Линда Ли - Во власти любви
Лицо его потемнело, глаза стали какими-то пустыми.
– Вынудил? – проговорил он наконец, пожав плечами. – Ошибаетесь. Просто я плохой попутчик.
Она не знала, какой он попутчик, но поняла, что в провожатые явно не годится, хотя и неотразим.
Финни попыталась объясниться, но слова замерли на устах, когда он шагнул к ней, сверля ее взглядом. Она совершенно не знала этого человека и вовремя спохватилась, решив, что лучше ничего не говорить. Он был так же неприветлив, как те европейцы, которых ей доводилось встречать в прибрежных городах.
Он прошел к скамье, где стоял пухлый парусиновый саквояж, расстегнул его, достал сигару, откусил кончик, сплюнул, но не закурил и стал смотреть на проплывающий мимо пейзаж.
Она больше для него не существовала. Словно ее вообще тут не было. Властный по характеру, он не терпел возражений и требовал от окружающих беспрекословного повиновения. Минутное восхищение этим странным незнакомцем сменилось раздражением и обидой.
– Я бы не стала заходить в этот вагон, – холодно проговорила она, – если бы слуга отца не велел мне вас найти.
Мужчина изумленно уставился на нее, и Финни с трудом сдержала улыбку, невольно залюбовавшись им. В его голубых глазах, казалось, отражалось само небо, волосы отливали золотом, а лицо было таким прекрасным, что его не мог испортить даже шрам. Резкий, порой грубоватый, он в то же время вызывал грешные мысли. Что бы ни думали о Финни европейцы, она хоть и отличалась от них, однако безрассудной не была. Головы никогда не теряла. Однако не так-то легко избежать опасности.
– О чем вы? – спросил он.
– Джанджи. Туземец, долгие годы служивший моему отцу, велел мне отыскать во втором вагоне Мэтью Готорна. – Она вскинула бровь. – К сожалению, им оказались вы.
Он прищурился, швырнул в саквояж сигару.
– Проклятие! – бросил он в сердцах. – Маленький мерзавец.
– Не понимаю.
– А вам и не нужно понимать. – Он помолчал, и лицо его приняло жесткое выражение. – Вкратце объясню. Я задолжал Джанджи, и он попросил меня в счет уплаты долга сопровождать в Матади важный груз, ни словом не обмолвившись о том, что это женщина.
Она вскинула голову.
– Либо ваш киконго не очень хорош, либо вы неправильно поняли его слова, – парировала девушка.
Он нагло, словно раздевая, принялся разглядывать ее. Финни под его пристальным взглядом покраснела. А Джанджи так расхваливал его, подумала она.
– Проклятие! – повторил он. Казалось, в нем борются противоречивые чувства. – Как вас зовут?
– Финни Уинслет.
– Так вот, Финни Уинслет, до Матади вы будете под моей опекой, и ни одной милей больше. Ясно?
Девушка гневно взглянула на него:
– А теперь послушайте, что я вам скажу: вы можете изойти желчью, но вместе с вами я и шага не сделаю, что уж тут говорить о миле.
Он изогнул бровь, губы тронула усмешка.
– Да ну?
– Именно так, – сказала, как отрезала, она. Ей не нравился его взгляд.
В глазах Мэтью полыхнуло пламя. Не успела она и пальцем шевельнуть, как он очутился перед ней и ладонью прижал ее голову к металлическому брусу. Он был так близко, что Финни ощущала тепло его тела.
– Да, я, пожалуй, изойду желчью, – произнес он, но уже не так мрачно, – однако по долгам надо платить.
Его лицо просветлело, на тонких губах заиграла улыбка. У нее сильнее забилось сердце, гнев утих, и она подумала, что этот мужчина не всегда такой неистовый. «Что с ним случилось? Откуда у него шрам?»
– Что за долги? – выпалила она, не в силах отвести взгляд от этого странного человека.
Его глаза снова потемнели, и в них вспыхнули опасные огоньки. Теперь Финни больше не сомневалась, что это тот самый смельчак, о котором аборигены долгими африканскими ночами рассказывают друг другу.
Перед ней был Дикий белый человек со шрамом.
– О вас ходят легенды, – тихо промолвила Финни, – но, полагаю, это лишь ничтожная доля того, что вы сами могли бы рассказать о себе. Это правда, будто вы выбрались из селения племени масаи невредимым?
Он повернулся так, чтобы не было видно шрама. Поезд вновь качнуло, но мужчина, сделав усилие, устоял на месте.
Спустя мгновение он обернулся.
– Кто вам сказал? – спросил он, гневно вскинув бровь.
Пропустив его слова мимо ушей, она повторила вопрос:
– Скажите, это правда?
– Я просто поспорил с одним благородным масаи. Только и всего.
– Масаи – и вдруг «благородный»? Как-то не вяжется. Это безжалостные воины. Они гордятся своей жестокостью. Уверена, вы не долго пробыли в Африке. – Она задумчиво посмотрела на него. – Но успели прославиться. Все только о вас и говорят.
Глаза его недобро сверкнули.
– Что еще вам известно?
– Многое. – Девушка вызывающе вскинула бровь. – Вы не только схватились с воином масаи, но еще и вырвали туземца из когтей леопарда.
– Полно вам.
– Этот человек вас никогда не забудет. И я тоже.
– Забавно. Как же, по-вашему, я должен был поступить?
– Большинство белых и пальцем не шевельнули бы для туземца.
– Проклятие! – воскликнул он, взъерошив волосы. – Откуда вы, черт возьми, об этом узнали?
– Тут быстро распространяются слухи.
– Надо же, а я думал, что убежал от сплетен.
Финни всем телом подалась вперед.
– Вы самонадеянны, ищете опасность и готовы заплатить за нее любую цену.
Не проронив больше ни слова, Финни высвободила руку и устремилась к двери, чувствуя на спине его пронзительный взгляд. Ей хотелось быть подальше от его темных помыслов, от его ярости.
– Черт побери! – проговорил он грубо. – Ну и куда вы сейчас?
– В Америку, – с вызовом ответила она.
Он бросился к Финни, когда она уже отворила дверь. Резкий порыв ветра ударил в лицо, и грохот колес оглушил их. У Финни разметались волосы, и она едва удержалась на ногах. Девушка оглянулась:
– Я не нуждаюсь в вашей помощи, Мэтью Готорн, да и в чьей бы то ни было. Могу сама о себе позаботиться.
Мэтью долго смотрел на нее и уже хотел что-то сказать, когда пронзительно заскрипели тормоза и мир вокруг завертелся.
Финни не сразу осознала, что произошло. Состав дернулся, ее швырнуло в сторону, и она вцепилась в поручень.
– Нет! – крикнула Финни, ударившись о металлический брус. Мэтью бросился к ней, полный решимости спасти ее. Но не успел: состав сошел с рельсов и Финни рухнула навзничь. Над ней распростерлось голубое африканское небо.
Секунды казались часами, вокруг грохотал металл. Наконец поезд вздрогнул и остановился.
Воцарилась тишина.
Часть вторая
Бегство – это корзина,
В которую поймано сердце.
Падет неприступная цитадель,
