Сьюзен Джонсон - Прикосновение греха
— Весьма проницательно, — констатировал Паша, разглядывая гостью с немалым любопытством. Много ли найдется куртизанок, знакомых с работами Вьяна? — Где Ланжелье вас нашел?
— В конторе адвоката.
Брови Паши взмыли вверх.
— И что вы там делали?
— Занималась делами, — ответила она с драматической простотой. Мольер мог бы ею гордиться.
— Ага, — понимающе улыбнулся Паша. Разубеждать его в ложности сделанных выводов она не потрудилась. Чем меньше он о ней знает, тем лучше. «Более важным и насущным являлся другой вопрос», — бесстрастно напомнило второе эго, руководившее с недавних пор ее действиями. У владельца столь великолепного дома наверняка есть деньги. И немало. Остается только побыстрее их найти.
— Не могу ли я где-нибудь привести себя в порядок? — осведомилась она вежливо. — И переодеться во что-нибудь более удобное.
— Безусловно. Ипполит отнес ваш чемодан в мои покои. Чувствуйте себя как дома, а я позабочусь о бутылочке-другой шампанского.
— Как это мило с вашей стороны, — отозвалась она, словно они за чашечкой чая обсуждали возможность свидания.
Они поднялись по мраморной лестнице, затем двинулись вдоль широкого, устланного обюссонским ковром коридора, где стены были задрапированы гобеленами, обсуждая по дороге достопримечательные детали декора интерьера. Одновременно Беатрикс лихорадочно обдумывала план дальнейших действий. Интересно, как далеко отсюда находится ближайшая станция, где она могла бы нанять дилижанс? Возьмут ли у нее в качестве оплаты за проезд произведения искусства? Станет ли этот богатый молодой человек препятствовать ее отъезду? Эта мысль особенно сильно ее беспокоила. Апартаменты находились в самом конце коридора. Их роскошному убранству мог позавидовать принц крови.
— Моя гардеробная располагается сразу за той дверью, — промолвил Паша, указав жестом на скрытую дверь в стене по другую сторону огромной комнаты. — Можете не торопиться.
— Премного вам благодарна… — Беатрикс сделала паузу, не зная, как обратиться к гостеприимному хозяину.
— Паша Дюра, — представился он с поклоном.
Несмотря на кратковременность своего пребывания в Париже, это имя она уже слышала. Его упоминал Ланжелье. Паша был очень богат и происходил из знатной семьи.
— Ау мадемуазель есть имя? — вежливо поинтересовался он. На мгновение она задумалась, избегая его взгляда, затем уверенно произнесла:
— Симона Круа.
Она говорила по-французски с легким английским акцентом и была такой же Симоной Круа, как Паша — цыганским королем.
— Рад с вами познакомиться, моя дорогая Симона, — произнес он с улыбкой.
Она направилась в его гардеробную, и он проводил ее рассеянным взглядом, невольно любуясь грациозной фигурой и задавая себе многочисленные вопросы. Налет утонченности явно выделял ее среди дам полусвета, однако что-то смущало Пашу. Конечно, этот легкий акцент, но, кроме него, было еще что-то неуловимое. Естественная сдержанность, возможно, столь несвойственная дамам ее круга. Или кратковременное замешательство перед тем, как назвать чужое имя. Большинство куртизанок были весьма искушенными в искусстве лжи.
Или на этом поприще она была пока еще дебютанткой?
И была от природы застенчивой?
Паша снова задал себе этот же вопрос, когда короткое время спустя она не вышла из гардеробной. Правда, ожидать робости от содержанки Ланжелье было, по его мнению, несколько странновато. Эта мысль вскоре нашла подтверждение, когда, открыв дверь комнаты, Паша увидел, что там никого нет. Обшарив комнату взглядом, он без труда догадался о роде занятий своей исчезнувшей гостьи.
Маленькая шкатулка из бюро, в которой он держал мелкую наличность, валялась пустая на стуле. А хорошенькая самозваная Симона пропала вместе со своим чемоданом.
Однако это обстоятельство Пашу ничуть не расстроило. В отличие от него она не знает расположения коридоров второго этажа, подумал он спокойно, пересекая диванную. К тому же она вряд ли найдет защелку, запиравшую входные ворота, довольно простое в обиходе устройство — памятное свидетельство увлечения Ришелье механическими изобретениями, которое Паша сохранил для соблюдения чистоты стиля. Выход с заднего двора практически недоступен, так что вряд ли беглянке удастся скрыться. Однако он бросился по коридору и, в несколько прыжков преодолев лестницу, выскочил из дома через дверь библиотеки, замаскированную кустарником. Сцена у центральных ворот вызвала на его лице улыбку.
— Это хитроумный замок, — произнес он спустя несколько мгновений.
Звук его голоса заставил женщину резко обернуться. Она застыла в напряженной позе, уронив руки и прижавшись спиной к металлическим створкам.
— Это совсем не то, что вы подумали.
— Ты умная маленькая плутовка, — протянул Паша. — Это Ланжелье научил тебя подобной уловке?
— Вы не понимаете. Я ненавидела его и все, что с ним связно.
Паша слегка приподнял брови:
— Уж не сама ли ты с ним расправилась… но ты стояла такая чистая и непорочная среди этой крови. Впрочем, ты могла нанять убийц.
— Нет и тысячу раз нет. — К Беатрикс вернулся ее собственный голос. Его обвинение столь сильно ее оскорбило, что хозяйничавшая в ней актриса вмиг испарилась.
Страстность ее возмущения не осталась не замеченной Пашей, и он подумал, что она превосходно разыграла сцену.
— И я должен тебе верить?
— Это правда, — сказала Беатрикс как отрезала, сверкая во тьме глазами.
— А как насчет десяти тысяч франков, что ты у меня украла?
Его сдержанность на мгновение ему изменила. У нее хватило такта, вернее, ума изобразить раскаяние.
— Я могу объяснить.
— Почему бы не сделать это в доме? — спокойно спросил он.
— Нет, я не могу… Мне надо уехать. Его темные глаза на миг округлились.
— Кто тебе сказал, что у тебя есть выбор?
— Если вы попытаетесь меня задержать, я позову на помощь.
Она не позволит заманить себя в новый капкан.
— И ты полагаешь, что кто-то услышит тебя среди ночи? — поинтересовался Паша. — Тогда я скажу, что ты украла у меня десять тысяч франков.
— Я не знала, что там так много, — быстро парировала Беатрикс, но не во искупление вины, а в свое оправдание. — Мне нужно всего две тысячи. Остальное можете забрать назад.
— Тебе следовало бы подождать. Утром я дал бы тебе пять тысяч.
— Нет… Я не могла. То есть я не могла остаться. Вы не понимаете.
— Объяснишь мне потом, — холодно произнес он.
Она, похоже, ничуть не раскаивалась в совершенной краже. Ее наглость слегка интриговала. Но еще сильнее ему хотелось затащить красотку в постель, и это желание возобладало над любопытством. Он наклонился, чтобы поднять ее чемодан.
