Кэтрин Куксон - Стеклянная мадонна
– Да. Знаете, все животные, особенно лошади, хотят любить людей. Они очень привязчивые и ласковые. Если вы их не любите, они это нюхом чуют и предпочитают держаться от вас на расстоянии. Лошади – почти совсем как люди. Сами знаете, если вам кто-то не по душе, то и вас в ответ не полюбят.
Они смотрели друг на друга. Она думала о том, что такого странного слугу, да и такого странного человека никогда еще не встречала. С ней никто и никогда так не говорил: он не называл ее «мисс», вообще не проявлял почтительности, но все равно был добр. Не будь он добр, он не рассказал бы ей о другой девочке. Она не знала, можно ли ему верить, но предпочла поверить, потому что чувствовала себя вконец несчастной. Из-за нее прогнали Стивена! У нее не было на уме ничего дурного, но теперь она знала, что целовать Стивена ни в коем случае нельзя. Ярость отца так напугала ее, что ее стошнило прямо на пол спальни.
Они достигли ворот луга. У нее расширились глаза и задрожали руки, когда он сунул ей уздечки и сказал:
– Вот и поле. Постойте минутку, я открою ворота. – От ворот он крикнул: – Ведите! – Прямо так, обойдясь без «мисс», тем более «мисс Аннабеллы». При этом он не сомневался, что она способна привести лошадей на луг!
Она не смотрела на лошадей, пока не двинулась к воротам, потому что, оглянувшись, наверняка выронила бы уздечки; она старалась не сводить глаз с лица своего странного наставника. Когда она вошла в ворота, он затворил их и огляделся. Показав на поваленное дерево, он зашагал к нему, велев ей на ходу:
– Ведите их сюда; давайте сперва присядем.
Она последовала за ним, как завороженная, вытянув руку. Лошади послушно шли следом. У бревна он забрал у нее уздечки, подвел лошадей к соседнему дереву, крепко привязал и потрепал их по мордам.
Он уже собирался отойти от них, но, словно услыхав обращенный к нему призыв, оглянулся и, посматривая на подопечную, приложил ухо сначала к одной морде, потом к другой, покивал лошадям и только потом вернулся к Аннабелле, чтобы спросить, подняв черные брови:
– Знаете, что они мне сказали?
Она покачала головой.
– Что вы им понравились.
Аннабелла засмеялась, как накануне – громко, широко раскрыв рот. Совсем еще недавно, этим утром, ей казалось, что она будет печалиться всю оставшуюся жизнь, и вот снова смеялась в компании странного конюха. Он оказался очень забавным. Она никогда не встречала таких, как он. Когда он предложил ей сесть рядом с ним на бревно, она послушалась, хотя это и было против всяких правил. В данном случае она сознательно пошла на нарушение приличий.
– У вас в Ирландии были лошади?
– Лошади? Да, были. Принцы, а не кони!
– Там вы тоже были конюхом?
Он покачал головой и ответил:
– Нет, не конюхом. Понимаете, семья, в которой я жил в детстве, готовила лошадей: объезжала их, делала из них рысаков, упряжных и так далее.
– Вы жили не с родителями?
Он вскинул голову, усмехнулся и ответил:
– Нет, не с родителями. Но меня воспитали хорошие люди – Джон и Марджи Маклафлин. Джон был наставником по верховой езде у мистера Филдинга, он и научил меня всему, что я знаю о лошадях. Марджи тоже была замечательная – она была ясновидящей. Представляете? Ясновидящая!
Аннабелла спросила еле слышным шепотом:
– Что такое «ясновидящая»?
Его черные брови взлетели на лоб, едва не соприкоснувшись с волосами, упавшими на глаза.
– Это значит уметь предсказывать будущее, рассказывать другому человеку, что с ним случится. Знаете… – Он наклонился к ней. – Она предсказала мне, что я окажусь в вашем доме!
Он выглядел совершенно серьезным, но ее разбирал смех. О встрече с таким забавным человеком она не смела и мечтать. Напустив на себя серьезность, она вежливо спросила:
– Где они сейчас?
– Марджи умерла, а Джон разъезжает по Ирландии. Я немного поездил с ним, но жизнь бродячего лудильщика оказалась не по мне.
– Вы стали лудильщиком? – Она знала, что лудильщик – это мастер, который бродит по городам и покрывает тонким слоем олова прохудившуюся посуду. – Почему вы стали лудильщиком и забросили лошадей?
– Потому что у мистера Филдинга начались неприятности. У него были дома в Англии и в Ирландии, и их стало очень накладно содержать. Он продал свою собственность в Ирландии, и у меня не оказалось дома. Когда выяснилось, что скитания не по мне, я решил переехать в вашу страну и посмотреть, какова жизнь здесь.
Она учтиво сказала:
– Сюда приезжает много ирландцев. Их полным-полно в деревне мистера Розиера.
– До сих пор? Но я не ирландец.
– Разве нет?
– Нет, я испанец. Вам не подсказало этого мое имя – Мануэль Мендоса?
– Простите, я не знала. – Она чуть не прибавила «мистер Мендоса».
– Откуда вам было знать, ведь мы только что познакомились. – Теперь ему пришлось прикусить язык, с которого чуть было не сорвалось: «Мне кажется, мы станем хорошими друзьями». Он знал, что маленькая мисс вполне способна пересказать родителям каждое его слово. Эту страну населяли забавные люди: одни пыжились, у других душа была нараспашку. Ему не нравилось ни то, ни другое. – Кстати, знаете ли вы, что больше всего нравится лошадке? – Она помотала головой, и он продолжил: – Ей нравится, когда ребенок вашего роста спокойно сидит у нее на спине, просто сидит. Ни ребенок, ни лошадь не двигаются. Это все равно что сидеть здесь, на этом бревне.
– Правда?
– Давайте попробуем. Я вам покажу. Немного поколебавшись, она последовала за ним.
Когда они подошли к лошадям, случилось удивительное: смуглолицый конюх, забавнейший из людей, подхватил ее под мышки и с криком «оп-ля!» водрузил в седло. Обычно конюхи подставляли руки ступенькой, помогая ей взобраться на коня, что уже пугало ее. Сейчас же она в одно мгновение оказалась на коне, который не мог двинуться с места, так как был прочно привязан к дереву.
– Вам удобно?
– Да, спасибо.
– Подвиньтесь немного назад. Вот так, теперь приподнимите колено. Какой элегантный вид! Возьмите в одну руку уздечку, а другой погладьте ему шею. Погладьте, погладьте! И скажите ему что-нибудь ласковое. Мол, здравствуй, Честер! Его зовут Честер. А это Сэнди. Я сам с ними еще мало знаком. Поговорите с ними по душам.
Она опустила голову и издала звук, очень похожий на смех, каким не подобает смеяться леди. Конюх склонил голову на плечо и сказал:
– Не стесняйтесь, спросите его, что он ел на завтрак. Спросите: «Ты налопался вволю, Честер?» Ой, прошу прощения, вы ведь такого никогда не произнесете. Леди так никогда не скажет. Вот ее слова: «Вы вкусно позавтракали, Честер, сэр?»
Она снова захохотала, так широко разевая при этом рот, что пришлось прикрывать его ладонью.
