Елизавета Луговская - Вы прекрасны, вы грустны
Бред, бред сумасшедшего. Или хорошо рассчитанная тактика? Взбешенная, Софья приказала отрубить голову гонцу полковнику Ивану Нечаеву. Господи, он-то чем виноват был? - думала она сейчас. Но Господь справедлив. Чудом Бог спас Нечаеву жизнь. Не нашлось палача, который исполнил бы ее приказание.
Она собрала стрельцов. Спустилась на нижние ступени Красного крыльца. Необходимо было обратиться с длинной проникновенной речью к стрельцам и к народу. Софья понимала, что ее неудавшийся поход в Троицу сильно поколебал веру в нее. Поход был ошибкой, серьезным просчетом, она признавалась в этом себе. Вряд ли теперь ей удастся переломить ход событий. Все больше и больше стрельцов тайно покидали Кремль и перебирались в Троицу, к Петру. Он принимал их благосклонно, даже гостеприимно, и другие тоже задумывались, чтобы перейти в его лагерь.
Выступить перед народом и стрельцами было необходимо. Это был ее последний шанс.
- Злые силы действуют между мною и моими братьями. Они используют все средства, чтобы возбудить ревность и раскол. Эти злые силы подкупили людей, чтобы те стали рассказывать о заговоре против молодого царя и других, говорила Софья.
Ее слушали в полном молчании, толпа ловила каждое слово. Убедившись в том, что ее речь доходит до слушающих, Софья встретилась взглядом с Федором Шакловитым и продолжила:
- Злые силы завидуют добрым делам Федора Шакловитого и его непрестанным заботам днем и ночью о безопасности и благе государства, называют его зачинщиком заговора (как будто это и в самом деле заговор). Видит Господь, я хотела разобраться в этом деле и отправилась к брату, но меня остановили и не пропустили к нему, и поэтому, к величайшему сожалению, я вынуждена была вернуться. Вы прекрасно знаете, как я правила государством последние семь лет, в очень беспокойное время. Во время моего правления мы добились прочного мира с соседними христианскими государями, так что враги христиан должны были, благодаря двум военным походам (теперь она уже и сама верила в их полный успех. - Е.Л.), жить в страхе перед нами. Все вы получили большие награды за свою службу. Разве не была я милостива к вам? Разве когда-нибудь могла бы я подумать, что вы мне не верны и поверили проискам врагов благоденствия и мира? - Пауза длилась минуты две. - А теперь расходитесь. Я верю, что вы и впредь останетесь со мной и будете мне преданы, а я за это всех вас пожалую. Расходитесь!
Когда стрельцы разошлись, перед крыльцом стал собираться народ, и она еще раз в более доступной форме повторила свою речь перед простолюдинами.
Но ничто уже не могло спасти царевну Софью. Все больше и больше военных людей переезжало из Москвы в Троицу. Единственное, что оставалось сделать Петру для того, чтобы успешно закончить дело, - арестовать "заговорщиков".
Вечером 6 сентября стрельцы пришли в Кремль, чтобы взять под стражу Федора Шакловитого. Сначала Софья держалась решительно и отказывалась выдать его, убеждая не вмешиваться в отношения между ней и братом. Но стрельцы были неумолимы. Они говорили с Софьей вежливо, но в то же время настойчиво. Они убеждали ее, что, выдав Шакловитого, она избежит всеобщей крови.
Софья попросила несколько минут уединения. Это было падение, она понимала. Федор все равно будет схвачен, но, если она выдаст его, удастся избежать резни 1682 года. И она вышла к стрельцам. На вопросительный взгляд полковника Степана Суховеева только слегка кивнула головой.
Так она предала своего главного помощника и своего любовника Федора Шакловитого. После этого силы покинули ее. Бороться она больше не могла. Она удалилась в свои покои, прошла в спальню и почувствовала, что ноги не держат ее. Опираясь на плечо горничной, она дошла до кровати, упала на нее и забылась глубоким сном.
7 сентября ее имя было исключено из царского титула. В соответствующем распоряжении говорилось: "Великие Государи Цари и Великие Князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всея Великия и Малыя России Самодержцы указали: в своих Великих Государей грамотах, в Приказах, во всяких делах и в челобитных писать свое Великих Государей имянование и титлу по сему, как писано в сем указе выше сего". Указ был разослан во все приказы. Софья поняла, что для нее это конец.
Царствование Софьи было кончено, но Петр, как ни странно, не спешил брать бразды правления в свои руки. Руководящие посты в администрации заняли Б.Голицын, Л.Нарышкин, Т.Стрешнев, И.Троекуров. А сам Петр отправился в Александровскую слободу, где предался своим любимым занятиям: стрельбе, войсковым учениям и верховой езде. Это еще раз доказывало то, что борьбу против Софьи вел не он, он был знаменем, символом, войну против нее вели его сторонники, которые после устранения Софьи стали руководить страной.
"Ввиду интриг заточить в Новодевичий монастырь" - такой приказ передал ей князь Троекуров. В Москву прибыл отряд солдат Преображенского полка под командованием Федора Ромодановского, чтобы сопроводить Софью в Новодевичий. Федор Шакловитый был казнен, Василий Голицын отправлен в ссылку на север. Когда он ехал к месту своей ссылки, в Вологде ему передали письмо от Софьи и деньги - 100 рублей золотом. В ответ он прислал челобитную к Софье с просьбой рассмотреть его дело и добиться возвращения его в Москву. Что за нелепая просьба! Если Василий и не знал, в каком она находилась положении, то по крайней мере должен был догадываться, что все былое влияние она потеряла. Разве допустила бы она его ссылку? Видно, тяжелые жизненные лишения так подействовали на князя Василия, что он не пришел еще в себя, решила Софья.
На этой исповеди она последний раз вспомнила бурные события 80-х годов. Теперь она сосредоточится на молитве и обустройстве монастыря. Средства в ее распоряжении были, и она вела деятельность по хозяйству и благоустройству. Светские новости о Северной войне со Швецией, о строительстве Санкт-Петербурга, конечно, доходили до нее, но не волновали, она оставалась к ним равнодушной. Бурная жизнь эта шла в другом, параллельном мире, с которым духовная жизнь Сусанны не пересекалась. Иногда она смотрела на свой "орлиный" портрет (портрет, где Софья изображена с царскими атрибутами на фоне герба России - двуглавого орла) - и удивлялась: сколько страсти тогда вкладывала она в свои переживания о том, как будет выглядеть при венчании на царство. И ее ли это портрет? На лице женщины с портрета - жажда власти, алчность, похоть.
Как хорошо, что все это в прошлом. Впереди - покой, молитвы и труд на благо обители. И почечная болезнь, которая подтачивает ее с каждым днем. Что ж, эта болезнь - еще одно наказание за грехи, и принимать ее надо со смирением.
