Рене Бернард - Опаловый соблазн
— Да, мистер Торн. Никому ни слова. — Сделав реверанс, экономка ушла, оставив его наедине с книгами и бумагами.
Когда дверь за ней закрылась, он с пугающей ясностью осознал, что у него в доме появилась неожиданная гостья. Нагнувшись, он собрал все свои записи, которые разбросал второпях, и попытался привести в порядок мысли.
Потрясение от произошедшего не уменьшалось, и Дариус, на минуту отвлекшись, уселся за письменный стол. Когда он увидел ее лежащей в снегу, у него остановилось сердце; После долгой утомительной скачки слюна ее жеребца гирляндой замерзла на узде, а на его боках мерцал иней. Животное, по-видимому, не смогло преодолеть низкую каменную стену сада и стояло над своей хозяйкой, не зная, куда идти.
Услышав первый крик, Дариус инстинктивно схватил декоративный меч, висевший над камином, и выбежал из кабинета, готовый ко всему. Выпустив бесполезный меч из рук, он заскользил по покрытой льдом дорожке и опустился на колени возле женщины, молясь, чтобы у нее не была сломана шея. Но незнакомка оказалась невредимой. Холодной как лед и замерзшей почти до смерти, но невредимой. Со светлыми волосами и кожей, почти такими же белыми, как земля вокруг нее, с тонкими, нежными, совершенными чертами лица, она была божественно прекрасна, и казалось, что перед ним фарфоровая статуэтка в человеческий рост.
Она была такой тоненькой и хрупкой, что Дариус испугался, не покинула ли уже душа ее тело, но когда она вскрикнула и потом оттолкнула его, он почувствовал почти осязаемое облегчение.
Живая.
Когда Дариус вносил ее в дом, она открыла глаза и взмолилась, чтобы он не посылал за хирургом. Один взгляд в ее глаза — и он все понял.
Понял, что миссис Макфедден найдет синяки.
Понял, что ничего никогда не будет по-прежнему.
И не потому, что она англичанка, причем состоятельная. Ее костюм для верховой езды бархатный, жакет сшит у портного, пуговицы вырезаны из гагата, и даже сапоги сделаны на заказ. Что уж говорить о породистой лошади.
«Эта женщина — самое восхитительное создание из всех, что я когда-нибудь видел. Боже, помоги мне!»
Она высокопоставленная леди, и у нее неприятности.
Не нужно спрашивать, кто обидел ее.
Потому что у прекрасной леди с голубыми глазами, похожими на белые опалы, на левой руке золотое кольцо. Дариус заметил его, когда снимал с нее перчатки.
Во что он ввязался?
Его гостья замужем.
Глава 2
Когда наслоения ее кошмарных снов сменились более осязаемыми неудобствами, Изабель медленно проснулась. Спина у нее болела, и боль от синяков делала дыхание немного стесненным. Она крепко зажмурилась, размышляя, нельзя ли позволить себе вернуться в прерванный сон и получить еще несколько часов временной передышки. Но в комнату прокрадывался серый свет, и Изабель, отбросив свою идею, открыла глаза, чтобы попытаться понять, где сейчас находится. О своем прибытии она почти ничего не помнила.
Кроме него.
Незнакомца с добрыми зелеными глазами и очками в проволочной оправе, назвавшего ей свое имя — Дариус Торн. Мужчину с красивым лицом и нежными руками, который поднял ее из снега. Она попросила его не посылать за доктором и не беспокоить власти, и он пообещал выполнить ее просьбу. Но слова ничего не значат, Изабель это знала.
Вероятно, внизу ждет констебль — или мистер Джарвис.
Она представила себе посланца мужа, шнырявшего где-то поблизости, и этого было достаточно, чтобы подтолкнуть ее к действию, — страх вытеснил боль.
Прикусив внутри щеку, чтобы сдержать крик, Изабель попыталась сесть, но смогла это сделать, лишь прижавшись спиной к горе подушек и упершись ногами. В конце концов она выпрямилась, правда, даже по собственной оценке, без всякой грации, чтобы по крайней мере получить лучшее представление о том, где находится.
Комната была уютной, хорошо обставленной, в угловом камине весело пылал огонь. Дотронувшись до кружева и фланели у горла, Изабель ощупала детали чужой ночной сорочки, потом почувствовала незнакомые шерстяные носки и обнаружила отсутствие собственной одежды.
Она с надеждой посмотрела на большой гардероб у дальней стены.
Вряд ли можно убежать или как-то помочь себе, если остаться в ночной рубашке.
Откинув одеяла, Изабель спустила ноги на пол, однако боль в спине заставила ее поморщиться. «Более сообразительная женщина составила бы план, — проворчала Изабель, — или по крайней мере забрала бы свои драгоценности из спальни и распихала их по карманам, прежде чем бездумно бежать».
Она впервые позволила себе спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Убежать так, как это сделала она, было полнейшей глупостью, но ко времени, когда Изабель хоть немного успокоилась, она находилась уже слишком далеко, чтобы возвращаться. Импульсивное решение просто бежать сменилось настоящим ужасом: она поняла, что бросила вызов мужу, и наказание, которое он постоянно сулил ей, теперь было неотвратимо.
Даже если бы она приползла обратно и сдалась на не существующую милость супруга, Изабель боялась, что дала Ричарду долгожданные основания упрятать ее в сумасшедший дом или держать в новом аду собственных прихотей. Ее муж был влиятельным человеком и уважаемым пэром, а она по наивности сыграла ему на руку.
Он убьет ее или — еще хуже! — заставит мечтать о смерти, приковав цепями к стене где-нибудь в лечебнице для умалишенных.
Твердая поверхность деревянного пола под ногами вернула Изабель к реальности. Взглянув вниз и увидев на себе грубо связанные почти мужского размера носки красновато-оранжевого цвета, Изабель едва не улыбнулась, но ее внимание снова обратилось к гардеробу.
Она встала на непослушные ноги и направилась к нему как могла тихо, стараясь не заскрипеть досками пола и не издать какой-либо звук, который мог бы ее выдать. Распахнув большие резные дверцы, она обнаружила только постельное белье и единственный фланелевый халат.
«Где же моя одежда для верховой езды? Мои сапоги?»
Дувший за окном холодный зимний ветер был единственным звуком, сопровождавшим ее мысли.
«Не спастись. Сегодня не спастись».
— А-ах! — Пронзительный женский возглас удивления заставил Изабель повернуться и инстинктивно поднять руки для защиты.
— П-пожалуйста… — пролепетала Изабель, чувствуя себя несчастной и испуганной, как непослушный ребенок, которого застали не в постели.
У вошедшей женщины был грозный вид, а из-за костлявой фигуры, узкого лица и волос, туго стянутых сзади, она походила на привидение. Но это впечатление мгновенно смягчилось, когда Изабель увидела в ее руках поднос, нагруженный блюдами, от которых поднимался пар, и услышала ее слова:
