Барбара Картленд - Невнимательный жених
Почему бы и нет? Я думаю, это будет подходящая для вас партия».
Она коснулась моей руки кончиками пальцев, и мне ничего не оставалось, как направиться в бальный зал, оставив Меридана одного.
— А что же сделал он? — поинтересовалась Люсинда.
— Даже не представляю, — ответил сэр Эдвард. — Но когда через минуту я проходил по вестибюлю, его уже там не было.
— И вы больше его не видели? — спросила леди Белвиль.
— Нет. И не имею желания, — ответил сэр Эдвард.
— Но… но… долг?
— У меня было больше недели на поиски денег, — сказал сэр Эдвард. — Когда после игры Меридан подсчитал мой проигрыш, он сказал: «Традиционная неделя устроит вас, Белвиль?»А я ответил: «Надеюсь, милорд». Он пристально посмотрел на меня, как будто понимая мое положение, и сказал: «Ну, ладно, тогда две недели».
— Так мало! — воскликнула Люсинда. — Он мог бы дать тебе больше времени.
— Это все равно ничего не решило бы, — ответил сэр Эдвард. — Известно, что он всегда твердо придерживается условностей и не склонен проявлять сострадание.
— Это тот самый граф Меридан, о котором ходит столько сплетен? — спросила леди Белвиль.
— Ну конечно, вы наверняка слышали о нем, — ответил сэр Эдвард. — Он близкий друг принца Уэльского, а кроме того…
Он замолчал, пытаясь подобрать слова.
— Я имела в виду, это про него говорили, что у него был роман с…
Леди Белвиль понизила голос, чтобы девочки не услышали имени.
Сэр Эдвард кивнул.
— О боже! — воскликнула она. — Это чудовищно!
Я не потерплю его в моем доме! Я потрясена всем этим до глубины души!
— Да, это был большой скандал, — устало сказал сэр Эдвард. — Но Меридан принят в высших кругах, а кроме того, он один из богатейших людей Англии.
— Если он так богат, зачем же ему твои деньги? — спросила Люсинда. Улыбнувшись, она сама ответила на свой вопрос:
— Какая же я глупая: карточный долг — это долг чести, и его надо заплатить прежде, чем отдать долг бедным лавочникам, которые ждут годами.
— Он ужасен… Я ни за что не выйду за него! — Эстер готова была расплакаться.
Они все посмотрели на нее, с трудом понимая, о чем она говорит. Сэр Эдвард схватил письмо, которое лежало перед ним.
— Я все пытался рассказать вам, дорогая, — сказал он жене, — все собирался с силами сообщить вам о проигрыше, как вдруг пришло это письмо.
— Ах да, конечно… письмо, — сказала леди Белвиль. — Когда оно пришло?
— Его принес верховой, — опять не вытерпела Люсинда. — Он скакал из Лондона меньше четырех часов! Я сказала ему, что это почти рекорд.
— Люсинда, сколько раз говорить тебе, чтобы ты не разговаривала с чужими слугами! — возмущенно заявила леди Белвиль.
— Когда я увидела, что этот человек подходит к парадному подъезду, Дурхема уже не было, так как он ушел на конюшню, и, кроме меня, некому было открыть входную дверь. Как он был одет! В темно-вишневую ливрею с золотыми пуговицами и белые бриджи! А видели бы вы его сапоги! Наверное, он чистит их шампанским, как теперь делают все щеголи!
— Люсинда, да замолчишь ли ты наконец! — возмутилась леди Белвиль.
Она положила руку мужу на плечо:
— Эдвард, дорогой, читайте же. Мы должны знать самое худшее.
Эстер опять всхлипнула, но отец, не обращая на нее внимания, принялся вслух читать письмо:
«МЕРИДАН-ХАУЗ,
Беркли-Сквер,
Лондон.
Четверг, апреля 3, 1803
Милорд!
Я имею честь просить руки Вашей дочери. Полагаю, что разногласия, возникшие между нами после нашей последней встречи, будут решены подобным образом к обоюдному удовольствию. Мои поверенные встретятся с Вашими для подготовки брачного договора. Я не имею возможности уехать из Лондона в данный момент, чтобы обсудить этот вопрос лично, но считаю нужным поставить Вас в известность, что для меня было бы наиболее удобным, если бы свадьба была назначена на конец апреля, желательно после Ньюмаркетских скачек.
Имею честь, сэр, оставаться Вашим
самым преданным слугой. Меридан».
Сэр Эдвард закончил, и на мгновение все застыли с выражением крайнего недоверия и изумления на лицах. Затем Эстер со слабым стоном соскользнула на пол.
— Бог мой! — воскликнул сэр Эдвард, вскакивая на ноги.
— Ничего страшного, — сказала леди Белвиль, — она всего лишь упала в обморок. Люсинда, принеси воды.
— Она уже приходит в себя, мама, — ответила Люсинда, склонившись над сестрой.
Она помогла Эстер снова сесть в кресло и стала нежно гладить ее маленькую белую ручку.
— Все будет хорошо, родная, — ласково приговаривала она, — папа не заставит тебя выйти замуж за этого человека. Это было бы таким несчастьем для тебя!
— Я выйду замуж только за Колина, — прошептала Эстер дрожащими губами, и ее глаза опять наполнились слезами.
— Ну конечно, дорогая, — ответила Люсинда.
— Но, черт подери, вы понимаете, что это означает! — вскричал сэр Эдвард. — Это означает, что мы будем вынуждены продать дом, имение, все, чем мы владеем, включая даже лошадей. Нам придется жить в одном из маленьких коттеджей у реки, если мы будем в состоянии позволить себе хотя бы это. Послушай, Эстер, ты сможешь иметь все, что ты только пожелаешь, — дом в Лондоне, старинный родовой замок в Суссексе. Ты будешь принята в высшем свете, сам принц будет ухаживать за тобой…
Увидев лицо Эстер, сэр Эдвард неожиданно остановился. Он никогда не делал секрета из того, что Эстер была его любимицей, и теперь выражение смертельной муки в ее глазах переполнило чашу его страданий.
Он чувствовал себя так, будто бы ударил это нежное и беззащитное создание. Выругавшись про себя, он скомкал письмо и швырнул его на пол.
— Будь проклят этот Меридан! — воскликнул он. — Пусть убирается в преисподнюю!
— Я выйду за него замуж, папа.
В первое мгновение сэр Эдвард даже не понял, кто это сказал. И он и его жена изумленно уставились на Люсинду.
— Что ты сказала? — спросил сэр Эдвард.
— Я сказала, что я выйду за него замуж, — ответила Люсинда. Она стояла рядом с Эстер и смотрела на них твердо и решительно, упрямо выставив вперед маленький подбородок.
— Но это невозможно! — вскричала леди Белвиль.
— Почему, мама? — спокойно спросила Люсинда. — Месяц назад мне исполнилось семнадцать лет.
Вы сказали, что в этом году меня пора начать вывозить в свет, и собирались обсудить это с папой. Просто последнее время вы были так обеспокоены денежными проблемами, что, вероятно, забыли.
— Семнадцать? Господи, я даже представить не мог, что тебе уже семнадцать лет! — изумился сэр Эдвард.
— У нас было так много расходов, — извиняющимся голосом начала леди Белвиль. — Да к тому же…
