер Остин, Уильям Баннистер и Ройстон Уорделл последовали за ними.
— В чем дело? — обратился Остин к всаднику, который повернул к ним своего взмыленного черного коня.
— Испанский Дракон, — задыхаясь, ответил тот. — Этот негодяй Испанский Дракон появился на Оверленде — там, где дорога пересекает землю Холлингворта. Он ограбил дилижанс с золотом, направлявшийся с монетного двора Сан-Франциско.
Многолетний тяжелый труд не прошел бесследно для Холлингворта, разменявшего шестой десяток. Высокий и худощавый, он вышел из темноты и узнал во всаднике одного из своих людей.
— Господи, Рэд, большая часть этого золота принадлежала нам и предназначалась для выплаты жалованья.
— Он напал раньше, чем обычно, босс, сразу после того, как дилижанс с наступлением темноты отъехал от станции Бивер-Крик. По словам людей, он обрушился на них как гром средь ясного неба, схватил золото и умчался в горы, прежде чем они поняли, что случилось.
— Проклятие! Этот мерзавец умеет застичь людей врасплох. Меня недаром мучили дурные предчувствия, когда я ехал сюда.
Рэд потер отросшую за день щетину.
— Верно, он ловкий малый.
— Он кого-нибудь застрелил? — поинтересовался Флетчер Остин.
— Нет, он и его шайка схватили золото и ускакали.
— Сколько их было? — спросил Остин.
— Охранник говорит, около дюжины, и снаряжает людей в погоню. Я решил, что почти все мужчины сейчас здесь.
— Садитесь на лошадь, Чарли, — сказал Остин Холлингворту. — Я возьму людей.
— Я еду с вами, — проговорил Рамон.
Альфред Монтойя тоже вызвался сопровождать их.
— Какой от этого прок? — возразил Холлингворт. — Сейчас негодяй уже далеко, на полпути к своему логову.
— На сей раз мы найдем его. — Остин распахнул тяжелую дверь конюшни. — Мы не успокоимся, пока не прикончим мерзавца.
Довольно значительная группа мужчин согласилась с ним. Когда все они вышли из конюшни с оседланными лошадьми, женщины уже стояли возле сарая, не вполне понимая, что происходит. Рамон направил своего жеребца к основной группе, потом подождал Альфредо. Услышав женский голос, дон повернулся.
— Что случилось, дядя Флетчер? — Кэрли схватила дядю за руку. На ее хорошеньком личике застыла тревога, другой рукой девушка сжимала наброшенную на голые плечи кашемировую шаль.
— Возвращайся в дом, милая. Это мужское дело. Развлекай дам, а мы позаботимся о другом.
Рамон заметил, что Кэрли сгорает от любопытства, но не решается приставать к Флетчеру с вопросами.
— Уверена, дядя знает, что делает, — сказала она женщинам. — Пойдемте в дом и выпьем шерри. Думаю, мы все устали от напряжения этого вечера.
Бросив неуверенный взгляд на Рамона, она повернулась и пошла к дому.
Напряжение этого вечера, подумал он. Интересно, долго ли избалованной юной Кэрли Мак-Коннелл удалось бы выносить тяготы, на которые обрекают его людей подлые и алчные господа вроде Флетчера Остина.
— По коням, друзья, — скомандовал Остин. — Пора в путь.
