Джулия Грайс - Нежные объятия
– Я хочу показать вам кое-что.
– Нельзя ли сделать это завтра? Я… – Элиза чуть было не произнесла слово «устала», но вовремя сдержалась, вспомнив об обещании Риордана сразу же уволить ее, если услышит от нее что-нибудь об усталости.
– Пойдемте, – сказал Риордан и, взяв Элизу за руку, решительно направился к лестнице.
– Нет! – пытаясь воспротивиться его воле, воскликнула Элиза. – Мистер Дэниелс! В мои планы не входило посещение вашей спальни! Я нанималась к вам на работу в контору, а не в…
– Не говорите глупостей, Элиза. – Он выпустил ее руку, но продолжал подниматься по ступенькам не оборачиваясь, будто знал, что она добровольно последует за ним. – Если бы мне была нужна любовница, я с легкостью подцепил бы ее в любом театре или дансинге. Уверяю вас, найдется много женщин, которые будут рады оказать мне такую услугу за один-два ужина в дорогом ресторане и какую-нибудь драгоценную безделушку.
Растерявшись окончательно, Элиза неуверенно взялась рукой за перила и тут же снова остановилась.
– Ну же, вы идете или нет? Только, ради Бога, тише. Она уже спит.
– Кто – она?
Заинтригованная его словами, Элиза на цыпочках поднялась наверх и пошла по коридору за Риорданом. Она никогда раньше не видела мужчину, двигающегося с такой легкостью и бесшумностью. Риордана нельзя было узнать: куда-то подевались его высокомерие и заносчивость, пропали насмешливость и даже печаль, навеянная тягостными воспоминаниями. Он остановился перед самой обычной дубовой дверью и прошептал:
– Здесь.
– Мне, право, неловко…
– Не глупите, Элиза! – раздраженно, но не повышая голоса, произнес Риордан.
Он жестом поманил ее внутрь, и Элиза, подобрав подол юбки, чтобы не было слышно шелеста шелка, переступила порог затемненной комнаты.
Когда глаза привыкли к темноте, в блеклом лунном свете ей удалось разглядеть небольшое деревянное сооружение в центре комнаты, очень напоминавшее… детскую колыбельку. Не может быть! Неужели Риордан Дэниелс прячет младенца в своем роскошном неприступном особняке!
Не зная, удивляться ей или злиться, Элиза вслед за Риорданом приблизилась к колыбели и, склонившись над ней, увидела очаровательную маленькую девочку. Ей было месяца три от роду. Она сладко посапывала в своей милой кроватке; спутанные черные кудряшки резко выделялись на белом фоне атласной подушки. Ее кружевная рубашонка сбилась в сторону вместе с одеяльцем, под которым обнаружился целый склад игрушек.
Элиза онемела от удивления. Что угодно она готова была увидеть в доме Дэниелса, но только не такое! Это переходило всякие границы! Откуда мог появиться ребенок? Ни малейшего намека на существование жены ни в одной из газет: городские сплетники, которые всегда все обо всех знают, ни разу не обмолвились ни о чем подобном, хотя такой факт из биографии Риордана вряд ли бы ускользнул от их внимания.
– Кто… кто эта девочка? – прошептала Элиза.
– Тише, вы можете разбудить ее. – Риордан смотрел на спящего ребенка нежно и умиленно, как любящий отец.
– Может быть, вы объясните мне, что все это значит? – снова спросила Элиза, когда они спускались по лестнице. Риордан вызвал лакея, который, несмотря на поздний час, явился по первому зову в полном обмундировании, и велел подавать экипаж.
– Все-таки чей это ребенок? – не унималась Элиза.
– Теперь мой.
– Ваш? Но каким образом… Я хочу сказать… – Риордан загадочно улыбнулся и ответил:
– Не стоит вдаваться в подробности, Элиза. Мне просто хотелось показать вам ее. Она очаровательна, правда?
– Правда.
Элиза была в полной растерянности, в душе теснились десятки разных чувств и эмоций, не поддающихся определению. Почему он показал ей ребенка? Какой реакции он ожидал от нее?
– Я намерен сделать ее жизнь легкой и беззаботной, Элиза. У нее никогда не будет никаких проблем. Я сумею оградить ее от страданий, выпавших в свое время на мою долю. Раз вы будете теперь работать здесь, хочу предупредить сразу – присутствие ребенка в моем доме до поры до времени должно оставаться тайной. Вы меня понимаете?
– Тайной? Вероятно, вы шутите?
– Отнюдь. Никто не должен знать о ней до тех пор, пока я сам не сочту это необходимым. Любой из моих служащих, нарушивший мой запрет, будет уволен незамедлительно и без выходного пособия. Вам ясно?
Элиза кивнула и больше не проронила ни слова до тех пор, пока не подали экипаж. Она совершенно не понимает этого человека, да и, если честно, не особенно стремится понять. Что и говорить, таинственная, загадочная личность. Младенец, чье существование держится под страшным секретом; слухи, кружащиеся вокруг него, как рой москитов; его признание в стремлении к власти, а не любви…
Элиза произнесла учтивые слова прощания и, когда экипаж тронулся, оставляя позади дом Дэниелса, откинулась на спинку мягкого сиденья.
Прошедший день показался Элизе фантастически длинным. Невозможно представить себе, что двадцать четыре часа могли вместить в себя столько самых разнообразных событий. Удивительно! Неужели она только сегодня днем пришла в дом Дэниелса и заявила, что не уйдет оттуда, пока он не примет ее на работу? Этот поступок теперь казался Элизе безрассудным. Откуда только в ней столько решительности и самоуверенности? И как бы она себя повела, если бы Риордан приказал лакею выставить ее вон?
Ночной город спал, по дороге ей встретилась только коляска доктора, возвращавшегося домой после срочного вызова. Элизу безостановочно мучили вопросы, от которых невозможно было избавиться никакими силами. Где мать этого ребенка и как он оказался в доме у Риордана? В том, что он отец девочки, сомнений быть не может! Но в конце концов какое ей дело до всего этого!
Элиза устало закинула голову назад и посмотрела на луну, выскользнувшую из-под облачной завесы и безмятежно плывущую по небу в ореоле серебристого сияния. Глядя на ночное светило, она невольно сравнила Риордана с пламенем свечи, разгоняющим сумрак ночи, а себя – с крохотной бабочкой, которая, обжигая крылья, стремится все ближе и ближе к огню, где неминуемо погибнет.
– Ради всего святого, Элиза, куда вы подевались? – Таким вопросом встретил ее Мэт Эберли на пороге своего дома, в то время как Элизе больше всего на свете хотелось поскорее очутиться в постели и проспать по крайней мере часов десять. Но на работу ей к семи часам, а значит, проснуться надо в шесть. Риордан обещал каждое утро присылать за ней экипаж до тех пор, пока она не подыщет себе подходящее жилье поближе.
– Разве кучер не предупредил вас?
– Разумеется, предупредил. Но как прикажете расценивать ваше устройство на работу? Что еще за работа? Ведь вы заняты здесь, у меня дома, – учите моих детей.
