Роберта Джеллис - Коварный заговор
— Иэн, я так рада видеть тебя!
— Я не мог приехать, когда узнал… Я умолял короля отпустить меня, но он и слушать не стал.
— Тебе нет нужды оправдываться.
И вдруг глаза ее наполнились слезами. Она шагнула вперед и уронила голову на его грудь. Руки Иэна потянулись, чтобы обнять ее, но тут же опустились. Он боялся прилива еще одной волны горя в самом себе. Элинор глубоко вздохнула и, отступив, посмотрела ему в глаза.
— Как хорошо, что ты здесь, — сказала она чуть дрожащим голосом. — Как долго ты пробудешь?
— Я не знаю, — медленно ответил он, будто подбирая слова и стараясь не смотреть на нее. — Это зависит от…
— Ну хотя бы ночь, — не дослушав, воскликнула Элинор.
— Да, конечно, но…
— Никаких «но»! Ох, Иэн, ты выглядишь таким уставшим!
— Наше судно сбилось с пути. Я намеревался высадиться в Роузлинде, но нас отнесло к Дувру. По дороге на нас трижды нападали. Я не мог поверить в это. Даже в худшие времена при Лонгкемпе ничего подобного не случалось. Я мчался всю ночь. Я должен был…
— У тебя плохие новости? — спросила Элинор, но не дала ему времени ответить. — Не говори мне сейчас. — Быстро спросила с дрожью в голосе: — Ты ел?
Он кивнул.
— Тогда позволь мне разоружить тебя и помыть.
— Но мои оруженосцы остались в отряде, — возразил он. — Я поехал вперед.
На это Элинор засмеялась более искренне:
— Я еще не такая уж немощная старуха, чтобы не суметь поднять кольчугу. Идем!
Она повела его в боковую комнату, из которой только что появилась.
— Ванна уже готова и может остыть.
На мгновение Элинор показалось, что Иэн опять собирается возражать, и она, остановившись, вопросительно взглянула на него. Но лицо его ничего особенного не выражало, и он уже последовал за ней, так что она промолчала. Элинор чувствовала, что что-то было не так.
Элинор, памятуя предостережение мужа, всегда осторожно держала себя с Иэном. Несмотря на то, что Саймон был на тридцать лет старше ее, — а может быть, благодаря этому, — он не был ревнивым супругом. Впрочем, до болезни у него не было никаких оснований ревновать — он полностью удовлетворял Элинор. Так что когда Саймон предупреждал ее не флиртовать с Иэном, это было сказано скорее ради самого Иэна. Элинор понимала справедливость слов мужа. Было бы жестоко кокетничать с Иэном — и опасно в то же время.
В карих глазах молодого человека светилась такая сила, что, хотя Элинор любила Саймона и была счастлива в браке, она не могла отрицать, что Иэн превратился в красивого мужчину, против которого трудно устоять женщине. Надо отдать должное, Иэн тоже был очень осторожен в отношениях с Элинор, редко прикасался к ней, даже чтобы из вежливости поцеловать руку.
Все эти годы они были добрыми друзьями. Элинор умела видеть, когда Иэн пытался скрыть бремя своих проблем. Обычно она засыпала его вопросами, так что он волей-неволей раскрывал свой тягостный багаж на ее обозрение. Элинор никогда не боялась трудностей. Саймон не раз угрюмо говаривал, что она всегда радостно летит им навстречу, будто мотылек на пламя свечи. Она не представляла себе проблемы, которую она или Саймон, или они вдвоем не могли бы разрешить. Трудности становились для нее скорее вызовом, который следовало принять, преодолеть или хитрым путем обойти…
Да, именно так все и обстояло до смерти Саймона. Теперь проблем оказалось слишком много — и все сразу, — и Элинор не могла не расспросить еще об одной.
Послеполуденное солнце заливало зал светом, но в комнате, где была приготовлена бадья для купания, царил полумрак. Иэн замешкался на пороге, и Элинор потянула его за руку, подводя к широкой деревянной ванне, поставленной у камина. Рядом располагался низкий табурет. Элинор подтолкнула Иэна к нему и приподняла край кольчуги, затем отцепила меч, прежде чем он даже успел протянуть руку к нему, стащила верхнюю куртку и аккуратно сложила ее на сундуке, стоявшем в углу комнаты. Иэн прекратил попытки помочь ей и предоставил себя ловким рукам Элинор, лишь послушно выполняя ее приказания.
Одним ловким движением Элинор стащила с него через голову кольчугу, повертела ее перед собой, чтобы проверить, не нуждается ли она в услугах замкового оружейника, и затем положила на сундук рядом с мечом. Потом она подошла к Иэну спереди и расшнуровала тунику и рубашку. Одежда его задубела от пота и грязи, и Элинор брезгливо швырнула ее на пол. Присев на корточки, она расстегнула и сняла с него обувь, развязала штаны и велела ему встать.
Иэн застыл в нерешительности. Элинор подумала, что он очень устал, и хотела уже уверить его, что ему станет гораздо легче после мытья… Через секунду Иэн порывисто встал. По-прежнему сидя на корточках, она стащила с его ног штаны и отбросила их в сторону. Когда она подняла глаза, чтобы предложить ему влезть в ванну, то поняла причину его нерешительности… И в эту минуту Элинор почувствовала, как изнывает ее тело без мужской ласки…
Но, так или иначе, неловкость, которую они оба ощутили в это мгновение, прошла, когда Элинор заметила на теле рыцаря глубокую свежую рану.
— Иэн! Матерь Божья, что с тобой приключилось? Большой участок кожи на его лопатках был изорван в клочья. Рана казалась не глубокой, но с рваными краями, которые потрескались и кровоточили.
Иэн обернулся и, увидев, куда она смотрит, рассмеялся:
— Ах, это! Взорвалась бочка с горящей смолой, и я стал похож на факел. Мои люди облили меня водой, но, когда начали снимать одежду, вместе с ней сняли и кусок меня самого. — Голос его был спокоен, он веселился, словно рассказывал о забавном приключении. — Досадное невезение. Особенно если учесть, что за день до этого мы захватили замок и за всю битву у меня не было ни единой царапины.
— Но это происходило еще в августе! — воскликнула Элинор. — Ты просто идиот! Ты что, с этого времени так и не показался лекарю?!
— Там не было врачей. Меня, насколько умели, лечили цирюльники. К кому я мог обратиться? — раздраженно ответил он. — К королеве Изабелле?
— По крайней мере она не так брезглива, как первая королева — вечно ноющая Беренгария. Та, без сомнения, отказалась бы марать руки о простого барона, зато эта с удовольствием втерла бы в твои раны яд. Ладно, я займусь этим позднее. Горячие примочки помогут. Сначала я хочу вымыть тебе волосы. Подожди, дурачок, не откидывайся назад. Дай я подложу подушку — ты поцарапаешь спину о край бадьи.
— От подушки же ничего не останется, если ты опустишь ее в воду, — вяло сопротивлялся Иэн.
— Ее можно будет высушить. Прислуга здесь совсем обленилась без дел.
Элинор вышла. Иэн закрыл глаза и вздохнул. Выражение неуверенности на его лице, граничившее со страхом, сменилось мрачной решимостью. Элинор вернулась в сопровождении служанки. Иэн оперся на предложенную ему подушку и прикрыл глаза. Он слышал, как служанка собирала его грязные доспехи и раскладывала чистую одежду. Элинор принялась намыливать его волосы.
