Леопольд Захер-Мазох - Женщина-сирена
Он не видел, как она придержала лошадь и, опершись левой рукой сзади о седло, обернулась и посмотрела ему вслед.
Потом ему было стыдно, что он повел себя, как мальчик, и он упрекал себя за то, что позволил себе так взволноваться, даже оробеть под взглядом женщины. Ему не хотелось никому рассказывать об этой встрече, и меньше всего — Цецилии; ему казалось, что она посмеялась бы над ним.
Как будто ничего не случилось. Он приходил ежедневно на дачу советника, давал Цецилии урок музыки и потом болтал с ней в саду, или они вместе отправлялись кататься на озеро.
Однажды вечером, когда они снова тихо плыли по озаренным луною волнам, Цецилия заговорила:
— Вы не откровенны, герр Дэлер.
— Я? В чем?
— Вы встретились с принцессой и не рассказали нам об этом.
— Я не посчитал это настолько важным, чтобы говорить об этом.
— Однако она, по-видимому, придает значение этой встрече. Она осведомлялась о вас.
— У вас?
— Да, косвенно, через посредство одной старухи, которая, по-видимому, является ее поверенной. Берегитесь же. Теперь начнется неистовая охота за вами, а так как прекрасная охотница привыкла овладевать всякой дичью, за которой ей приходил каприз гоняться, то у вас есть все основания остерегаться беды.
Советник заявил со своей стороны, лукаво усмехаясь:
— Вы имеете успех у дам.
— В первый раз слышу!
— Вы обратили на себя внимание принцессы. Это обещает интересное приключение.
— Я не ищу приключений.
— Ну! Как бы то ни было, она очень красивая женщина и к тому же высокопоставленная особа. Она видела у своих ног всех знаменитых мужчин нашего времени, даже Наполеона III.
— Меня такие дамы не интересуют.
— Быть может, это к счастью для вас, — заметил советник, пожимая плечами, и, понизив голос до шепота, прибавил: — Говорят, что принцесса убивает своих поклонников при малейшем поводе к ревности.
Когда в этот вечер Дэлер вернулся в свою остерию и взошел на увитую виноградом веранду, ему навстречу поднялась высокая женская фигура.
Это была принцесса. Он сразу узнал ее по очертанию головы, а потом и луна осветила ее строгое бледное лицо. Она стояла перед ним, устремив на него свои темные глаза.
— Отчего вы не приходите ко мне? — заговорила она.
— С кем имею честь?..
— Вздор! Вы знаете меня так же, как я знаю вас, вы знаете также, что я люблю искусство и артистов. Пойдемте!
Она взяла Дэлера под руку и увела его, словно пленника. Он безвольно пошел с ней, как во сне, покорившись всецело этой властной и деспотической женщине. Шли молча, но сердце у Дэлера стучало, и рука, на которую она опиралась, дрожала.
— Вы как будто боитесь меня, — чуть слышно проговорила принцесса и засмеялась.
Дэлер ничего не ответил.
Так они дошли до берега, где их ждала богато украшенная гондола принцессы. Гондольер, одетый в цвета своей госпожи, помог им войти и потом отчалил.
— Вы не очень любезны, маэстро! — заговорила принцесса, когда они уселись. — Вы настоящий немецкий медведь!
— Простите, принцесса… — смущенно ответил Дэлер. — В чем я провинился?
— Посадить меня в гондолу было вашей обязанностью.
— Я не осмелился…
— Ну погодите, за это вы поплатитесь. Теперь вы в моей власти, и я начну с того, что подвергну вас дрессировке.
Дэлер безмолвствовал. Все в этой женщине импонировало ему.
Она обращалась с ним, как с игрушкой, а он не находил в себе сил противиться этому и видел даже своеобразную прелесть в том, что чувствовал себя в изящных когтях этого сфинкса.
Наконец они причалили к берегу у небольшого мраморного дворца принцессы, возвышавшегося из-за темной листвы деревьев, словно храм волшебницы. Он казался сотканным из серебра волн, из лунного света или из облаков, как те сказочные замки, в которых страстные женские руки запирают заблудившихся рыцарей или певцов.
На этот раз медведь продемонстрировал, что он поддается дрессировке: он высадил принцессу из гондолы и даже предложил ей руку. Она улыбнулась.
— У вас, я вижу, есть способности, маэстро, — сказала она.
Они прошли садом мимо дворца и очутились перед другим маленьким озером.
Глазам пораженного музыканта здесь представилась восхитительная картина, полная своеобразной поэзии. В самой середине серебристой водной поверхности высился маленький островок, весь покрытый дивными южными растениями, и на этом прелестном миниатюрном клочке земли был выстроен маленький греческий храм из белого мрамора, к которому вели белые мраморные ступени. Словно обломок эллинского языческого мира, вкрапленный в поэзию современности.
Дэлер проследовал за принцессой в маленькую лодку, которую она отцепила от берега. Несколько взмахов весла — и они подплыли к волшебному острову.
Сквозь чащу лавров, померанцев и кипарисов они быстро пробрались к храму, с фриза которого их приветствовал Аполлон, окруженный музами, и, поднявшись по ступеням, вошли внутрь. Внутренность храма представляла собой одну-единственную большую комнату, разделенную на две части колоннами, увешанными персидскими коврами.
Половину комнаты занимал рояль. По широкой стене расположен был камин, в котором пылали, потрескивая, дрова, а перед камином стояло несколько кресел и оттоманка. Все освещение составляли красные языки пламени в камине и лунный свет, падавший сверху и обливавший все: мебель, вещи, ковры и людей — голубоватым, сумеречным светом, в котором было что-то призрачное, туманившее голову.
Принцесса сбросила с себя плащ и вуаль, растянулась на оттоманке и повелительно бросила Дэлеру:
— Играйте!
Артист сел за рояль и начал играть.
На другой день Дэлер показался своей милой ученице очень странным. Он был рассеян, а временами погружался в глубокую задумчивость. Когда урок был кончен, он сел за рояль — бессознательно, как будто во сне — и начал фантазировать… Цецилия, затаив дыхание, с все возрастающим волнением слушала его игру.
Ей вспоминался дивный рассказ Гейне об игре Паганини, о той веренице образов, которую рождали в душе творца «Книги песен» звуки, извлекаемые гениальным скрипачом из своего инструмента. В игре Дэлера ей виделась целая исповедь, целый эпос исстрадавшейся, измученной человеческой души, мечущейся между небом и преисподней.
Одинокое странствие по непроходимым горам и по райским долинам. Прелестная идиллия в тихом уголке земли, прелестная пастораль… Вдруг из бездны встает демон, под огненными стопами которого блекнут нежные цветы… Еще борется несчастный, которого он хочет увлечь с собой в водоворот бурных страстей… но побеждает рок, — и мощная рука увлекает сомневающегося, колеблющегося в кипящее море пламени…
