Лора Лэндон - Уловки любви
— Нет, не так. Для того чтобы отец согласился выдать меня за Томаса, ты уговорила отца Томаса отдать ту полоску земли, что лежит к востоку от поместья отца. Джози ты выменяла у отца на призовую скаковую лошадь, которая принадлежала ее будущему тестю. И ты сторговалась с графом Морнингуэем, чтобы он отдал отцу деньги, которые Фрэнсин должна была получить в день свадьбы. А ты…
— Достаточно, Линни.
— Грейс, посмотри правде в глаза. Отец бы охотно продал каждую из нас в рабство, если бы ему предложили хорошую цену. Но я думала, что Энни мы потеряем и он отдаст ее барону. Не знаю, как бы я смогла пережить, если бы отец заставил ее выйти за него.
— Тебе не стоило беспокоиться, — сказала Грейс. Но все же и ей еще приходилось мысленно повторять себе, что Энни теперь в безопасности и недосягаема для барона. — Я бы никогда не позволила ему ее заполучить. Никогда.
— Ах, Грейс, я не представляю, как мама могла так долго жить с отцом. Семеро детей меньше чем за десять лет. И все потому, что ему очень хотелось иметь наследника. Может быть, поэтому он так плохо к нам относится, как ты думаешь? Потому что ни одна из нас — не сын, которого ему так отчаянно хотелось иметь.
— Возможно, Линни. Каждый мужчина, имеющий земли и титул, хочет иметь сына, к которому все это перейдет. И наш отец такой же.
— Да, но не каждый готов ради этого убить свою жену. Я знаю, даже если бы у Томаса не было уже двух сыновей, он бы не заставил меня вынашивать еще одного ребенка, если бы думал, что это может меня убить.
Грейс всмотрелась в бледноватое лицо сестры.
— Тебя еще мучает тошнота по утрам?
— Уже не так сильно, как раньше.
— Хочу тебе сказать, из-за тебя я едва не лишилась этой красивой бордовой ленты, которую купила специально к этому платью.
— Это еще почему?
— Мы с Энни поспорили, выдержишь ли ты до конца свадебной церемонии или уйдешь, потому что плохо себя почувствуешь.
Каролина подняла изящные брови.
— И на какой вариант ставила ты?
— Конечно, на то, что ты уйдешь до конца церемонии.
— Что-о?
Грейс рассмеялась.
— Линни, чему ты удивляешься? Я же знаю, что ты переносишь первые месяцы беременности хуже, чем твои сестры.
— Это потому, что мои малыши предпочитают появляться на свет почти взрослыми. Что ж, хотя бы Энни немного в меня верит.
— Не-ет. — Грейс улыбнулась. — Она ставила на то, что ты вообще не придешь на свадьбу.
Каролина попыталась сделать вид, что оскорблена, но у нее это плохо получилось. Грейс снова засмеялась.
— Напомни мне, чтобы я припомнила ей эти слова, когда ее будет тошнить в ее первую беременность.
— Я помню, как после твоих последних родов Томас сделал заявление, — сказала Грейс. — Он с чувством объявил нам, что маленький Робин будет твоим последним ребенком.
— Если бы это зависело только от Томаса, так бы оно и было. Но я ему не оставила особого выбора в этом вопросе. Я хотела еще раз попытаться, вдруг в этот раз у меня родится дочка.
Грейс засмеялась.
— А что, если следующим опять родится мальчик?
— Об этой проблеме я буду волноваться, когда она возникнет. Кроме того, у Джози уже трое детей, и если я могу судить по взглядам, которыми она обменивается со своим виконтом, в недалеком будущем можно ждать и четвертого. — Каролина похлопала Грейс по руке. — Видишь, никому из нас не составило труда обеспечить наших мужей потомством. Если ты хочешь нас догнать, тебе надо поторопиться с поисками мужа.
— Я не собираюсь вас догонять. По части того, чтобы забеременеть, вы все большие мастерицы, не сомневаюсь, что в течение года Энн докажет, что и она такая же способная.
Возникла долгая пауза, а потом Каролина задала вопрос, который — она знала — другие сестры стеснялись задать.
— Грейс, что ты теперь будешь делать? Ты же не собираешься вернуться в деревню и проводить жизнь в заботах об отце?
— Возможно. — Грейс отвернулась, притворяясь, что ее заинтересовали первые гости, которые стали прощаться с Энн и ее мужем. — Жить в деревне было бы не так плохо, — пробормотала она.
— Ну да, конечно. Ты там будешь просто служанкой отца, не более того. — Каролина повернула Грейс лицом к себе. — Останься на некоторое время со мной в Лондоне. Когда у меня подойдет срок, мне будет нужна твоя помощь. И кто знает, может быть, пока ты здесь, ты кого-нибудь встретишь. Кого-то, кто в тебя безумно влюбится и украдет твое сердце.
Грейс покачала головой:
— От этой мечты я давно отказалась. Невозможно влюбиться без памяти, если ты старая дева.
— Грейс, ты не такая старая, тебе еще нет и тридцати.
Грейс улыбнулась:
— Будет в следующем месяце.
Грейс посмотрела туда, где стоял ее отец. Барон Фентингтон был все еще там, и он наблюдал за ними. За ней. Он смотрел на нее так, словно раздевал глазами, у нее мурашки пробежали по коже, ей хотелось скрыться от его пристального, любопытного взгляда. Она потерла ладонями руки, невольно пытаясь стереть грязь, которую, казалось, оставлял на ее коже его взгляд.
— Грейс, почему этот ужасный человек на нас смотрит? Мне противно думать, что он находится с нами в одной комнате, не хватало еще, чтобы он на нас глазел.
— Линни, не обращай на него внимания.
— Это невозможно. Ты слышала? Одна из горничных — Джози — приходится родственницей одной из служанок барона. — Линни помолчала. — Ну так вот, эта служанка ждет ребенка. От барона.
По спине Грейс пробежал холодок, волоски сзади на шее встали дыбом.
— Джози сказала, что бедняжке всего тринадцать лет, и барон ее чуть не убил, после того как изнасиловал. А когда она пригрозила, что пожалуется преподобному Перри, барон ее избил до полусмерти. Все стараются скрыть положение девушки, пока это возможно, потому что уверены: если барон узнает, то накажет ее.
Грейс почувствовала тошноту.
— Линни, нельзя допустить, чтобы она прошла через это одна. Кто-то должен…
Каролина взяла Грейс за руку.
— Я за ней уже послала. Как только она придет, я дам ей приют.
— Ну слава Богу! Мне следовало догадаться, что ты не оставишь такую юную девушку страдать в одиночестве.
— Но что бы мне хотелось сделать, — сказала Каролина, с ненавистью глядя на барона, — так это чтобы его повесили. Посмотри, какого праведника он из себя строит. Хочет, чтобы его считали благочестивым. — Голос Каролины переполняло презрение. — Оделся во все белое, как будто одежда может скрыть его черную душонку и извращенную натуру.
Грейс мягко сжала пальцы сестры. Из всех них Каролина острее всего воспринимала порочные наклонности Фентингтона.
