Лаура Гурк - Обман и обольщение
Но пока ее попытки терпели одно сокрушительное поражение за другим. Генри Ван Альден получил множество предложений насчет его дочери. Однако оказалось, что Маргарет не желает становиться членом высшего общества, во всяком случае, не ценой брака с первым попавшимся графом или виконтом, и отказывала каждому претенденту на ее руку.
– Я выйду замуж только по любви. – Маргарет с вызовом посмотрела на отца и вздернула вверх подбородок, как это часто делал сам Ван Альден. – Я не люблю Хаймса, – заявила Маргарет, – и ни за что не стану его женой.
– Тебе двадцать три года, и я не допущу, чтобы ты осталась старой девой. Я намерен выдать тебя замуж до конца этого года. Ты говоришь, что Хаймс тебе не подходит? Отлично. Тогда выбери другого – Эджуэра, Монтроуза, Уортингтона – мне все равно, кого хочешь. И покончим с этим раз и навсегда.
То, что отца совсем не волновали ее чувства, ужасно разозлило Маргарет. Она перестала сдерживаться и воскликнула:
– Может быть, я просто без памяти влюблюсь в какого-нибудь нищего художника, который будет рисовать мой портрет в лунном свете, а потом увезет меня с собой на греческий остров, где мы поселимся в крошечной лачуге и будем жить в грехе!
Ее дерзкий выпад попал в самую точку.
– Ты не посмеешь так поступить! – взревел Генри. – Все, хватит с меня твоих глупостей. Ты выйдешь замуж, как полагается, и только за уважаемого джентльмена. Я старею и хотел бы, пока жив, понянчить внуков.
Его слова погасили злость Маргарет. В последнее время отец все чаще напоминал ей о своем возрасте.
– Не говори так, – попросила она.
– Мне пятьдесят два года. Ни один мужчина из нашего рода не жил дольше пятидесяти пяти лет, и мне скорей всего уготована та же участь.
– Ты проживешь еще очень много лет, папа.
Корнелия деликатно кашлянула и промолвила:
– Может быть, продолжим этот разговор в другой раз? Уже больше шести часов вечера, а бал начинается в восемь. Нам нужно собираться.
Маргарет с благодарностью посмотрела на кузину. Генри поднялся со стула и проворчал:
– Не понимаю, почему это женщинам нужно так долго собираться для выхода в свет. Думаю, часа было бы более чем достаточно.
– Для мужчин – может быть, – ответила Корнелия. – Но женщинам требуется больше времени, чтобы выглядеть наилучшим образом.
Маргарет встала и подошла к отцу.
– Не волнуйся, папа, – сказала она, взяв его под руку. – Я выйду замуж, если найду подходящего мужчину. У нас пока есть время.
– Время бежит быстрее, чем ты думаешь, моя девочка. Я хочу, чтобы ты быстрее определилась в этой жизни, чтобы у тебя появилась собственная семья и дети. – Генри на мгновение умолк. – Ты не веришь в это, я знаю, – сказал он будто нехотя, – но любовь – не самое главное в жизни, и брак может быть удачным, даже если в нем не будет настоящей любви. Я не любил твою мать, и она меня не любила. Но у нас был хороший, крепкий брак, и мы в итоге привязались друг к другу.
– Да, папа, знаю, – сказала Маргарет, думая о том, как невыносимо скучно было бы прожить всю жизнь в хорошем, крепком браке, испытывая к мужу лишь чувство привязанности. Она чмокнула отца в щеку, а потом ласково, но настойчиво подтолкнула в сторону выхода. Когда Генри Ван Альден вышел, Маргарет закрыла за ним дверь и повернулась к кузине.
– Корнелия, ты ангел, – сказала Маргарет. – Спасибо. На этот раз папа вел себя не так агрессивно. По крайней мере не угрожал лишить меня наследства.
– Он подумал, будто ты говорила серьезно насчет того художника. Право же, Маргарет, иногда ты ведешь себя возмутительно. Греческий остров, надо же!
– Именно это и вывело его из себя, – сказала Маргарет. – Отец считает, будто может угрозами заставить меня выполнить его волю. Да и ты не лучше. Зачем ты навязываешь мне этого Хаймса?
– Не откажи ты лорду Эджуэру, лорду Уортингтону и лорду Монтроузу, я не стала бы этого делать. Иногда в это трудно поверить, Мэгги, но твой отец тебя любит. И хочет, чтобы ты была счастлива.
– И для этого меня нужно выставлять на всех балах, во всех гостиных Европы, словно товар в витрине магазина? Разве я вещь, которую надо продать? Дополнение к деньгам, которые хотят обменять на полновесный титул? – Маргарет покачала головой. – Но быть товаром я ни за что не соглашусь.
– Ты читаешь слишком много суфражистской литературы. В ухаживании и браке нет ничего постыдного.
– Правда? Если я выйду замуж за человека, который меня не любит, то брак станет для меня хуже тюрьмы.
Корнелия подняла вверх руки, показывая, что сдается.
– Теперь мне понятно, почему твой отец становится таким раздражительным после разговоров с тобой! Мэгги, я познакомила тебя с огромным количеством приличных молодых людей, но ты всех их отвергла.
– Я знаю, чего хочу, и добьюсь своего.
– У тебя слишком большие запросы. Мужчинам не под силу тягаться с тем романтическим образом, который ты себе продумала. Ты не знала лорда Хаймса, но в тот момент, когда тебе сказали, что у него проблемы с деньгами, ты решила, будто он – очередной охотник за приданым.
Часы на каминной полке пробили половину седьмого. Корнелия вскочила с места.
– Боже правый! – воскликнула она. – Надо заканчивать с болтовней. Пора собираться. ~ Кузина направилась к двери. – Подумай над моими словами, – бросила она напоследок. – Увидимся внизу.
Корнелия в спешке убежала, а Маргарет позвонила, вызывая горничную. Через мгновение девушка появилась в комнате, неся платье для предстоящего бала. После того как Молли помогла ей одеться, Маргарет отослала ее. Она хотела побыть в одиночестве.
Отец считал ее глупой. Корнелия – наивной. Пожалуй, они правы, думала Маргарет, рассматривая себя в зеркале. Она далеко не красавица.
Маргарет показала язык своему отражению. Вообще-то ее внешность не имеет никакого значения. Мужчинам нужны только деньги ее отца.
И все же Маргарет не теряла надежды встретить мужчину, который полюбит ее.
Тревор шел следом за дворецким по длинному коридору, с интересом разглядывая картины итальянских и голландских художников, которыми были увешаны стены. Его наметанный глаз тут же определял их стоимость. Когда Эдвард связался с ним в Каире и сообщил, что он может передать ему ожерелье на вилле недалеко от Рима, Тревор понятия не имел, что место пребывания его друга окажется таким шикарным. Если Эдварду по карману снимать такой дом, то денег у него куры не клюют. Тревор бросил восхищенный взгляд на Рембрандта, а потом вышел на галерею с мраморными колоннами, где пол был выложен малахитовой плиткой. Знай он об этом раньше, удвоил бы цену за ожерелье.
– Лорд Кеттеринг скоро к вам присоединится, – сказал дворецкий, поклонился и вышел.
