Шанна Кэррол - Долгожданная встреча
– Вэнс, о, Вэнс… – простонала она.
– А ведь ты шлюха, Энджи Лейтон.
– Не говори так, просто возьми меня поскорее…
В следующее мгновение его возбужденная плоть ворвалась в ее лоно, и она, вскрикнув, устремилась ему навстречу.
– Ты такая обворожительная, такая аппетитная шлюха, – шептал он ей в ухо. – Ты замечательная женщина, Энджи, но все равно ты шлюха…
Глава 2
Весна пришла в Вашингтон в начале апреля. А к маю извилистые берега ручья Рок-Крик уже покрылись нежной зеленью. Ветви деревьев и кустов, на которых заливисто распевали птицы, выбрасывали все новые побеги. На влажной черной земле появлялись крохотные ростки, рвавшиеся навстречу солнцу. Повсюду пестрели розовые, красные, белые и сиреневые цветы глициний и азалий. И весело журчал ручеек, поспешавший к Потомаку.
Опустив изящную ножку в прозрачный поток, Карен тихонько засмеялась, и ее мелодичный смех слился с журчанием ручья. Соскочив с прибрежных камней, девушка уселась на мягкий травянистый ковер. Зевнув, закинула руки за голову и улеглась на изумрудную зелень, украшенную голубыми и белыми цветами. Рассыпавшиеся по траве золотистые волосы Карен сверкали под лучами солнца.
«Как здесь чудесно, – думала она. – Почему же я раньше этого не замечала?» Закрыв глаза, Карен представила, что она – сказочная принцесса.
День начался как обычно. Карен проснулась рано и какое-то время нежилась под пуховым одеялом, прислушиваясь к плеску воды в соседней комнате. Скоро горячая ванна для нее будет готова, а рядом, как всегда, будут лежать мягкие надушенные полотенца. Так начиналось каждое утро в доме Хэмптонов – дочь вставала задолго до родителей и спокойно, не спеша занималась своим туалетом.
Карен побаивалась грядущего дня: ей предстояло встретиться с Альфредом и обедать вместе с ним. Альфред, конечно же, заговорит о политике и коммерции. Потом начнет рассказывать о том, как ловко ему удалось провести мистера Икс, убедить в чем-то мистера Игрек и разрушить дьявольские козни мистера Зет. А ей придется охать и ахать, даже если будет ужасно скучно. «Возможно, не такая уж она и скучная, эта политика, – думала Карен, направляясь в соседнюю комнату, – но все-таки Альфред уделяет ей слишком много внимания».
Скинув халат, она тотчас же забыла об Альфреде и погрузилась в глубины огромной керамической ванны. Горячая вода всегда помогала ей успокоиться и хотя бы на время забыть о неприятностях. Тихонько вздохнув, Карен взяла мыло и губку и принялась намыливать свои налитые груди. Наслаждаясь теплом, она откинула голову на край ванны и в какой-то момент задремала…
Ретта, тотчас же появившаяся в комнате, разбудила молодую хозяйку и отправилась за чаем. Карен со вздохом выбралась из ванны и, завернувшись в широкое полотенце, направилась к себе в спальню.
Остановившись перед высоким зеркалом, девушка отбросила в сторону полотенце. «Вылитая царица Савская», – подумала она, невольно приосанившись. И тут же нахмурилась, взглянув на маленькую родинку на правом бедре. Потом посмотрела и на другую – на правой груди. Карен вскинула голову. Никакие это не родинки! Какое грубое слово! Это просто… красивые пятнышки, появившиеся на совершенно безупречной коже специально для того, чтобы оттенить ее белизну. Золотистая прядь упала ей на грудь, но девушка отбросила ее, чтобы открыть взору родинку. Так гораздо привлекательнее, решила она.
– И сколько же, уважаемые джентльмены, вы готовы заплатить за эту красивую шлюху? – обратилась Карен к зеркалу, целомудренно прикрывая ладонями обнаженную грудь.
– Детка, ты не станешь красивее, если до вечера будешь пялиться на себя в зеркало, – раздался у нее за спиной голос Ретты. – Нечего глазеть на то, чем обычно любуются мужчины! Давай же, давай, девочка. Пойдем! Вот чай и печенье.
Карен подошла к туалетному столику, надела принесенную Реттой сорочку и, прихлебывая чай, принялась делать записи в своем дневнике. Ретта же тем временем причесывала ее.
– Детка, у тебя чудесные волосы. И очень красивые глаза… Мужчины будут с ума сходить, когда ты расставишь на них свои силки.
– Но ведь любовь – не игра, не правда ли, Ретта? Силки!.. Какое холодное слово… Как будто речь идет об охоте на лис.
– Но ведь так оно и есть, детка, – ухмыльнулась чернокожая служанка. – Ты охотишься на мужчину, а потом делаешь его своим, вот так-то. – Ретта громко рассмеялась, заметив, как смутилась девушка.
– Ты говоришь ужасные вещи, Ретта. Просто ужасные… – пробормотала Карен. – У тебя… ледяное сердце.
– Ошибаешься, детка. У меня сердце такое горячее – просто раскаленное! А на мужчин все женщины охотятся – и белые и цветные, и богатые и бедные, уж поверь мне.
– Возможно, ты права, Ретта. Но я выйду замуж только по любви, можешь не сомневаться.
– Вот что, мисси… – внезапно нахмурилась Ретта. – Слишком уж много вы читаете книжек, хотя мамочка советует вам убирать их подальше. Да ведь Хэмптоны никогда не вступали в брак по любви.
Глаза Карен вспыхнули. Она очень любила Ретту, но на сей раз негритянка слишком уж разговорилась.
– Вот что, Ретта… Полагаю, ты уже причесала меня. Теперь я бы хотела одеться.
Служанка с невозмутимым видом положила щетку на туалетный столик и направилась к шкафу.
– Что ты хочешь надеть сегодня, детка?
– Думаю, светло-зеленое платье.
Открыв дверцу орехового шкафа, Ретта вытащила светло-зеленое платье Карен.
– Ох, детка, детка, – запричитала она, – только не попадись в этом на глаза своей мамочке. Она-то считает, что ты должна одеваться так, как ей нравится.
– Я буду одеваться так, как нравится мне, Ретта, – отрезала Карен. – Между прочим, это платье – подарок графа Милане, приезжавшего в гости к папе из Италии. Если уж граф его подарил, то маме оно не может не нравиться.
– Ох, мисси! Что ты такое говоришь? Да ведь твоя мама уверена, что хуже итальянцев нет никого на свете! Поверь мне, детка, тебе лучше выйти через заднюю дверь.
– Я живу в этом доме, Ретта, и имею право – как и все остальные – пользоваться парадным входом! – заявила Карен. Она встала, и Ретта помогла ей надеть платье.
Херманн, мрачноватого вида кучер, уже подготовил экипаж и поджидал молодую хозяйку. Херманн был высок и до неприличия худощав – казалось, он состоит из одних костей. Кроме того, кучер был на редкость безобразен: его огромный рябой нос привлекал всеобщее внимание. Однако Карен ни за что не согласилась бы расстаться с Херманном, ведь он прослужил у Хэмптонов без малого двадцать лет и был предан молодой хозяйке как собака.
– Доброе утро, мисс.
– Доброе утро, Херманн. Пожалуйста, в Капитолий, но не слишком быстро. До полудня мне там нечего делать.
