Ольга Крючкова - Яблоко Купидона (сборник)
Гость поцеловал Сонечке руку.
– Ах, Софья Николаевна! Как я рад вас видеть! Увы, не мог вырваться навестить вас – служба – знаете ли!
– Я тоже рада вас видеть, Станислав Фёдорович!
Гость несколько замялся.
– А где же, Елизавета Николаевна? Её нет дома?
– Ах, что вы! Лиза дома, она сейчас спуститься и…
Не успела Соня закончить фразу, как на лестнице, идущей со второго этажа, появилась Лиза. На ней было надето новое шерстяное темно-зелёное платье с клетчатым лифом, и манжетами в тон юбки.
Господин Нижегородский буквально расплылся в улыбке.
– Елизавета Николаевна! – и приложился к её ручке.
Лиза села на диван рядом с сестрой, жестом пригласив гостя, разместиться в кресле напротив, что тот неприменул сделать.
– Как нынче на улице? Морозно? – поинтересовалась Лиза для поддержания разговора.
– Да, пробирает до костей, несмотря на тёплую шинель, – посетовал гость.
– А мне так нравится мороз, – заметила Соня. – Дышится легко и бодрит. Пойду-ка я прогуляюсь по саду…
Лиза одарила сестру благодарным взглядом, она была рада остаться со Станиславом наедине.
Соня зашнуровала тёплые меховые ботиночки, на голову накинула шерстяную шаль, надела шубу и вышла в сад. Она вдохнула морозный воздух полной грудью и направилась по центральной аллее прямо к статуе псевдо-Венеры.
За ночь снег изрядно запорошил Богиню любви: на её голове красовался огромный снежный ком, плечи также были сокрыты снегом…
– Софья Николаевна!
Соня обернулась и…увидела того самого богатого барона Унгера.
– Барон, это вы?! – удивилась девушка.
– Да, сударыня… Желание видеть вас было настолько велико, что на балу я испросил дозволения вашего почтенного батюшке посещать ваш дом.
– Но помилуйте, барон, мы с вами почти не общались! – воскликнула удивлённая Соня, понимая, что не пристало подобное поведение для незамужней девушки. Но, что поделать, – то была чистая правда.
– Сие обстоятельство можно легко исправить. Я здесь затем, чтобы развлечь вас… Любите ли вы стихи? Наверняка любите, все барышни вашего возраста увлекаются любовной лирикой! – тараторил барон, не давая Соне опомниться и вставить в нескончаемый поток его речи хоть слово. – Вот например, незабвенный Франческо Петрарка… А как вам этот сонет?!
Барон приял театральную позу и начал декламировать сонет нараспев:
– О вашей красоте в стихах молчу
И, чувствуя глубокое смущенье,
Хочу исправить это упущенье
И к первой встрече памятью лечу.
Но вижу – бремя мне не по плечу,
Тут не поможет все мое уменье,
И знает, что бессильно, вдохновенье,
И я его напрасно горячу.
Не раз преисполнялся я отваги,
Но звуки из груди не вырывались.
Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?
Не раз перо я подносил к бумаге,
Но и рука, и разум мой сдавались
На первом слове. И опять сдались. [5]
Барон смолк, не отрывая глаза от девушки, наслаждаясь произведённым на неё впечатлением. Что и говорить, Соня пребывала в крайнем удивлении: никто, никогда до этого момента не читал ей стихи, тем более о любви… Девушка ощутила, как волны чувств, доселе неизвестных, захлестнули её и поглотили целиком. Она с трудом улыбнулась.
– Прекрасные стихи, барон… Но насколько мне известно, Петрарка так и не завоевал сердце своей любимой Лауры, предаваясь лишь вздохам и поверяя свою тайную страсть бумаге.
– Вы совершенно правы, Софья Николаевна.
– Я же не нуждаюсь в подобном поклонении. Холодно… – она поёжилась. – Идёмте лучше выпьем горячего чаю.
Соня посмотрела на Венеру: неужели барон Унгер и есть тот самый суженный, появившейся в зеркале? – и вроде бы всё сходится: повязка на глазу…
В доме Бироевых было тепло: камин в гостиной ярко горел, огонь быстро поглощал сухие поленья. Сёстры сели за стол, на котором красовался самовар и множество сладостей; одноглазые кавалеры расположились напротив…
Остаток дня они провели в дружной компании, господин Нижегородский рассказывал об экспедициях, в который побывал; барон фон Унгер прекрасно декламировал стихи. Девушки были очарованы своими кавалерами, у Сони даже появилось чувство, что барон ей нравится… Но…
* * *Соня легла спать довольно поздно, она постоянно крутила в руках гранатовый перстень, давний подарок Сергея Воронова. Её одолевали противоречивые чувства: бесспорно душа тянулась к Сергею, но, увы, барон Унгер также будоражил её девичье воображение… Да и потом – гадание! Ведь – это судьба! Или – нет?
Соня не знала, что делать: да и Сергей не навещал её. Почему? И весточки не присылал. Может быть, он увлёкся другой девушкой? Да вообще: почему это она возомнила, что Воронову нравиться именно она?
С такими сомнениями Соня заснула. Ей приснился страшный сон. Будто все трое: барон Унгер, капитан Нижегородский и Сергей, также с чёрной повязкой на глазу, пытались изловить её и отвести к венцу. Несчастная вырвалась от Унгера и бросилась бежать. Но не тут-то было: её настиг господин Нижегородский. Она снова вырвалась и снова бежала куда глаза глядят… Наконец она упала в объятия мужчины, поняла глаза, всмотрелась в лицо своего спасителя: это был неизвестный смуглый мужчина весьма приятной наружности, только вместо повязки под глазом у него красовался огромный синяк.
Глава 5
Поручик Альберт Вениаминович Гварди, молодой человек приятной наружности, но весьма бурного темперамента, доставшегося по наследству от итальянских предков, рассматривал в зеркало огромный почти чёрный синяк под правым глазом.
– Вот не задача! – сокрушался он. – Сергей, вы только посмотрите, голубчик! Что же мне делать? Полковник меня на части порвёт, когда увидит такое украшение на лице.
Сергей Воронов печально созерцал своего однополчанина.
– Да, братец, скажем прямо: вы попали в неприятнейшую историю. На носу подготовка к смотру, через месяц в Москву пожалуют императорские особы, а вы… Эх, – он махнул рукой.
– Может мне повязку на глаз надеть? Буду, как Кутузов…
– Вы голубчик, конечно, наденьте, но с Кутузовым сходство будем небольшим. Он русскую армию спас и Россию, а вы подводите наш полк. Вот представьте: завтра вы явитесь на плацу в таком-то виде, с подбитым глазом, а к нам сам генерал-губернатор собирался пожаловать. И каково же будет?
Альберт сник.
– Чёрт бы побрал этого полицейского! Ну и кулачище же у него!
– Вы, Альберт Вениаминович, – искатель приключений на свою шею. В один прекрасный момент для вас это закончится службой на Кавказе, за абреками будите по горам бегать! – не на шутку разошёлся Воронов.
