Тереза Медейрос - Неотразимый дикарь
Выпустив таким образом пар, Памела вдруг поняла, что стоит вплотную к огромной тени без лица, возвышавшейся над ней на добрый фут с лишним. Широкие мужские плечи закрывали поднимавшуюся в небе луну.
Злодей молчал, и это подействовало на нее так сильно, что, когда он вдруг заговорил, она вздрогнула всем телом.
— А ты бы хотела наоборот, детка? Сначала застрелить тебя к чертям собачьим, а потом выкрикивать бред? Боюсь, так будет менее убедительно, потому что некому будет слушать этот бред.
Его насмешливый баритон звучал грубо, но тембр был приятным, бархатистым, и создавалось впечатление, словно кожи касались одновременно нежные лепестки розы и острые шипы.
Памела сделала шаг в сторону, надеясь отвлечь внимание разбойника от затаившейся в глубине кареты Софи, и тут же пожалела об этом. Лунный свет упал на длинный блестящий ствол пистолета, рукоятка которого покоилась в руке злодея как влитая.
Внезапно вспомнив об извозчике, она бросила взгляд в сторону козел и тут же увидела его распростертым на дороге. При мысли о том, что несчастный старик убит, у нее непроизвольно вырвался крик. Приподняв юбку, она сделала шаг в его сторону, но разбойник грозным движением тут же преградил ей дорогу.
— Он жив, скоро придет в себя с головной болью, зато будет, о чем рассказать друзьям в таверне за кружкой эля.
Словно в подтверждение его слов старик зашевелился и слабо застонал. Памела снова бросила взгляд на козлы и заметила там оставшийся неиспользованным мушкет. Вздохнув с облегчением, она с возмущением взглянула на разбойника.
— Отличное занятие вы себе подыскали, сэр! Нападать на стариков и пугать беззащитных женщин!
Он шагнул вперед и оказался так близко от нее, что она почувствовала исходившее от его большого тела тепло.
— Что-то ты не очень похожа на испуганную женщину, — хмыкнул он. — Да и на беззащитную тоже.
На самом деле Памела испытывала смертельный страх, но старательно прятала его' за рассерженным и возмущенным тоном.
— Просто не привыкла пасовать перед наглецами! — с вызовом сказала она.
— И с чего это ты взяла, что я сам «подыскал» себе эту «профессию»?
В его голосе неожиданно прозвучала грубоватая ирония, от которой по всему телу девушки побежала дрожь.
— А что, если жестокая судьба «подыскала» мне эту «профессию»? — продолжал разбойник.
— Мы все можем стать хозяевами своей судьбы, если захотим, — парировала Памела.
— А ты? Ты, к примеру, хозяйка своей судьбы? Его слова неожиданно угодили прямо в цель. После смерти матери Памела очень быстро поняла, что без средств к существованию и без мужского покровительства женщине приходится полагаться лишь на милость судьбы.
При жизни матери Памела всегда была жертвой ее переменчивого настроения, капризов и потребностей своей младшей сестры. Именно Памеле приходилось утешать мать, когда ее любовники исчезали, и всеми мыслимыми и немыслимыми способами удерживать семью от полного обнищания в перерывах между получением гонораров за спектакли.
— Пожалуй, сейчас я не властна над своей судьбой, — призналась Памела. — Ведь не я сейчас держу в руках пистолет.
— А если бы у тебя был пистолет? Ты бы захотела уступить первому попавшемуся человеку, обвинившему тебя в занятии разбойным ремеслом? Что, если я давно решил, что не хочу быть голым и босым, в то время как англичане набивают карманы тем, что по праву принадлежит шотландцам?
— Разве вы не понимаете, что рано или поздно вас схватят, отдадут под суд и подвергнут наказанию?
— Когда англичанин лишает шотландца его земли и достоинства, он имеет на это полное право, а вот когда шотландец лишает англичанина его кошелька, это уже разбой! — презрительно фыркнул в темноте злодей. — Где же справедливость?
Памела захлопала в ладоши.
— Браво! — воскликнула она. — Я вас недооценила. Ваше искреннее чувство добавляет убедительности тексту. Если бы ваш пистолет не был нацелен мне в грудь, я бы, наверное, даже одобрила ваш благородный порыв избавить меня от кошелька.
К ее удивлению, разбойник медленно опустил пистолет. Странное дело, но от этого он не стал менее страшным. Сердце Памелы учащенно забилось. Может, он решил просто задушить ее голыми руками? В темноте она не видела его лица, но кожей чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. Учитывая его монолог о попрании прав шотландцев, можно было ожидать, что на нем надет килт, на поясе висит сверкающий шотландский палаш, а на плече болтается волынка или что-то в этом роде. Однако разбойник, похоже, был одет во все черное, потому что сливался с ночной тьмой.
Памела осторожно сделала шаг назад, потом еще один… Он двинулся вслед за ней, повторяя ее движения. Памела продолжала пятиться, лихорадочно соображая, как использовать ситуацию с выгодой для себя. Может, если ей удастся увести его подальше от кареты, Софи догадается незаметно выскользнуть и побежать за помощью? Или хотя бы спасти свою жизнь…
Памела бросила взгляд через плечо на раскачивающиеся на ветру сосны вдоль каменистой дороги. Оставался лишь один надежный способ отвлечь внимание разбойника от кареты, чтобы Софи могла спастись бегством.
Рискуя получить пулю в спину, Памела резко повернулась и бросилась бежать. Однако не успела она сделать и двух шагов, как разбойник схватил ее за руку и грубым рывком повернул к себе лицом. Споткнувшись о камень, она подалась вперед и уткнулась в его широкую грудь. Откинув назад голову, она посмотрела на него, чувствуя, как гнев вытесняет в ней страх.
В этот момент луна неожиданно осветила его лицо, и Памела замерла, мгновенно потеряв все надежды на спасение. В узких прорезях черной кожаной полумаски светились глаза стального цвета с неожиданно густыми ресницами. Нос был довольно крупным, но с заметной горбинкой. Разумеется, ему ничего не стоило остановить ее одной рукой, но он тяжело дышал, его челюсти были плотно сжаты, словно он боролся с каким-то невидимым сильным противником. На правой щеке виднелась ямочка, и Памела вдруг ясно представила себе обаяние его улыбки, хотя в тот момент ему было явно не до этого.
Она лишилась всякой воли к сопротивлению и словно зачарованная смотрела на разбойника, совсем как тогда, в деревне, где впервые увидела объявление с его изображением. Наконец она медленно подняла дрожащую руку и кончиками пальцев коснулась его щеки. Разбойник не шевельнулся, он был похож на гранитное изваяние. Щека была теплой и слегка шершавой от двухдневной щетины…
— В деревне я видела объявление о вашем розыске, — тихо сказала Памела с едва слышным вздохом и смущенно взглянула в его глаза. — Вас повесят, если поймают.
