Сильвия Дэй - Неодолимая страсть
– О?
Амелия видела, что удивила его.
Они повернули к дому. Ослепительный свет и чарующие звуки музыкальных инструментов вырывались из открытых окон.
– Да, милорд. Я опасаюсь, что отвлекаю вас от истинной большой любви.
Уэр тихо рассмеялся.
– Какое у вас воображение. – Улыбка сделала его таким красивым, что она задержала на нем восхищенный взгляд. – Признаюсь, у меня возникают странные мысли, когда я вижу ваш отсутствующий взгляд, но этим и ограничивается мой интерес к сердечным делам.
– Вы не представляете, что теряете.
– Простите мою грубость, но если я не впадаю в меланхолию, которая не покидает вас, то мне она совершенно не нужна. Она делает вас привлекательнее и придает вам таинственный вид, который кажется мне неотразимым. Жаль, но боюсь, что мне не удастся вас отвлечь. Подозреваю, что буду выглядеть несчастным рядом с вами.
– Граф Уэр несчастлив?
Он шутливо передернул плечами:
– Ну что вы? Это совершенно невозможно.
– Именно так я и думала.
– Вот видите, вы мне идеально подходите, Амелия. Мне нравится ваше общество. Нравится ваша честность и умение свободно говорить почти обо всем. Нет ни неуверенности, ни опасения получить выговор за необдуманный поступок. Вы не можете причинить мне боль, как и я не могу причинить боль вам, потому что мы не оправдываем свои действия чувствами, которых не существует. Если я поступаю необдуманно, то это не потому, что хочу обидеть вас, и вы это знаете. Эти наши отношения я буду ценить и уважать до своего последнего вздоха.
Когда они подошли к подножию лестницы, ведущей на террасу, Уэр остановился. Их короткому уединению наступил конец. Ее желание проводить в его обществе неограниченное время давало дополнительный повод для брака. И только постель, которой заканчивались бы проведенные вместе вечера, вызывала у Амелии протест.
Ее преследовали воспоминания о лихорадочно-страстных поцелуях Колина, и она боялась разочароваться в Уэре. Ее пугала возможность возникновения неловкости в их близости. Граф был миловидным, очаровательным и безупречным. А как он будет выглядеть разгоряченным и растрепанным? Какие звуки он будет издавать? Чего он захочет от нее?
Эти размышления вызывали тревожное предчувствие, а не приятное предвкушение.
– А как же близость? – спросила она.
Он резко повернулся к ней, и его нога замерла в воздухе, так и не опустившись на ступень. В глубине синих глаз заиграли веселые искорки. Уэр отступил назад и посмотрел Амелии в лицо:
– А что с ней?
– А вас не беспокоит, что будет?.. – Она искала подходящее слово.
– Нет. – Сколько же уверенности прозвучало в этом отрицании.
– Нет?
– Когда я думаю о близости с вами, я не испытываю ни малейшего беспокойства. Желание, да. Но не беспокойство. – Он еще ближе подошел к ней и наклонился. Его голос перешел на интимный шепот: – Это не причина для колебаний. Мы молоды. Мы можем пожениться и подождать или можем подождать и потом пожениться. Даже надев кольцо на ваш палец, я не попрошу вас делать то, чего вы не желаете делать. Пока не попрошу. – Его губы дернулись. – Однако через несколько лет я, возможно, перестану быть таким сговорчивым. Я все же должен произвести на свет наследника, а вас нахожу действительно чрезвычайно обольстительной.
Амелия, подняв голову, задумалась. Затем кивнула.
– Хорошо, – с явным удовлетворением произнес Уэр. – Движение вперед, каким бы медленным оно ни было, уже хорошо.
– Возможно, пора объявить о помолвке.
– Боже, да это больше, чем шаг вперед! – с преувеличенным жаром воскликнул он. – Мы действительно двигаемся.
Она засмеялась, и он хитро подмигнул ей.
– Вместе мы будем счастливы, – пообещал Уэр.
– Я знаю.
Уэр снова занялся своей маской, а Амелия огляделась по сторонам. На мраморной балюстраде она заметила густой плющ, вьющийся по каменной стене. Здесь был переход на другую, расположенную ниже темную террасу. Нижняя терраса не была освещена, видимо, для того, чтобы не привлекать внимания гостей, пожелавших выйти из бального зала. Однако темнота не смутила двух гостей, они просто не обращали на нее внимания. По какой причине эти двое оказались там, Амелию не интересовало, но ей захотелось узнать, кто именно укрылся в темноте.
Несмотря на густую тень, скрывавшую вторую веранду, она узнала своего преследователя, призрака, по его белой маске и по тому, как одежда и волосы сливались с ночной темнотой.
– Милорд, – тихо сказала она, нащупывая руку Уэра. – Вы видите вон там этих джентльменов?
– Да.
– Одетый в темное джентльмен – это тот, кто недавно так интересовался мною.
Граф посерьезнел.
– Вы рассказали об этом, как о чем-то незначительном, но сейчас меня это тревожит. Этот человек приставал к вам?
– Нет. – Она прищурилась, когда эти двое расстались и разошлись в разные стороны – призрак удалялся, а другой шел по направлению к ним.
– Что-то в нем беспокоит вас. И эта его встреча на террасе вызывает любопытство.
– Да, пожалуй.
– С тех пор как вы освободились от опеки своего отца, прошли годы. Но я считаю, что разумнее проявить осторожность. Когда человеку приходится родственником известный преступник, каждый незнакомец вызывает подозрение. Мы не можем допустить, чтобы странные личности ходили за вами по пятам. – Уэр быстро повел ее вверх по лестнице. – Вам не стоит отходить от меня до конца бала.
– У меня нет причины бояться его, – неуверенно возразила Амелия. – Я думаю, меня больше удивляет собственное любопытство, чем его интерес ко мне.
– Собственное любопытство? – Уэр остановился в дверях и притянул ее к себе, пропуская входящих и выходящих гостей.
Амелия поднесла маску к лицу. Как могла она объяснить, что ее восхищала мощная фигура и осанка этого незнакомца?
– Он заинтриговал меня. Мне захотелось, чтобы он подошел ко мне и представился.
– Следует ли мне беспокоиться, что другой мужчина так быстро овладел вашим воображением? – В ленивом голосе графа слышалась усмешка.
– Нет, – улыбнулась она. Их спокойная дружба была для нее бесценна. – Так же, как я не беспокоюсь, когда вы проявляете интерес к другим особам женского пола.
– Лорд Уэр.
Они оба обернулись и увидели подходившего к ним джентльмена, низкий рост и толстый живот делали его вполне узнаваемым, несмотря на маску, – сэр Гарольд Бингем, судья с Боун-стрит.
– Сэр Гарольд, – отозвался Уэр.
– Добрый вечер, мисс Бенбридж, – с добродушной улыбкой поздоровался судья. Он славился крутым нравом, но еще больше был известен справедливостью и мудростью.
Амелии он очень нравился, и это отразилось в теплоте ее любезного ответа.
