Джейд Ли - Страстная тигрица
Генерал отпустил ее руку.
– Я прикажу обыскать твой дом. Причем немедленно, – проворчал он.
– Но почему? – спросила она, задыхаясь от слез. – Я ничего не знаю о вашем монахе.
Он повернулся и посмотрел на нее. Казалось, он готов был испепелить ее одним взглядом. Стоя на коленях, она вновь ощутила этот мерзкий запах страха и застыла на месте.
– Потому что это мой монах, тигрица Ши По, – сказал он.
Ши По вполуха слушала генерала. Она, словно зачарованная, внимательно всматривалась в этого человека. Сейчас она видела его профиль. Может, ей помог луч света, отразившийся от натертого до блеска пола и осветивший лицо мужчины, а может, в его жестах она уловила что-то знакомое, но теперь Ши По знала его тайну. Во-первых, оба мужчины были маньчжурами, во-вторых – воинами, хотя один из них ушел в монахи. Что ж, тайное стало явным.
– Вы его отец, – задумчиво произнесла она.
Именно в этот момент все изменилось. До сих пор Ши По думала, что приютила в своем доме человека, который искал правду, монаха, имевшего связи в политических кругах и нуждавшегося в том, чтобы прийти в себя после ужасной резни. Еще бы, ведь погибли все, кто находился в его монастыре! Этот монах принес известие о смерти ее старшего брата. Сейчас Ши По поняла, что спрятала сына от отца, то есть совершила грех, за который в Китае карали смертной казнью.
Женщина медленно поднялась. Осторожно переступая на своих крошечных ножках, она вытерла слезы. Генерал молчал. Его сжатые кулаки говорили о том, что он был в ярости.
– Ты ничего не знаешь о моем сыне! – прорычал он. – Не делай вид, будто понимаешь сильных мира сего, ведьма хань.
Ши По опустила голову, уставившись в пол. Она вдруг вспомнила, что генерал упомянул ее титул, назвав ее тигрицей. Он знал, кто такая Ши По, знал, чем она занимается, поэтому и обозвал ведьмой. Все же это лучше, чем, если бы он назвал ее шлюхой.
– Это всего лишь предположение, мой господин, – мягко произнесла она, стараясь придать своему голосу заискивающий тон, отличающий застенчивых китаянок. – Только отец может назвать монаха своим.
– И только предводительница такого извращенного учения смеет перечить мне, – раздраженно ответил он.
Она ни в чем не перечила ему. Пока еще не перечила. Те оскорбления, которые ей пришлось выслушать в свой адрес, она просто не воспринимала всерьез. Однако это ничего не меняло. Ши По по-прежнему находилась в очень трудном положении, поскольку она приютила у себя в доме сына генерала Кэнга. Ей даже захотелось выдать этого парня за то, что он навлек на ее дом такую беду.
– Мой дом, – сказала Ши По, – открыт для вас. Вы можете осмотреть все, за исключением женских комнат. – Она почтительно посмотрела на него, продолжая изображать смущение. Ей больше не хотелось быть зеркалом и отражать его гнев. – Вы – могущественный человек. Вы сильны и душой, и телом. Я не могу подвергать чувствительных и утонченных дам, живущих в моем доме, опасности, ведь ваше присутствие может создать суматоху и панику.
– Ты имеешь в виду блудниц, которых ты своей извращенной религией сбила с пути истинного?
Ши По не ответила ему. В самом деле, если генерал так много знает о ней, что даже назвал ее тигрицей, то этого достаточно, чтобы стать посвященным, – конечно, при условии, что он сам захочет. Но Кэнг, похоже, не хотел, и ей ничего не оставалось, как смиренно терпеть обрушившиеся на нее несправедливые обвинения. Таков уж был удел всех китайских женщин – и уроженок Маньчжурии, и женщин хань.
Сощурив глаза, генерал продолжал пристально смотреть на нее.
– Меня не интересуют твои женщины. Мой сын не стал бы марать себя, общаясь с такими, как они, – заявил он.
О, как же ей хотелось открыть генералу правду! Его сын не только запятнал себя общением с «развратницами» тигрицы – он совершил еще больший грех. Он вступил в отношения с белой женщиной. Но рассказать генералу об истинном положении вещей – все равно, что собственноручно дать ему горящий факел, чтобы он сжег ее дом дотла вместе с ней и всеми ее учениками. Поэтому Ши По продолжала молчать, медленно продвигаясь вперед и делая вид, что каждый шаг приносит ей нестерпимую боль, ведь ступни ног у нее были перевязаны.
Ши По повела генерала через основные комнаты своего дома. Он жестом приказал своим шестерым солдатам следовать за ними. Все это время она была весьма любезна и обходительна, как и подобает женщине, несмотря на то, что солдаты опрокидывали большие урны с рисом и разбивали цветочные горшки. Все домашние слуги и коты в ужасе разбегались в разные стороны. Солдаты заглядывали за каждую штору и тщательно осматривали всю мебель. Переворошив корзины с овощами и груды белья, они, конечно же, ничего не нашли.
Генерал проявил милосердие, приказав своим людям действовать аккуратно и осторожно, но Ши По просто кипела от злости, наблюдая, как они начали отрывать деревянные половицы и лить воду на каменные полы в поисках возможных тайников. Она ничего не могла сделать и молча стояла, глядя, как ее дом постепенно превращается в груду развалин.
Внезапно она услышала крик, доносившийся с женской половины. Именно там занимались ее ученики. Эта часть дома состояла из множества спальных комнат, и в одной из них скрывался сын генерала со своей белой подругой.
Ши По в ужасе встрепенулась и, схватившись за стену, пошатываясь, пошла в ту сторону, откуда донесся крик. Генерал шел за ней. Она ускорила шаг. Хорошо зная свой дом, женщина без труда находила удобные опоры для рук и быстро достигла внутреннего сада. Она пыталась понять, что произошло, хотя уже с самого начала знала, что это должно было случиться. Она до последнего надеялась на то, что вернется ее муж и сможет все это предотвратить, но Куй Ю до сих пор не приехал.
Ши По стремглав пронеслась мимо фонтана с золотыми рыбками и цветущими лотосами и увидела, что ее лучшая ученица, Маленькая Жемчужина, отчаянно отбивается от схватившего ее солдата. Остальные солдаты генерала врывались в спальни и бесцеремонно вытаскивали оттуда воспитанниц тигрицы Ши По. К счастью, в этот момент все они были одни, без своих партнеров. Слуги уже успели выпроводить оттуда мужчин.
Всех, кроме одного – монаха. «Нет, – мысленно поправила себя Ши По, – он не монах, он – сын генерала».
Ши По замедлила шаг, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Она не могла допустить, чтобы солдаты учинили здесь обыск, иначе очень скоро им удастся добраться до той комнаты, в которой скрывается монах. И когда генерал подошел к ней, она резко набросилась на него, дав волю своему безудержному гневу. Этого мужчину не проймешь ни мольбами, ни слезами. Поэтому она решила пустить в ход свою ярость.
