Маргарет Пембертон - Затаенная страсть
– Ах да! – всплеснул руками управляющий. – Поздравляю, граф, прекрасная вилла! Не желаете освежиться? Шампанское или бренди?
– Нет. Я только приехал выразить почтение мадемуазель Бернар, – ответил он и, уже почти не обращая внимания на управляющего, огляделся вокруг. Его взгляд остановился на Шарлотте, и равнодушие мгновенно сменилось откровенным интересом. Он словно оценивал ее, и девушка поспешно отвернулась. Кровь прилила к щекам. На какое-то безумное мгновение ей показалось, что он узнает ее, но здравый смысл одержал верх. Граф в тот момент не видел ничего, кроме солнечного зайчика, отразившегося от линз бинокля. И понятия не имел, что всего час назад она с неприличной жадностью изучала его, удивляясь неприкрытой боли в полных тоски глазах.
Но теперь в них не было ничего, кроме надменной самоуверенности.
Она затрепетала. Голос был сильный, мрачный – голос человека, привыкшего, чтобы ему повиновались.
Чувствуя на себе его взгляд, Шарлотта сгорала от стыда и неловкости. Наконец, взяв себя в руки, она по-французски с легким английским акцентом попрощалась с рассыльным и повернулась, чтобы уйти. Но тут величественную тишину вестибюля нарушил бешеный конский топот. Откуда-то с улицы донеслись тревожные крики. По брусчатке прогрохотали колеса. Шарлотта торопливо направилась к двери. Рассыльный и управляющий последовали за ней.
Оказалось, понесла лошадь, запряженная в деревенскую телегу. Несчастное животное хрипело, закатывая глаза и раздувая ноздри. Изо рта шла пена. Мешки с зерном, лежавшие в телеге, перекатывались от одного борта до другого. Дети, прекратив игру и прижавшись к ближайшей стене, глазели на жуткую сцену. Все, кроме маленького мальчика, продолжавшего сидеть в пыли. Ребенок, застыв от ужаса, не мог пошевелиться.
Шарлотта вскрикнула. Мешок с зерном свалился на землю. Из лопнувшего шва выплеснулся золотистый фонтан. Девушка стояла так близко, что видела мокрую от пота шкуру лошади, ощущала, как дрожит земля.
Малыш заплакал; управляющий перекрестился и зажмурился, но Шарлотта отбросила зонтик и метнулась на мостовую, почти под копыта лошади. Подхватила ребенка с земли. Вокруг клубилась пыль, шею обдало горячим конским дыханием. Смертоносные копыта вот-вот сомнут ее…
Шарлотта инстинктивно подняла руку, словно стараясь загородиться от неминуемой смерти, но ее кто-то схватил и швырнул на противоположную сторону.
Шарлотта упала на камни, все еще обнимая малыша и стараясь втянуть в легкие хоть немного воздуха. Лошадь с диким ржанием пронеслась мимо. Мальчик вырвался и бросился в мускулистые руки какой-то рыдающей простолюдинки. Шарлотта безуспешно попыталась подняться, смутно сознавая, что вокруг поднялась суматоха. Багрово-красный туман застилал глаза. Чьи-то сильные руки сжали ее талию.
– Бренди для мадемуазель, – приказал управляющий, расчищая дорогу графу Кароли, который нес девушку через быстро растущую толпу зевак. Ее голова лежала на груди графа. Она слышала сильный стук его сердца, ощущала слабый аромат одеколона. Граф Кароли нес ее, словно пушинку, мимо бронзовой конной статуи Людовика XIV, направляясь в прохладный вестибюль «Отеля де Пари». Подобное бесцеремонное обращение заставило ее залиться краской, хотя вихрь неизведанных ощущений кружил голову.
Управляющий снова предложил бренди, но Шарлотта отказалась, гадая, куда граф Кароли несет ее с такой неприличной поспешностью. Наконец, к ее невыразимому облегчению, он остановился и осторожно уложил ее на диван. Сгорая от стыда, она подняла глаза. Он стоял рядом, изучая ее бесстрастным взглядом.
Шляпка сбилась набок и была усыпана зернами пшеницы. Аккуратно уложенный узел распустился, и волосы рассыпались по плечам. Щеки горели. Прижав пальцы к лицу, она ощутила липкую влагу. Кровь?
Бирюзовое атласное платье, лучшее в ее гардеробе, было покрыто пылью и грязью. Подол порван.
Она попыталась что-то сказать, чтобы обрести некое подобие достоинства, но дыхание оставалось прерывистым, а руки дрожали.
– Думаю, вам лучше выпить бренди, мадемуазель, – твердо приказал граф Кароли.
Девушка с трудом откинула волосы с глаз. Она умирала от унижения. Предстать перед графом в столь растрепанном виде!
На этот раз бокал с бренди протянула сильная смуглая рука. Не смея противиться, Шарлотта выпила, но тут же закашлялась – спиртное обожгло горло. Ее спаситель сжал губы, скрывая улыбку, поскольку прекрасно представлял всю неловкость ее положения, но не имел ни малейшего желания преждевременно закончить эту сцену. Девушка все еще дрожала от потрясения, а ссадину на щеке следовало обработать, прежде чем она покинет отель.
– То, что вы сделали, – чрезвычайно храбро и глупо, мадемуазель…
– Грейнджер, – пролепетала Шарлотта, не поднимая глаз и всем сердцем желая, чтобы он поскорее распрощался и позволил ей опомниться и привести в порядок волосы, лицо и платье.
Граф нахмурился. Он собирался прочитать ей нотацию и отругать за неуместное геройство, из-за которого она подвергла бесполезному риску его собственную жизнь. Но вид беззащитной девочки, съежившейся на диване и полускрытой прядями длинных волос, наполол его неожиданной жалостью. Она казалась почти ребенком. Необыкновенные дымчато-зеленые глаза с густыми ресницами, высокие скулы, полные мягкие губы… Рот великоват, но это только придает ей еще больше очарования. Сияющая масса волос темно-рыжего цвета сверкала золотом на солнце. Только сейчас граф Кароли осознал, что она необычайно красива. Граф обернулся к управляющему:
– Нельзя ли принести умыться? Лицо мисс Грейнджер, как видите, пострадало.
– Нет!.. – вырвалось у смущенной Шарлотты.
Граф Кароли вскинул четко очерченные брови.
– Я… это… это неприлично, – заикаясь, выдавила она. – Я сама смогу о себе позаботиться.
– Позвать горничную? – услужливо предложил управляющий.
Тень улыбки мелькнула на губах Шандора Кароли.
– Воду и губку.
Шарлотта беспомощно уставилась на управляющего, но рассыльный помчался выполнять приказ графа.
– Мне уже гораздо лучше, – неуверенно солгала она, пытаясь встать с дивана и поскорее избавиться от дальнейшего общения с этим подавляющим ее волю мужчиной.
Но он крепко сжал ее руку.
– Вы перенесли серьезное потрясение, мадемуазель.
Тут появился рассыльный с водой, и в присутствии горничных и слуг, столпившихся на почтительном расстоянии, граф Шандор Кароли принялся собственноручно смывать кровь и грязь со ссадины на щеке.
Великая княгиня, вошедшая в вестибюль в сопровождении свиты, остановилась при виде ошеломляющей сцены: граф Шандор Кароли стоял на коленях перед молодой девушкой. Только поднесенный к носу флакон нюхательной соли заставил княгиню прийти в себя, хотя сопровождающим пришлось под руки довести ее до номера.
