Элоиза Джеймс - Модная любовь
Когда она вскочила, он, конечно, тоже поднялся и теперь сделал неспешный шаг в ее направлении.
— Желаю вам доброго дня, — процедила сквозь зубы Луиза, давая понять, что разговор окончен. — Я, безусловно, не позволю вам использовать имя Эдварда.
— Это мое имя, — вкрадчиво сказал он.
Она посмотрела на него. Луиза была высокой для женщины, но он был действительно крупным, гораздо выше шести футов [5].
— Может, это и ваше имя, — заявила она, — но именно я создала Эдварду репутацию эксперта в модных делах — репутацию, которой вы, сэр, недостойны!
Она окинула презрительным взглядом его сюртук.
— Веский аргумент. — Он вновь сделал шаг. Теперь он оказался прямо перед ней и глядел на нее своими черными бездонными глазами.
— Эдвард никогда не надел бы подобный сюртук, — довольно громко добавила Луиза. Сердце в ее груди билось так сильно, что ей захотелось прикрыть его рукой, чтобы он не мог его услышать.
У этого Эдварда была озорная улыбка.
— Я не какой-то там бездельник, заботящийся о лацканах или прическе, — сказал он. — Однако я посещаю светские приемы. Почему я вас никогда там не встречал, мисс Торп?
Она вздрогнула, как от удара.
— Я не хожу на приемы.
— Почему? Ваша сестра явно туда ходит, учитывая, что вы шьете бальное платье по ее меркам.
Она опустила взгляд в пол. Колину пришлось сдержать порыв привлечь ее к себе и целовать ее глаза, пока она не перестанет быть такой грустной, а потом… Он одернул себя. По отношению к его бывшим невестам у него никогда не возникало подобных неприличных желаний.
Ее глаза были необычного цвета, что-то между серым и черным.
— Я не имел в виду… — начал он, но тут открылась дверь.
Он обернулся.
— А-а, миссис Юинг. Боюсь, мы с мисс Торп едва не подрались из-за ее рубрики в журнале.
— Надеюсь, нет, — сказала Эмили, ставя чайный поднос на стол. Она переоделась из недошитого бального платья в простое утреннее.
— Он хочет украсть мою колонку! — возмущенно пожаловалась сестре Луиза. Почувствовав слабость в коленях, она села на кушетку.
— Не украсть, — весело поправил ее Колин, тоже усаживаясь. Это был лучший день в его жизни с тех пор, как в восемь лет отец неожиданно подарил ему щенка. — Я лишь хочу позаимствовать назад свое имя. Всего на шесть недель.
— Вы не можете! — чуть не завопила Луиза.
— Мне не нужны деньги, — сказал он, но это замечание, казалось, разозлило ее еще сильнее.
— Вам нельзя писать в моей рубрике. Вы ее испортите!
Тут в разговор вмешался рациональный голос Эмили.
— Мистер Итеридж, скажите на милость, зачем вам вообще эта колонка? Вы признали, что мода вас не интересует. Почему же вы сами хотите об этом писать?
— Я заключил пари с друзьями, — пояснил Колин.
— Просто чудесно! — съявила Луиза. — Мою колонку отбирает вор-игрок. Какого рода пари? — Однако она сама ответила на свой вопрос: — Неужели ваши друзья считают, что это вы ее пишете? Уж кто-кто, но никак не вы!
— Не обязательно оскорблять, — сказал он. — Нет, мои друзья вовсе не думают, что это я пишу вашу колонку.
— И вы теперь хотите ее писать, чтобы убедить их в великой неправде — что вы на самом деле все-таки пишете мою колонку.
— Что-то в этом роде, — ответил он, очевидно, ничуть не уязвленный ее резкостью. — Но только если вы мне поможете, мисс Торп.
Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Этот огромный, нескладный увалень просто не имел права иметь такие притягательные глаза.
— Полагаю, у меня нет выбора, — огрызнулась она. — Хотя я категорически не могу себе представить вас пишущим колонку о моде. Я уверена, что мистер Снид, редактор «Фэшнс портентс», откажется.
— Я уже говорил с мистером Снидом, — ответил Колин. — Откуда, вы думаете, я узнал про этот дом? Мы решили, что вы будете писать вашу новую колонку под именем… как же его? А, точно! Колина Солсбери.
— Солсбери? Да вы с ума сошли! Я читала о нем. Он своего рода пария в обществе — ведь его бросали у алтаря пять или шесть раз или что-то в этом роде.
— Надо же, — укоризненно поцокал языком Колин, — вы читаете колонки сплетен? — От взгляда его насмешливых глаз у Луизы подвело живот.
Тут вмешалась Эмили:
— Мы вынуждены подписываться на все газеты, мистер Итеридж, поскольку я пишу колонку о женской моде для «Ля бель ассамбль»[6], а Луиза пишет для «Фэшнс портентс». Мы не можем позволить себе пропустить какое-нибудь описание одежды.
— Я не стану подписывать колонку именем Солсбери, — сказала Луиза. — Это реальный человек.
— Не более чем я. А мистер Снид, похоже, уверен, что газеты с его именем будут лучше продаваться.
— Лорду Солсбери это может не понравиться, — возразила она.
— Так случилось, что я знаком с Солсбери, — парировал Колин. — Я позабочусь, чтобы он не поднимал шума.
— Это просто невозможно! — простонала Луиза. — О чем, скажите на милость, вы собираетесь писать в моей колонке, пока я буду писать в его колонке?
— Разве это так сложно? Я знаю английский не хуже любого другого человека. Может, я не так цветисто выражаюсь, как вы, но…
— Об одежде не так легко писать.
— Я читал вашу колонку, мисс Торп. Все, что нужно, — написать в самом начале какую-нибудь витиеватую и пустую фразу, а потом описать два-три одеяния.
— Да неужели! — резко возразила Луиза. — Почему бы вам не описать то бальное платье, что недавно было надето на моей сестре?
Он задумался.
— Ну, давайте же! — поторопила она.
— Что ж, — протянул Колин, — оно было тыквенного цвета, с лентами на… э-э… груди.
Луиза захихикала.
— Юбка состояла из двух частей, верхней и нижней.
— Отлично! — подбодрила его Эмили. — Это юбка из газа, посаженная на креп.
— Точно, — подхватил Колин. — Газ и креп. Именно это я и собирался сказать. А на лифе были пришиты такие маленькие штучки.
Он посмотрел на Луизу.
— Ну, и как я справился?
Она разразилась звонким смехом.
— Что я упустил?
— Оно не тыквенного цвета, а янтарного. А эти «штучки» назваются бисер!
Он пожал плечами.
— На мужской одежде его нет, поэтому не вижу тут проблемы. Вопрос лишь в том, поможете ли вы мне, мисс Торп?
Она молчала.
— Поскольку вы пользовались моим именем… — вкрадчиво напомнил он.
Шесть недель спустя Колин сидел в гостиной миссис Юинг. Он уже успел привыкнуть к этой комнате. В конце концов, на протяжении последнего месяца он проводил в ней почти каждый день.
