Кристина Дорсей - Сердце пирата
Когда она подняла глаза, то в луче лунного света увидела капитана, который, напрягаясь, всматривался в нее. Она перевела взгляд с него на еще недавно аккуратную стопку книг, теперь как попало разбросанных по полу. Со вздохом она поднялась на ноги.
– Смотрите, что вы наделали.
– Что я наделал? – Когда она наклонилась, чтобы поднять одну из книг, Джеми рывком схватил ее за плечо. – Я наделал?! – повторил он, на этот раз громче. – По-моему, милочка, это вы делали больше, чем следовало.
Исключительно терпеливо – во всяком случае, по сравнению с тем, как она могла бы, – Энни сказала:
– Я просто навела порядок в ваших вещах.
– Вот как. – Джеми угрожающе наклонился к ней. – Значит, вы признаете, что это мои вещи.
– Конечно. – Она оказала ему услугу, хоть это совсем не было ее целью. – Я не могла бы жить в таком хлеву.
– Хлев? – Он приблизил к ней лицо почти вплотную. – Моя каюта была такой, как меня устраивало.
– В ней был ужасающий беспорядок.
– Беспорядок или нет, это был мой беспорядок, такой, какой мне нравится.
Его глаза были так близко, что даже в почти полной темноте Энни могла видеть зеленые и синие прожилки, делавшие их такими загадочными. Такими завораживающими.
– И неудивительно.
– Ах, неуди… – Он помолчал. – Какого черта это должно значить?
Энни чуть пожала плечами. Его волосы, посеребренные слабым лунным светом, проникавшим сквозь обросшие солью решетчатые окна, беспорядочными волнами спадали к плечам. Ей не требовалось смотреть, чтобы убедиться, что его рубашка расстегнута. Жара от его груди было вполне достаточно.
Энни сглотнула.
– У вас есть туалетное зеркало, хоть оно всего-то чуть больше чешуйки. Наверняка вы в него заглядывали. – Она знала, что заглядывал. Она видела, как он брил бороду, которая теперь снова вылезла в виде щетины, очерчивавшей его челюсти более темными контурами, чем осветленная солнцем грива на его голове.
– Если это сомнение в моей чистоплотности, то получается как в истории со сковородкой, которая обзывала горшок грязнулей. – Он провел пальцем по ее щеке. Ошибка, которую он осознал сразу, как только почувствовал шелковистость кожи. Он почти испытал облегчение, когда она оттолкнула руку.
– Вы отлично знаете, почему я грязная. И мне это отвратительно. – Энни прикусила губу, пожалев о сказанном. Это слишком походило на ослабление ее решимости. Ей даже показалось, что прежде, чем он отвернулся, она заметила промелькнувшее по его лицу выражение сочувствия.
– Ну, насколько мне помнится, вы это сами себе устроили. И вам придется терпеть, пока мы не дойдем до Нью-Провиденса.
Его слова заставили ее задуматься. Они напомнили Энни, что задуманный ею план действий терпел неудачу, а она оказалась неспособна разработать новый. Она глубоко вздохнула:
– Я прошу прощения.
– Конечно, вы и должны… – Джеми смолк, внимательно разглядывая ее чумазое, с тонкими чертами лицо.
Она его озадачила. Энни поторопилась закрепить успех, не дожидаясь, пока он снова заговорит.
– С моей стороны было неверно наводить порядок в вашей каюте. Теперь я понимаю, что вы – человек, которому доставляет удовольствие немного… – Она порылась в памяти в поисках подходящего слова для описания такого кавардака, в каком он жил. Слова, которое устроило бы его и которое он не счел бы оскорбительным. – … беспорядка. По-видимому, вы находите, что так уютнее. – Она улыбнулась ему, надеясь, что успокоила его задетую мужскую гордость.
Уютнее, как же! Просто так было проще. Но он все равно кивнул, раздумывая над тем, с чего бы это ее вдруг охватило желание не перечить ему. Конечно, у него была вполне убедительная догадка, и не потребовалось много времени, чтобы она ее подтвердила.
– Ну, во всяком случае я снова все тут переверну для вас… я хочу сказать, утром я снова приведу каюту в состояние уютного беспорядка. – Энни почувствовала, что непроизвольно сжала челюсти, и постаралась расслабиться.
– Буду очень вам благодарен.
– Конечно, я не хотела причинять какие-то неудобства. – Хотя она не могла видеть его лицо настолько хорошо, чтобы различить его выражение, Энни была уверена, что его бровь дернулась. – Так что, я думаю, вы могли бы не беспокоиться насчет того, чтобы побыстрее вернуть меня в Нью-Провиденс.
Джеми отошел от нее и уселся на койку. Он не мог не заметить, что одеяло и простыни были подвернуты. И лежала подушка. Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал с чем-то мягким под головой, и удивился, что Энни ее где-то нашла. Но еще больше он удивился, когда она решила помочь ему снять сапоги.
Энни опустилась на колени и стала тянуть.
– Мне действительно хочется, чтобы вы еще раз подумали и решили искать де Порто. Ничего страшного не будет, если я окажусь рядом. – Прижав к своему боку сапог, она стиснула зубы и дернула. С третьего раза сапог слетел… и Энни еле удалось не растянуться на полу.
– С вами все в порядке? – послышался насмешливый вопрос с койки, и Энни ясно представила себе ехидную усмешку и морщинки в уголках его глаз.
Она уселась и потянулась за другим сапогом.
– В полном порядке. – Этот снялся легче, и ей удалось удержаться на коленях. Она встала, отряхивая бриджи, что было излишне, учитывая их сомнительную чистоту. Повернувшись к нему, она уперлась ладонями в бедра. – Ну и что же вы думаете?
– Из вас вышел бы приличный вестовой, – сообщил Джеми, нарочно делая вид, что не понял вопроса.
– Я говорю о том, чтобы мне остаться на борту, пока вы не найдете де Порто. – Ее голос утратил примирительный тон.
– Ах, вот вы о чем. – Джеми заложил руки за голову и зевнул. – Может, я еще подумаю сегодня об этом. – После чего он встал, снял рубашку, стал было снимать бриджи, передумал и забрался под простыни.
А Энни осталась стоять в темноте, держа его сапоги и раздумывая, где, по его мнению, должна спать она. С одной стороны, она пыталась не причинять беспокойства. С другой, он уже храпел. Но по крайней мере он сказал, что подумает насчет того, чтобы оставить ее на борту. От этой мысли пол показался мягче, когда она на него улеглась.
К утру он казался почти удобным.
Энни вздохнула, глубже зарываясь в его мягкость, и вдруг открыла глаза, сообразив, что палуба никак уж не могла быть мягкой.
Она лежала на койке, слава Богу, одна, под чистыми простынями, которые вчера нашла в одном из капитанских рундуков. Рядом с подушкой была свалена груда грязной одежды. Позевывая, Энни оглядела каюту.
Через окно лился солнечный свет, расплескиваясь о видавшую виды мебель. Этим утром в каюте не было темных углов. Капитана Маккейда тоже не было. По-видимому, ей придется подождать его ответа насчет ее дальнейшего пребывания на корабле.
