Элизабет Торнтон - Алый ангел
– Когда я стаскивал тебя с утеса, я собирался поймать тебя на руки. Тебе не следовало уворачиваться от меня.
Молчание.
– Ты не захотела идти по-хорошему. Мне пришлось ударить тебя, понимаешь? Мне жаль, что ты вынудила меня к этому. Я не хотел причинять тебе боль.
Ледяное молчание Габриель раздуло тлеющий гнев Кэма… и его стыд.
– Если ведешь себя как мужчина, нужно быть готовым, что с тобой будут обращаться как с мужчиной. Я тебя честно предупреждаю – если попытаешься мешать мне, будешь наказана.
Угроза англичанина ошеломила девушку.
– Я не боюсь тебя! – выкрикнула она.
Габриель вздрогнула, когда Кэм вдруг поднял руку, чтобы потереть шею. Англичанин заметил это и мрачно улыбнулся. Она боится его, подумал Кэм, но будет отчаянно бороться до последнего. Колбурн невольно испытал восхищение.
– Послушай, если тебе безразлична собственная судьба, подумай о дедушке.
– До него, по крайней мере, тебе не добраться!
– Неужели?
Габриель еле заметно подняла голову.
– Как ты думаешь, что произойдет с ним, если вдруг станет известно, что тебя похитили британцы? Предположим, исключительно в целях нашей дискуссии, что тебе удастся сбежать от меня и вернуться во Францию. Я скажу тебе, что случится дальше: власти сразу же сделают скоропалительный вывод, что твой дедушка передал врагам Франции некую информацию, чтобы спасти тебе жизнь. Думаю, не надо объяснять, каковы будут дальнейшие действия властей в этой ситуации.
Кэм дал девушке несколько минут, чтобы усвоить смысл его слов, и добавил для усиления эффекта:
– Официально мы, конечно, будем отрицать это. Но неофициально наши источники во Франции дадут просочиться информации о том, что Маскарон был одним из наших агентов, хоть и против своей воли.
– Шпионы! – с яростью выпалила Габриель.
Злость девушки, казалось, забавляла англичанина. Он с серьезным видом наклонил голову. Когда стало ясно, что Габриель и дальше собиралась хранить молчание, из голоса Кэма исчезли все эмоции.
– Через несколько дней мы будем в Корнуолле. Ты будешь выдавать себя за Габриель де Валькур, мою подопечную, которую я спас и увез из Франции. Мы дальние родственники. Ты понимаешь, что я говорю?
Габриель не понимала, но все равно кивнула, а потом скривилась от боли, иглами пронзившей ее голову.
– Я принес тебе мужскую одежду. Это все, что мне удалось найти.
Кэм поднял ворох вещей, лежавших на стуле, и бросил их на койку к ногам Габриель.
– Тебе все равно привычнее в таком, чем в женских нарядах. Я знал, что ты не будешь возражать.
Габриель впервые за время разговора осознала, что из одежды на ней только мужская рубашка. Девушка осторожно притронулась к своему одеянию, тут же подняла взгляд на Кэма и прочла в его глазах ответ на свой немой вопрос. Краска разлилась по щекам Габриель. Девушка опустила ресницы, словно стараясь закрыться ими и не видеть англичанина.
– На борту не было женщины, которая могла бы позаботиться о тебе. Кто-то должен был обработать твои раны. Я подумал, что ты бы не хотела, чтобы чужие люди видели тебя в таком состоянии.
– Ты для меня чужой, – сказала Габриель, но так тихо, что ее слова едва можно было расслышать. Девушка не открывала глаз.
Кэму пришлось побороть внезапное желание обнять Габриель и утешить ее, словно обиженного ребенка. Колбурн ни секунды не сомневался, что пленница готова убить его.
Таким же терпеливым тоном герцог произнес:
– Когда оденешься, я отведу тебя на палубу. Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Через день-два мы будем проходить устье. Не унывай. Твое желание может сбыться. Возможно, прилив все-таки потопит мое судно.
– Я буду молиться об этом, – сказала Габриель, подняв ресницы, чтобы взглянуть англичанину прямо в глаза. Они оба знали, что она не шутит.
Глава 7
Во время короткой остановки в Руане Габриель под диктовку Кэма должна была написать письмо Маскарону. Девушка с радостью выполнила эту задачу, однако ни взглядом, ни жестом не выдала своего настроения. Она была убеждена в том, что сказала англичанину: ни Маскарон, ни Голиаф не поверят в ее смерть без неопровержимых доказательств. Тем не менее, Габриель невыносимо было думать о горе, которое пережили ее близкие, обнаружив ее исчезновение. Хотя все в ней восставало против покорного выполнения роли заложницы, девушка сдержала свои чувства, чтобы добиться собственных целей. Без единого слова протеста Габриель написала короткое письмо.
Обрадовавшись неожиданной капитуляции, Кэм взял лист бумаги из рук девушки и просмотрел его.
– Это и все, что ты хочешь, чтобы я написала? – спросила Габриель, хмурясь. В письме почти ничего не было, кроме сообщения, что она жива и здорова.
Кэм аккуратно сложил письмо и спрятал его во внутренний карман камзола.
– Мой агент доставит его. Он подробнее расскажет твоему деду, чего ему следует ожидать.
– А если Маскарон откажется принять твои условия, англичанин? Что тогда? – Ее слова прозвучали как оскорбление.
Сверкая глазами, герцог ответил:
– Меня зовут Кэм. Тебе лучше привыкнуть называть меня так. Ты моя подопечная, не забыла?
Габриель была слишком утомлена и измучена, чтобы спорить об этом. Даже дышать было трудно. Хотя девушки и была уверена, что после падения все ее кости остались целы, грудная клетка начинала болеть при каждом незначительном движении.
Габи склонила голову, самым лаконичным способом выразив согласие, но вопрос свой повторила:
– Что меня ждет, если Маскарон не согласится на твои условия?
– Тебе незачем об этом знать, – сказал Колбурн и мрачно улыбнулся, увидев, как девушка подняла на него расширенные от испуга глаза.
Гордость заставила Габриель выпрямить спину. Она холодно взглянула на англичанина, но ничего не сказала.
Кэм почувствовал, что им снова овладевает ярость. Габриель де Бриенн была всего лишь девчонкой, но ей удалось вывести из себя Кэма, человека, при любых обстоятельствах сохранявшего спокойствие. Колбурн запустил пальцы в волосы. Успокоившись, он произнес:
– С тобой ничего не случится, если будешь выполнять то, что тебе скажут. Понятно?
Габриель посмотрела на него с презрением.
– И ты думаешь, я поверю этому, после всего, что ты со мной сделал?
Отказываясь вступать в ненужный спор, Кэм отодвинул ее стул.
– Ты слишком долго скучала в каюте. Пора тебе подышать свежим воздухом.
Одетая в мужскую одежду, Габриель не хотела показываться на глаза команде, зная, что выглядит довольно жалко. Но едва взглянув на неумолимо сомкнутые челюсти Кэма, девушка сдержала почти непреодолимое желание во всем противоречить своему тюремщику. Габриель позволила англичанину сопроводить ее на палубу. Девушка утешала себя мыслью о том, что, когда она полностью оправится от нанесенных им ран, ему не удастся все делать по-своему, по крайней мере, не с такой легкостью.
