Кэтрин Сатклифф - Игра теней
– Боже милостивый, – шепнула она. – Что дальше-то будет?
Морган отстранился и с невинным видом встал у иллюминатора. Добрые искорки, которые только что поблескивали в уголках его глаз, уступили место привычному жесткому, задумчивому выражению лица; сам же он продолжал чистить и поглощать плод, не подавая вида, что раскаивается в причиненных ей страданиях.
Генри всего на несколько дюймов возвышался над краем подвесной койки Сары, и девушка легко могла заглянуть ему в глаза. Он взял ее за руку.
– Дорогая, вы понятия не имеете, как мы переволновались. Правда, Морган?
Плечи Кейна дернулись, выражая безразличие; он, не отрываясь, смотрел в иллюминатор.
– Видимо, – ответил он, и раздражение ее тут же снова усилилось.
Генри сдавил ей руку.
– Конечно же волновались. Господи, клянусь, Морган последние двенадцать часов не отходил от вас! Он ужасно из-за всей этой истории переживает. Правда, Морган?
Вопрос остался без ответа.
Сара устроилась поудобнее и позволила себе расслабиться. В уголках ее губ мелькнула улыбка, и она обратилась к Генри.
– А что все-таки случилось? Рулевой сказал, что мы сели на мель. Мы что, на остров наскочили, или еще что?
– Остров на нас наскочил, – ответил Генри. Видя ее непонимание, он пояснил: – Река все время меняется, течением смывает деревья и даже большие куски земли. Стволы деревьев несет вниз, они друг за друга цепляются, накапливаются, пока, наконец, не получается что-то вроде плавучего острова. Звери, которые были на деревьях, когда их смыло, оказываются пленниками острова до тех пор, пока он где-нибудь не уткнется в берег. И конечно же деревья являются отличным убежищем для водяных змей. Нам, понятно, очень не повезло, что мы столкнулись с островом ночью, но это лишь крошечный пример, какие опасности могут поджидать нас на Амазонке. Вы вполне уверены, что хотите продолжить путешествие, Сара? Мы с Морганом вполне справимся с намеченной целью и сами.
– Это, конечно, в высшей степени мило с вашей стороны, – с нажимом произнесла она, глядя, однако, на Моргана, который продолжал ее игнорировать и налегал на папайю. – Но, я полагаю, судно у нас достаточно крепкое и доставит своих пассажиров до конечного пункта?
– Определенно, – согласился Генри. – Мы уже несколько часов, как в пути. Опасность миновала – на какое-то время. Однако… – Он прочистил горло. – Со змеями проблема. Мы, конечно, все сделали, чтобы их расшугать, но нет никакой гарантии, что несколько штук не спят себе преспокойно где-нибудь в трюме. Так что в любой момент можно ожидать пренеприятной встречи. Я призываю к крайней осторожности, дорогая. Перетрясайте всю одежду, прежде чем ее наденете. И будьте внимательны, когда ходите по палубе. Если какая-нибудь заберется вам в юбки, у нас будут большие трудности, и едва ли удастся ее отловить, прежде чем она успеет нанести вам определенный урон. Может быть, зам стоит вспоминать о бриджах, которые вы приобрели в Белеме. По меньшей мере…
– Я их надену, когда мы будем пробираться сквозь буйную растительность, – устало оборвала Сара. – Тогда это будет на самом деле необходимо.
От ее внимания не ускользнул взгляд, который Генри метнул на американца. Если бы не так раскалывалась голова, она и дальше бы за ними понаблюдала, повыспрашивала. А сейчас девушка вынуждена была лечь, закрыть глаза и дождаться, когда мир перед глазами перестанет кружиться. Сара, должно быть, задремала, потому что, открыв глаза, обнаружила, что она одна.
В Сантарем они прибыли утром пятого дня путешествия вверх по Амазонке. Поселение Сара унюхала раньше, чем увидела. Ее разбудил столь плотный запах рыбы, что дышать, казалось, невозможно. Как это ни странно, перемена эта казалась приятной по сравнению с запахом гниющих обезьяньих трупов, которые пассажиры и экипаж развесили на каждом мыслимом и немыслимом углу судна. Что не удалось изжарить, потушить, запечь, вскоре по прибытии будет продано за гроши на местном рынке.
Генри и американцу не долго пришлось уламывать Кана и нескольких индейцев, нанятых ими для дальнейшего путешествия. И уже через полчаса они сошли на берег и стояли на сходнях, немного удивленные обилием народа и бурной деятельностью на пристани.
Поскольку дальше Сантарема «Сантос» не ходил, Морган приказал всем быть в полном сборе и исчез в толпе местных, чтобы договориться о путешествии в Манаос, расположенный еще на двести миль выше по течению. Прошел час, второй, а Сара и прочие так и сидели, все с большим нетерпением ожидая его возвращения. Солнце взбиралось все выше по небосклону, озаряя его бледно-желтым светом и наполняя воздух душным маревом.
Генри исчез и вернулся с большой пальмовой ветвью, которую водрузил над головою Сары вместо зонтика. Вскоре девушке пришлось снять шляпу, и отмахиваться ею от назойливых насекомых. Кан стоял, как водится, поблизости – молчаливый, настороженный. Но была в нем заметна и перемена. Исчез накрахмаленный форменный костюм, который он носил, когда был в услужении у ее отца. Черные прямые волосы, которые раньше Кан схватывал в пучок или косицу на затылке, свободно размотались по плечам. В отличие от Генри, который продолжал ходить в одной набедренной повязке, он был одет в бриджи цвета хаки, но без рубашки. На шее у него висело несколько нитей с яркими бусами и одна – с зубами пираньи, а серьги при ходьбе позвякивали, как бубенчики.
Наконец, Морган вернулся. Сара заприметила его на идущей от доков тропинке. Американец на голову возвышался над местными, шляпа его пропотела насквозь и была надвинута на самые глаза. Рубаха тоже была мокрая и темными пятнами прилипала к телу на животе, на спине, под мышками. К чувственным губам приклеилась неизменная сигара. Поступь у него была широкая, изящная и уверенная. И вместо законной злости, что ее на несколько часов оставили жариться на безбожном солнцепеке, Сара вдруг почувствовала, как при виде Моргана радостно запрыгало сердце в ее груди. Тут девушка заметила, что он не один. С Морганом шел еще один белый.
Сара забыла всякое раздражение, когда обнаружила, что его спутник – англичанин. Звали его сэр Генри Уикэм, и фамилию Сары он моментально узнал.
Сэр Генри Уикэм построил себе дом бок о бок с руинами иезуитской семинарии возле Сантаремы. Ее полуразрушенные стены были еле видны, так облепила их исполинская ползучая зелень за сто с лишним лет, прошедших с той поры, когда сюда последний раз ступала нога священника.
Ближе к вечеру Сара сидела у окна глинобитного жилища Уикэма, наслаждалась бризом и чашечкой «кафезиньо» – крепчайшего кофе с тростниковым сахаром – и пыталась подавить в себе панику. Встретив ее в этой, по его словам, «амазонской адской дыре» и узнав о трагической смерти ее отца, Уикэм немедленно заподозрил, зачем она здесь. Сара была потрясена, когда узнала, что Уикэм был посвящен в планы ее отца, и боялась, как бы он не присоединился к американцу и не принялся отговаривать ее от участии путешествии в Жапуру.
