Анни Мэтер - Радость и боль
Лора резко подняла глаза:
— Как? О да, моя квалификация. Ну, в настоящее время я работаю в частном детском саду для детей четырех-шести лет, но я могу выполнять и работу, о которой вы говорили. Я — я уже была гувернанткой у детей одного из дипломатических представителей в испанском посольстве.
Лицо сеньоры Мадралены оживилось.
— Ах так? — воскликнула она с явным удовольствием. — Дипломат, вы говорите? А можно узнать его имя?
— Разумеется. Это был сеньор Энрико Вальдес.
— Энрико! О, да ведь он близкий друг нашей семьи. Мы знаем его очень хорошо. Мой племянник некоторое время служил в Лондоне, как раз в посольстве, и ему приходилось общаться с Энрико по множеству вопросов. Может быть, вы встречали его, мисс Флеминг.
Щеки Лоры запылали.
— Это вполне возможно, — сказала она неуверенным тоном.
— Мой племянник, разумеется, носит фамилию Мадралена. Дон Рафаэль Мадралена, мисс Флеминг.
У Лоры снова перехватило горло.
— Это имя мне смутно знакомо, — сказала она, смутившись и чувствуя, что это может заметить Розетта. Однако Розетту не очень занимали общие знакомства ее хозяйки и английской девушки. Лора задумалась было почему, но тут ее отвлекли более важные проблемы. С каждой минутой она все больше и больше впутывалась в эту историю. Теперь, даже если она извинится и уйдет, возможно, сеньора Мадралена сообщит Рафаэлю, что гувернантка, которая учила детей дона Энрике Вальдеса, интересовалась этой работой. Лора вообразила себе, какова будет его реакция. Но в этот момент сеньора Мадралена щелкнула пальцами.
— Розетта! Давайте выпьем чаю. Мисс Флеминг, вы останетесь на чай?
Лора заколебалась.
— Это так мило с вашей стороны. Благодарю вас, — она посмотрела на свои ногти. — Значит, наша беседа окончена?
Сеньора Мадралена вздохнула.
— Мисс Флеминг, без всякого сомнения, то, что вы были гувернанткой детей сеньора Вальдеса, для меня достаточно веская рекомендация. Решитесь ли вы занять это место — судить не мне. Должна вам сказать, вы последняя обратились ко мне. Если больше не будет желающих, я буду вынуждена вернуться в конце недели в Испанию и там пригласить кого-нибудь для моего внучатого племянника.
— Но ведь существуют агентства, — начала было Лора.
— Агентства слишком заинтересованы в собственной выгоде, — возразила сеньора Мадралена, — они подбирают кандидатов по методике, которая меня не устраивает. Если претендентка достаточно образованна и обладает нужной квалификацией, это еще не означает, что она годится для этой работы. Я предпочитаю выбирать по своему вкусу. — Она вдруг снова вздохнула. — Я не думаю, что мой племянник лично заинтересуется тем, кого я выберу, поскольку Карлос ему не досаждает. — Тут она, словно сообразив, что говорит лишнее, произнесла: — Розетта, позаботьтесь о чае!
На мгновение Лора посочувствовала Розетте, но холодная враждебность в ответном взгляде погасила этот добрый порыв. Мысли ее вернулись к ее собственным проблемам, и одна из них тут же затмила все остальные. Некоторые другие причины мешали согласиться на эту работу. Даже когда она еще сидела в гостиной в ожидании предстоящей беседы, то в глубине души знала, что причина, приведшая ее сюда, — не простое любопытство. Знала ли она тогда, что намерена принять предложение? И чувствовала бы она то же самое, если бы она беседовала с женой Рафаэля? На этот вопрос она не хотела отвечать даже самой себе.
Чай принесла горничная в кокетливом фартучке, и сеньора Мадралена заняла свое председательское место за чайником. На столике появились тонкие, как вафли, сэндвичи с корнишонами, лососина на маленьких соленых бисквитах и глазированные пирожки. Лора выпила две чашки и съела два маленьких бисквита. От волнения у нее пропал аппетит. Она ответила на многочисленные вопросы, которые сеньора сочла необходимым ей задать. Розетта Бургос безмолвно сидела рядом, прислушиваясь к их разговору, и то и дело бросала холодные взгляды в сторону Лоры.
— Скажите, — вдруг спросила сеньора Мадралена, — мисс Флеминг, у вас есть то, что можно было бы назвать семьей? Или хотя бы молодой человек, который хотел жениться на вас?
Лора попыталась улыбнуться.
— Мои родители умерли, сеньора. Меня воспитывала моя старая тетка, но, к несчастью, она тоже умерла. Я и еще одна девушка снимаем квартиру в Кенсингтоне. А что касается приятеля, у меня он есть, но я не связываю с ним никаких серьезных планов.
Глаза сеньоры Мадралены широко открылись.
— Да, конечно. Свобода женщин в Англии известна всему миру. — Она взглянула на Розетту. — А как вы, Розетта? Предпочли бы вы этот образ жизни? Эту всеобщую свободу, делать что пожелаешь, жить с кем угодно и любить кого угодно?
Розетта пожала плечами.
— Я довольна своей судьбой, донья Луиза. Я не сторонница свободы. Иногда свобода так же раздражает, как и ограничение. С другой стороны, одинокая женщина, способная позаботиться о себе, не вызывает у мужчин сочувствия и симпатии. Женщина не должна проявлять инициативы. Ей следует всегда помнить о своей женственности.
Лора крепко сцепила пальцы рук.
— Вы имеете в виду, что если женщина получила место, то должна за него держаться, не так ли? — Голос ее звучал несколько напряженно.
Розетта прикрыла глаза.
— Ну разумеется. Мужчина не станет уважать женщину, которая подражает мужским чертам характера. Вы, английские женщины, получили свою свободу, но потеряли при этом много больше.
— Ха! — хрипло рассмеялась сеньора Мадралена. — Вы очень строги в суждениях, Розетта, как мне известно. Впрочем, хватит об этом. Мисс Флеминг, у вас было время рассмотреть нас, так подумайте над нашим предложением. Место ваше, если вы решите его принять. Условий немного — работа менее чем утомительная, но жизнь уединенная, как я уже сказала. Что вы скажете?
Лора заколебалась, но сеньора продолжала:
— Вы, конечно, не совсем то, что я воображала, думая о гувернантке для моего племянника. Ваши волосы — этот блестящий медный оттенок несколько необычен, и вы, пожалуй, слишком молоды, чтобы прочувствовать всю степень ответственности. Но вы понравились мне — и я готова пойти на риск, если вы согласны.
Лора улыбнулась:
— Вы хотели бы знать теперь же — сразу?
— Да, мне предпочтительно было бы знать.
— Очевидно, мисс Флеминг боится, что ее свобода может быть ограничена в таком изолированном месте, — иронически заметила Розетта Бургос. Однако если ее слова должны были заставить Лору отказаться от этой работы, то они произвели противоположное действие. Вызов был настолько серьезен, что неважно было, за что станет презирать ее Рафаэль Мадралена, за слабость или, наоборот, за навязчивость. Она хотела занять это место, она хотела поехать в Испанию, но больше всего она хотела снова увидеть Рафаэля Мадралену.
