Барбара Хазард - Укрощенная Элиза
– После Рождества. Как вы знаете, вся семья собирается через неделю в Вэддисдон-Холле. И я поеду уже оттуда. Думаю, что мой визит продлится не меньше месяца. Надеюсь, что я не умру от холода и скуки.
– А я надеюсь, что вы будете настолько мудры, что никому не скажете о том, как вам не нравится на самом деле этот визит.
Майлс встал и налил два бокала вина.
Так как она не отвечала, он повернулся и посмотрел на нее. Она глубоко задумалась.
– Элиза, Элиза! – вздохнул он. – Вы же знаете, что не следует всем и каждому рассказывать о своих неприятностях. Я думал, что вы это понимаете.
– Я все понимаю. И не собираюсь говорить всем и каждому. Как вы саркастически заметили. Но могу я признаться в чем-то своим лучшим друзьям?
– А они скажут своим друзьям, а те – своим, и таким образом обо всем узнает весь свет. За несколько минут, самое большее за несколько часов. А именно о том, что миссис Элиза Чалмерс, которая всегда была о себе такого высокого мнения, отправляется куда-то далеко на север, э-э, кажется, в Йоркшир, или куда-то еще.
– Мне все равно, если об этом будут говорить в свете, – сказала она, нахмурившись и взяв бокал у него из рук. – Что из того, какая разница? Этот человек скорее всего никогда не слышал ни одной сплетни. Потому что вряд ли сплетни могут дойти до его замка! – И она оживилась: – О, да! Я говорила вам про замок? Представляю, как он выглядит! Толстые каменные стены, узкие высокие окна, бойницы, а внутри – холодные старые гобелены в холлах, продуваемых сквозняками. Крестьянин!
– Вы говорили, кажется, что он граф?
– Мне всегда не нравилось, что вы понимаете меня буквально. – Она пожала плечами. – Ну хорошо, он, конечно, не крестьянин. Но я уверена, что он грубый неотесанный мужик. Я почти слышу, как он говорит: «Кушайте, миссис, на здоровье! Да, у нас всегда подают на обед овсянку, да и на ужин тоже. Очень полезна, миссис, да, но в вашу честь у нас сегодня редкое лакомство – вареная баранина с кабачками, солонина и телячья требуха».
Элиза Чалмерс замолчала, потому что ее кузен поднял руку.
– У вас настоящий талант, Элиза, – сказал он. – Вы здорово умеете подражать. Но только вряд ли вас будут угощать телячьей требухой. Это шотландское блюдо.
– Может, мне повезет настолько, что я окажусь и заграницей, – мрачно сказала она и сделала глоток вина.
– Ну что ж, я советую вам стойко и с улыбкой перенести все испытания, которые выпадут на вашу долю. И думаю, что вы не совершите ошибки, если возьмете с собой только теплую одежду. Холодней зимы я еще не помню. Поэтому можете оставить все лондонские наряды дома. Берите только шерстяные вещи и крепкую обувь.
Его кузина посмотрела на него, совершенно шокированная.
– И вы предлагаете мне появиться там в таком ужасном виде? Ни за что!
Он пожал плечами, скрестил свои длинные ноги и откинулся на спинку, положив руки за голову.
– Это, конечно, ваше дело, но я должен вас предупредить, какая холодная погода и пронизывающие ветры вас ждут. И уж наверняка там будут снежные бури.
– С какой легкостью вы об этом говорите! – возмутилась она. – Вас-то никто не заставляет ехать!
Он слегка улыбнулся.
– А я бы с удовольствием съездил только для того, чтобы увидеть вас в таком, э-э… в такой убогой обстановке. Наконец-то гордячка Элиза упала так низко.
– Да кто вы такой, чтобы называть меня гордячкой? Взгляните на себя, сэр! А может, это фамильное? Не забывайте, что вы на десять лет старше меня, и если я от кого и научилась гордости, то именно от вас.
– Похоже, что вам это действительно удалось. Но позвольте мне поздравить вас: вы пошли дальше, и ваша гордость балансирует на грани грубости.
Она лишь отмахнулась от него.
– Я не понимаю, о чем мы говорим! Мы такие, какие есть, и вряд ли нас теперь что-нибудь изменит. Жаль, конечно, что я не так приятна, как кому-то хотелось бы, но и вы не лучше меня, Майлс.
– Искренне надеюсь, что нет, – быстро ответил он, – Иначе сколько бы времени было потрачено зря. – Он встал и подал ей руку. – По-моему, нам пора. Мне абсолютно все равно, что скажут о нашем отсутствии, но я полагаю, что нам надо присоединиться к вечеринке. Леди Скофилд этого заслуживает. Бедная женщина! Она все-таки очень скучна, и тут ничего нельзя поделать, вы согласны со мной?
Элиза Чалмерс послушно встала и посмотрела искоса на своего высокого темноволосого кузена. Впервые за все время на ее губах появилась улыбка, и тогда оказалось, что на щеке Элизы имеется соблазнительная ямочка. У многих джентльменов открывался поэтический дар при виде этой ямочки. Но Элиза не собиралась соблазнять ею кузена Майлса.
– Возможно, это решило бы все мои проблемы, если бы я вышла замуж за вас, – лукаво заметила она. – Отец не стал бы возражать. Вы – маркиз, богатый, и к тому же член нашей семьи.
– О, нет, это невозможно, – ответил он так уверенно, что она удивленно подняла брови. – Я не собираюсь просить вашей руки. Во-первых, я не хочу жениться. А во-вторых, вы совершенно не в моем вкусе.
– Вот это мне нравится! – сказала она, слегка покраснев.
– Да, мои слова должны вас успокоить, – продолжал он с грубоватой честностью. – Мы не подходим друг другу, Элиза. Более того, я уверен, что один из нас прикончил бы другого уже через полгода совместной жизни, а может быть, даже и раньше. Яд, пистолет, кинжал… И мне бы хотелось знать, почему! Ибо, несмотря на то, что я сказал, вы мне очень нравитесь, кузина.
– Спасибо, сэр, за признание. Я подумаю над этим. Но я уверена, что вы не правы. Я могу быть очень милой и покладистой, когда мне этого захочется. К тому же со мной не будет скучно.
– Насчет последнего полностью с вами согласен. Вы также очень красивы, и лицом и фигурой. Более грациозной женщины я не встречал. Вы умны, образованы, и беседовать с вами одно удовольствие. И вы необыкновенно очаровательны, столько шарма редко бывает в одном человеке. Но на этом, моя дорогая Элиза, заканчиваются мои комплименты. Потому что, несмотря на все ваши улыбки, когда вы довольны миром и собой, вы не созданы для меня. И тут же возникает вопрос, а созданы ли вы для какого-нибудь другого мужчины? Может, вы больше похожи на меня, чем думаете, и супружеская жизнь не для вас, как и не для меня. – И он добавил, прежде чем она успела ответить: – У меня появилась интересная мысль. Что если этот граф пригласил вас совсем по другой причине? Возможно, он убежденный холостяк, а возможно, он влюблен в другую женщину, а вас пригласил только из уважения к вашему отцу.
– О, как это было бы здорово, если бы было правдой, но, к сожалению, я невезучая, – вздохнула она.
В зале снова раздались звуки оркестра. Элиза посмотрела на гордый профиль своего кузена и слегка кашлянула.
