Синди Холбрук - Озорная леди
— Отдай мне шкатулку, Чентел! — повторил он.
— Нет.
Она знала, что он чувствует, как быстро и неровно бьется ее сердце.
— Я могу придушить тебя и тогда сам возьму то, что мне нужно, — мягко произнес он, и Чентел почувствовала, что близка к обмороку, хотя он не усилил давления на шею, а всего лишь легко касался ее.
— Хорошо, — сказала она, закрывая глаза. — Душите меня.
— Маленькая глупышка! — произнес он и отпустил ее шею, зато снова схватил за плечи и потряс, заставив открыть глаза. — Ты согласна умереть, покрывая предателя?
— Это мой брат, моя семья, — ответила она слабым голосом, поднимая глаза на его искаженные гневом черты.
В раздражении он опустил руки:
— Я вовсе не собираюсь тебя убивать.
— Я на это надеюсь, — облегченно вздохнула девушка.
Он посмотрел на Чентел оценивающе:
— Ты очень рискуешь. А что, если я прирожденный убийца?
— А я — прирожденный игрок, — невесело улыбнулась Чентел. — В моем роду в течение многих поколений все были игроками.
— Почему ты так уверена, что я тебя не убью? — поинтересовался он.
— Вы производите впечатление человека, который не делает никаких лишних движений…
— Ты хорошо разбираешься в людях, — произнес незнакомец без тени эмоций в голосе. — Жаль только, что в других отношениях ты не столь проницательна.
Он вытащил из складок плаща обрывок веревки.
— Что это? — подозрительно спросила Чентел.
— Если я не могу заставить тебя сказать, где спрятана шкатулка, и, как ты правильно догадалась, никогда не пойду на убийство без крайней на то надобности, то мне придется убрать тебя со сцены другим способом и самостоятельно найти шкатулку.
— Вы, вы собираетесь…
— Само собой разумеется, всего-навсего тебя связать, — спокойно сообщил он.
Для Чентел в этом не было ничего само собой разумеющегося! Она мгновенно повернулась и стрелой помчалась к двери, незнакомец тут же последовал за ней. Он почти ее поймал, но Чентел сделала обманное движение и бросилась в сторону. Проскользнув мимо преследователя, она подбежала к постели, схватила подушку, швырнула ему в лицо и, быстро перекатившись через кровать, отгородилась ею от злоумышленника, как баррикадой.
— Сдавайся! У меня нет никакого желания гоняться за тобой вокруг кровати всю ночь напролет. — В голосе незнакомца появились нотки нетерпения.
— Наверняка у вас уже давно выработалась такая привычка! — дерзко ответила Чентел.
Незнакомец сначала удивленно вздрогнул, потом рассмеялся:
— Нет, мадам, женщины попадают в мою постель исключительно по собственному желанию.
— Самовлюбленный фат! — воскликнула Чентел, посматривая на него с опаской.
Мужчина зарычал от возмущения и рывком бросился к ней. Он почти поймал ее, перегнувшись через кровать, однако Чентел вырвалась и со всех ног бросилась к балконной двери. Но добежать до нее девушке не удалось, потому что ее схватили за подол рубашки.
Старомодная рубашка, по счастью, была очень пышной, и Чентел удалось извернутся внутри ее. Она ударила незнакомца по уху, от души надеясь, что его голове будет так же больно, как ее руке. Негодяй в ответ просто схватил ее за запястье, а когда он со всей силой прижал ее к своему твердому, как камень, телу, у Чентел перехватило дыхание. Он легко поймал ее вторую руку и завел обе ей за спину. Тяжело дыша, она пыталась откинуться назад, подальше от него.
— Что ж, продолжим, Чентел? — Наглец даже не запыхался.
Чентел подавила рвущийся с губ крик, когда он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Как только он бросил ее на постель, она постаралась сесть. Дело принимало дурной оборот, и она уже не в силах была контролировать свои страхи.
— Бог мой, да не смотри ты на меня так! Насильник из меня такой же, как и убийца. А теперь лежи тихо, а я свяжу тебе ноги.
Она пошевелила кончиками пальцев, выглянувшими из-под подола ночной рубашки.
— Нет, так не пойдет, — сказал он резко. — Вытяни ноги!
Чентел покраснела, но послушно подвинулась к изножью кровати. Незнакомец снова вытащил откуда-то из складок плаща еще одну веревку (у него, вероятно, был там целый склад всяких вещей). Когда он нагнулся над ее правой ножкой, плащ его при этом распахнулся, и пленница увидела за поясом у злоумышленника пистолет. Закусив губу, она постаралась до него дотянуться.
Ее локоть тут же пронзила боль: он сжал его рукой, как клещами. Пальцы девушки были в нескольких сантиметрах от пистолета, и Чентел изо всех сил продолжала бороться с ним, хотя слезы отчаяния жгли ей глаза. Мужчина взвыл. Схватив ее за плечи, он опрокинул ее на постель и придавил сверху своей тяжестью.
— Ты никогда не сдаешься, женщина?
— Пустите меня! — Она отчаянно барахталась, пытаясь выбраться из-под него. — Пустите!
— Черт побери, сейчас же прекрати извиваться! — Его голос звучал странно, как будто он испытывал такое же отчаяние, как и она. — Не ерзай, иначе я перестану вести себя как джентльмен…
— Ха, джентльмен! Ты, ублю…
Он зажал ей рот ладонью:
— Прекрати, иначе я забуду, что ты леди.
Он тяжело дышал, точно так же, как и сама Чентел. Она посмотрела ему в глаза, и всякое желание бороться с этим человеком мгновенно испарилось.
Чентел лежала совершенно неподвижно, ошеломленная выражением его лица. Она не могла сказать, откуда у нее появилось ощущение надвигающейся опасности. Она была уверена, что если пошевелится, то чувство, которое он пока держал под контролем, одержит над ним верх. По ее телу вдруг пробежала странная дрожь: ее бросило в жар, затем в холод, она почувствовала, как силы оставляют ее. Что-то очень твердое впилось ей в живот, причиняя особое неудобство.
— Не проси объяснений, я их дать не смогу, — проговорил он с неожиданным смущением. — Только не надо со мной бороться. Не двигайся, не шевелись, иначе я не отвечаю за себя. В конце концов, есть пределы тому, что может выдержать мужчина.
Она молча смотрела на него и, полумертвая от страха или чего-то другого, чему она не находила названия, даже не кивнула. Медленно и деликатно он поднялся, освобождая ее; Чентел опустила веки, ощущая огонь в тех местах, которые только что соприкасались с его телом. Она так и лежала с закрытыми глазами, пока его теплые руки мягко касались ее ледяных стоп. Затем он перешел к рукам. Чентел зажмурилась, пока он привязывал ее запястья к изголовью кровати.
Кровать прогнулась под его тяжестью, когда он опустился на нее.
— Чентел, открой рот.
При этих словах Чентел подняла на него глаза.
— Зачем?
— Я должен лишить тебя возможности позвать на помощь.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — не удержалась от мольбы Чентел. Она была не в состоянии смириться с этим унижением.
