Барбара Хазард - Укрощенная Элиза
– Я виновата, – произнесла Элиза чуть слышно.
Но он, казалось, даже не заметил.
– Нет, молчи! Помни, что ты обещала не перебивать меня. Эта речь самая трудная в моей жизни, и я хочу сказать все до конца. – Дальше он говорил долго, не останавливаясь. – В тот вечер я заглянул через приоткрытую дверь и увидел тебя. Ты как раз встала и подошла к камину. Ты была так очаровательна и прекрасна, что я почти забыл весь твой сарказм. Почти забыл. Но не совсем.
И вот, когда вы с кузеном снова присоединились к гостям, я принял решение. Я захотел во что бы то ни стало наказать тебя за грубость и, уж извини, за невежество. Ведь ты ничего не знала ни обо мне, ни о тех краях, где я живу. Твой отец заставил тебя отправиться в путешествие, и, не желая никуда уезжать из привычного тебе города, ты подвергла насмешке то, о чем не имела ни малейшего понятия.
Элиза снова захотела сказать, как ей жаль и как она виновата. Но вспомнив, что он просил не перебивать его, промолчала.
Граф продолжал:
– В начале декабря я приехал в свой замок и сделал все необходимые приготовления. Когда ты наконец появилась, я уже ждал тебя. Ждал, чтобы отвезти в этот старый дом. Никто не жил в этом доме уже несколько лет с тех пор, как там умер мой дядя, весьма эксцентричный человек. Но я сказал тебе, что именно это и есть мой замок. Ты не могла мне не поверить.
Сначала я думал оставить там тебя всего на один день. Просто, чтобы слегка наказать. Затем я хотел отвезти тебя в настоящий замок и посмотреть на твое смущение. Конечно, все это было нехорошо с моей стороны. Если хочешь знать, я чувствовал себя отвратительно. Это была просто месть.
Пурга изменила все мои планы. И поскольку мы оказались отрезанными от мира и запертыми вдвоем в старом доме, мне ничего не оставалось делать, как продолжать разыгрывать этот фарс.
– Я не понимаю, зачем все это понадобилось, – сказала Элиза, прервав его, потому что не могла больше молчать. – Почему вы не отклонили ваше приглашение? Вы могли даже объяснить моему отцу, почему вы не хотите меня видеть.
– Такое письмо было бы непозволительной грубостью, а я джентльмен. Но главным образом потому, что я был решительно настроен наказать тебя. И еще, если честно, потому что ты мне очень понравилась. У меня даже была сумасшедшая мысль, что ты и есть та самая женщина в лучах света. Эта женщина часто являлась мне как видение. Нет, не надо на меня так странно смотреть. Может быть, я объясню это тебе потом как-нибудь. Но я согласен, что все это было необычно, тем более что, с другой стороны, я не хотел иметь с тобой ничего общего. И все же я отправил твою карету в настоящий замок, который находится всего в миле от того старого дома. Уверяю тебя, что кучер и грум жили в более удобных условиях, чем мы с тобой. Если бы твоя служанка не заболела, я бы тоже отослал ее в замок под тем или иным предлогом. Мистер Кипп уже был там, но не успел сказать тебе, где расположен настоящий замок. Видишь ли, было очень важно, чтобы мы с тобой остались в старом доме одни. Чтобы тебе никто не мог помочь…
Элиза схватилась двумя руками за голову. Все это звучало очень странно. Она сомневалась в том, могло ли это быть правдой. А может, вся эта история просто приснилась графу? В конце концов он с самого начала отличался эксцентричным поведением.
– Единственная непредвиденная проблема, кроме пурги, была та, что я влюбился в тебя, – продолжал граф. – Конечно, теперь я не считаю это проблемой. Скорее, это величайшее счастье. Да, именно так все произошло. И твоя обманчивая внешность тому причиной, – добавил он слегка охрипшим от волнения голосом. – Я и не думал, что полюблю тебя. Для меня ты была никчемной и пустой, испорченной светом женщиной. Ничего хорошего я не ожидал встретить. Но я обнаружил гораздо большее. Тебе было очень трудно. А я постарался создать для тебя максимум трудностей. Но ты их все выдержала с честью. Не со всем ты, конечно, справлялась великолепно. Да и как ты могла, когда все вокруг тебя было таким непривычным? Но ты старалась изо всех сил и никогда не сдавалась. Только, когда умер ягненок, в тебе что-то надломилось. Ты не выдержала. Я с восхищением наблюдал за тобой и понял, что ты та единственная женщина, с которой я хочу разделить свою жизнь. И поверь, Элиза, как я говорил тебе и раньше, стоило мне обнять тебя, и я мечтал только о тебе…
Неожиданно она поняла, что ее так беспокоило с самого начала разговора.
– Но у вас нет акцента! – воскликнула она обиженно.
На его пылкие заявления о любви и безумной страсти она совершенно не обратила внимания.
– Конечно нет, – ответил он. – Хотя я слышал этот акцент всю свою жизнь. Но не только тебе удается хорошо подражать. Кроме того, если ты помнишь, ты даже ожидала, что я буду говорить именно таким образом. Так что я был вынужден добавить себе еще и акцент. Но я могу говорить с акцентом круглые сутки, если тебе так нравится.
– Нет уж, спасибо! Разумеется, мне это совсем не нравится.
Он подошел ближе, затем остановился, заметив, с каким выражением в глазах она смотрит на него.
– Забудь обо всем этом и послушай меня… слушай! Я люблю тебя, Элиза! И ты любишь меня. Не отрицай, потому что, отрицая, ты оскорбляешь свои чувства и мои. Я хотел признаться тебе во всем, но, кажется, не нашел подходящих слов, и…
– Ты не мог найти слов! – передразнила она его. – И ты решил обмануть меня, чтобы я думала про тебя, что ты бедный и живешь в старом доме без прислуги, что у тебя нет ни образования, ни хороших манер… О! Я не могу даже, передать, как я презираю вас, сэр!
– Что?.. Ах, конечно, ты на меня сердишься, Элиза. И это само собой разумеется. Но уверен, что, когда ты успокоишься и поразмыслишь над всем этим, ты поймешь, что мы оба виноваты в случившемся…
– И я никогда этого не прощу вам, сэр! – воскликнула она. – Почему же вы не рассказали мне это все, когда просили моей руки? Было бы весьма честно с вашей стороны.
– Я собирался рассказать. Но ты так быстро отвергла меня, была так уверена, что хочешь жить только в Лондоне. Мое предложение показалось тебе смешным и нелепым. Конечно, я обиделся.
– Убежал и оставил меня одну. Что ж, даже если я никчемная и пустая женщина, испорченная светом, по крайней мере, у меня хватило смелости сказать, что я не хочу жить в старом полуразрушенном доме. По крайней мере, я честно это заявила и никуда не исчезала внезапно…
– Но ты и не могла никуда исчезнуть, тем более внезапно, я имею в виду из-за пурги, – перебил он ее. – Куда бы ты отправилась, одна и пешком?
Элиза только отмахнулась небрежно от этой типично мужской логики, как от чего-то несущественного.
– Ну что ж, милорд, я до сих пор не могу понять, зачем вы мне все это рассказали сейчас? Может быть, вы надеялись, что мы с вами вместе весело посмеемся, когда вы закончите свою историю? Разрешите мне огорчить вас, милорд. Я ненавижу вас!
